Марианна уже решила, что, верно, умрёт от восторга, его тело задрожало, и она закружилась во взрыве восхитительного экстаза, при этом мир вокруг, казалось, замер.
Какой–то миг, или целую жизнь, они лежали вместе, обнявшись.
А потом Томас тихо прошептал возле ее уха:
— Сладкое, сладкое безумие…
Глава 12
Марианна никогда не представляла себе такого покоя, такого удовлетворения, такой радости.
Такой любви.
В последние недели она подозревала о ней. Подозревала, что именно любовь всему виной, вот почему девушку неудержимо к нему тянуло, почему она хотела быть с ним — ради этих новообретённых, до конца неясных ей чувств, которые Томас в ней пробуждал. Подозревала Марианна и о том, что связывает их не просто дружба, а нечто большее, хотя мысль сама по себе была нелепой и очень пугающей. До сих пор она предпочитала вовсе не обращать внимания на данный факт.
Марианна поуютнее устроилась рядом с Томасом, и его руки крепко обняли её. Какая ирония — она искала одной лишь жизни, а нашла любовь. И приключения. И, похоже, нисколько против этого не возражала, что не менее иронично.
О, разумеется, ее будущее теперь будет совершенно не таким, каким она себе представляла. Но, несомненно, в её мечтах отыщется местечко для двух искателей приключений вместо одного. По правде говоря, ее приключения теперь будут не такими всеобъемлющими, как планировалось, — ведь тут, в Англии, у Томаса имелись обязательства, — но она была готова идти на компромисс. Всё же, независимо от её прежних взглядов, любовь таки может быть величайшим приключением в жизни.
Хелмсли уткнулся носом девушке в ухо. Марианна вздохнула от удовольствия и повернулась к нему лицом. Они встретились губами, и на долгое, захватывающее дух мгновение она позабыла обо всем на свете, кроме счастья быть в его объятиях.
Томас оторвался от Марианны и с улыбкой взглянул ей в глаза.
— Тебе стоит вернуться в свою комнату прежде, чем встанут слуги.
Девушка засмеялась.
— Если тебя заботит моя репутация…
— Меня она и правда заботит, — произнёс маркиз с притворной серьёзностью. Он еще раз поцеловал Марианну, выскользнул из кровати, подобрал с пола брошенный халат и надел его.
— Моей жене не пристало быть предметом праздных сплетен среди слуг.
Она села на кровати, обмотав себя простыней.
— Твоей жене?
Томас усмехнулся.
— Я сегодня все устрою. Мы можем получить специальную лицензию и пожениться до конца недели.
Приятное тепло разлилось по всему телу девушки.
— Ты хочешь жениться на мне?
— Разумеется.
Томас нашел ночную сорочку Марианны и протянул ей.
— Почему?
— У тебя разве не было еще какой–то одежды?
Девушка проигнорировала его вопрос.
— Почему ты хочешь жениться на мне?
Томас фыркнул.
— У нас нет выбора.
У Марианны замерло сердце.
— Нет выбора?
— Ну да. — Он встал на колени и заглянул под кровать. — Твой брат, как пить дать, пристрелит меня, если узнает о наших так называемых уроках. А моя мать, — маркиз вздрогнул, — боюсь даже предположить, что она сделает. Здесь затронут вопрос чести. И моей, и твоей.
— Так вот почему ты сказал, что у нас нет выбора, — девушка осторожно выбирала слова.
Томас встал на ноги, больше интересуясь поиском пеньюара, нежели тем, о чем говорил.
— Кроме того, существует определённая вероятность, что ты уже носишь моего ребенка. Если мы поженимся сейчас, никто потом не станет считать на пальцах точную дату зачатия.
— Нам бы этого точно не хотелось, — пробормотала Марианна. Холод сковал ее сердце. Она натянула ночную сорочку.
Томас говорил отстраненно, словно обсуждал ничего не значащую тему, и продолжал бродить по комнате в поисках её халата.
— И, откровенно говоря, теперь тебе будет трудно выйти замуж за кого–то другого.
— Я не собираюсь выходить замуж, — едва с её губ слетели эти слова, как она уже знала: теперь они правдивы, как никогда. О, возможно минуту назад она и подумала, представила, захотела…
— Ну, за кого–то другого, разумеется, не собираешься.
Томас послал ей довольную улыбку.
— Вообще ни за кого, — девушка несколько удивилась тому, каким спокойным и почти довольным голосом она это изрекла. Марианна выскользнула из кровати.
— Как понимать твои слова? — Хелмсли, наконец, переключил все свое внимание на нее.
Девушка подобрала свой пеньюар, что спрятался в тени комода.
— Я беспрестанно твердила тебе, что не намерена выходить замуж.
— Но все изменилось.
— Что именно? — Она надела пеньюар, действия её были столь же неторопливы, как и слова.
— Ну, мы… это… ты и я…
— Ты снова бормочешь, Томас, — сказала Марианна, будто отчитывая малого ребенка. — Тебе надо с этим что–то делать.
— Это с тобой мне надо что–то делать, — выпалил Томас.
Девушка направилась к двери.
— Ничего вообще не изменилось. Я по–прежнему не хочу выходить замуж. Ни добродетель, ни репутация меня особенно не волнуют. И, помимо всего, у меня нет ни малейшего желания связывать себя с человеком, для которого я — только дело чести. И я уверена, у тебя есть возражения.
— Какие у меня могут быть возражения? — Томас подошел к ней. — Это была моя идея.
Марианна фыркнула.
— Ну, во–первых, я не соответствую тому типу женщины, на которой ты хотел жениться.
— Ты можешь измениться.
Девушка повернулась к нему, округлив глаза в недоумении.
— Я могу что?
Хелмсли съежился.
