— Нет, — неожиданно жестко отрезал Эмиль. — Никто не должен знать о существовании нашей общины. Я решил довериться вам только потому, что леди Феникс — авайен.
— И вы готовы детьми пожертвовать, лишь бы сохранить тайну в неприкосновенности? — искренне возмутилась я. Тоже мне, секретность развели, шпионы белобрысые.
— Мы с вами договор заключили, так что ребятишек в любом случае найдем, без привязки к дополнительным условиям, — нахмурилась Феникс. — Но способ не обговаривался, так что уж извините. Если понадобится, и к ведьмам пойдем, и к магам…
— … и в шакарские кланы заглянем, — закончила за нее я. — Точнее, в один из них. Пепел времени.
Эмиль зашипел, по-звериному ощерив зубы. Серго глянул на него, молча поднялся и вышел из комнаты — полагаю, за необходимыми для ритуала ингредиентами. Остальные старательно делали вид, что все в порядке, никто ни с кем не спорит и вообще ничего необычного не происходит.
— Что смогут сделать простые маги там, где отступятся королевы? — язвительно поинтересовался мужчина. В его голосе прорезался свистящий акцент, как у шакаи-ар. Интересно, вдруг подумалось мне, а он-то в какое животное превращается? Тоже в лошадку? Ой, не похож… А ведь должен быть единорогом, раз у Серго это вторая ипостась — гены не проигнорируешь в угоду личным склонностям.
— Многое. Главное в таких делах — опыт, а не сила. А памятью матерей его не заменить, — серьезно ответила я, глядя Эмилю в глаза. — Рэмерт Мэйсон, Элен, Тантаэ — все они обладают огромным запасом знаний и умением их применять. Такая помощь не будет лишней, поверьте.
Он передернул плечами и глубоко вздохнул, как будто делая попытку успокоиться.
— Что за «память матерей» такая? — непосредственно спросила Эльза, разряжая обстановку.
— Такая память, — непонятно пояснила Феникс. — Чисто ведьминская. Помнишь и за маму, и за бабушку, и за прабабушку, и за пра-пра-пра… Понимаешь?
— Нет.
— И я не понимаю, — развела руками подруга. — Но работает.
— Эмиль, обещаю не вмешивать никого лишнего без острой на то необходимости, — быстро добавила я, закрепляя успех огненной мастерицы. — Но если другого выхода не будет…
— Договорились, — неохотно согласился Эмиль. — Поймите меня правильно, если кто-то посторонний узнает о нас…
«Да что такого в вашей семейке?!» — хотела возмутиться я, но Феникс влезла первая:
— Какие у вас звери? То есть вторые ипостаси… то есть первые… Ну, в общем, вы поняли.
Мужчина быстро оглянулся на сородичей и, только убедившись, что они не возражают, честно признался:
— Я — морской змей. Эмилия, Рой и Клод — драконы. Серж и Эльза — единороги.
Что-то в его словах меня смутило… Когда я сообразила, что именно, стало немного не по себе.
— Так вот оно что… Родственники не могут быть разными зверями. А это значит… Вы — не просто ведарси, а те самые изначальные духи? — произнести вслух догадку было непросто. — Отсюда и почти абсолютное внешнее сходство, и огромная сила, и долгая жизнь. Обычные лосты, даже чистокровные, бессмертием не обладают, — я продолжала развивать мысль. Ведарси напряженно замерли. — Боги, как я сразу не догадалась! Авайен — это никакая не полукровка. Avvey ien, «принимающая кровь» буквально…
— Ты знаешь эльфийский? — удивился Эмиль. — Не ожидал.
Вроде бы и комплимент, но у меня он вызвал только раздражение.
— Разумеется. Я воспитывалась в Кентал Савал. Могли бы и обратить на это внимание, когда искали, на какой крючок меня подцепить, — припомнила я змею сцену на мосту. — Значит, духи… Угадала?
Можно было и не спрашивать. В воздухе разве что искры не летали от напряжения, а нервы натянулись до звона в ушах.
— Да, — ответил за всех Клод. — Угадала.
— Позвольте предположить… — интуиция вопила об опасности, но меня уже занесло. — Количество человек в вашей семье неизменно. Скорее всего, больше восьми, но меньше дюжины. Вы рождаетесь обычными людьми, только несущими в себе гены ведарси, а потом сливаетесь с этими самыми духами… И изменяетесь. Становитесь драконами, змеями, кицунэ и дальше по списку. Авайен — это те, кто может принять в себя духа, так?
— Так.
О, наш доктор почти спокоен. Искренне завидую самоконтролю.
— Когда тело все-таки умирает, дух, полагаю, освобождается… и ищет новую оболочку, сохраняя при этом память о прошлых рождениях. Скажите, те дети уже заполучили себе… компаньонов?
— Близнецы уже родились такими же, как мы, — тихо ответила Эмилия. — Это счастливая судьба.
— И сколько же свободных духов на данный момент?
— Двое, — быстро сказал Клод. — Я не хочу оправдываться, но Дафну я забрал шесть лет назад из сиротского приюта, где ее постоянно избивали за то, что она отличалась от других детей. Красивая, слишком умная, слишком живучая… Сейчас ей почти четырнадцать, и она с нетерпением ждет возможности получить своего духа-хранителя. Мы никогда никого не принуждаем. И до шестнадцати Дафна в любом случае останется человеком. Раньше ей просто не позволят сделать столь важный выбор.
К концу этого монолога Клод уже растерял все свое самообладание и затараторил, как школьник, вытянувший единственный выученный на экзамене — быстро, неразборчиво и с отчаянной надеждой, что дополнительных вопросов не будет.
— Все, все, поняла, вы хорошие, — я не смогла не улыбнуться. — Простите, если показалась грубой, ничего такого я не имела в виду. Просто слияние духа и… кхм, человека — это слишком необычно даже для сего безумного мира.
Эмиль оставался смертельно серьезным.
— Теперь вы понимаете, почему мы хотим сохранить наше существование в секрете?
Я медленно кивнула. Сейчас, когда самые важные кусочки мозаики заняли свои места, узор воспринимался совершенно по-другому.
— Слишком многие захотят получить «компаньона»… Любой ценой. А если все вы потеряете тела, то просто не сможете сохранить память и разум, став всего лишь одними из духов тонкого плана. Так?
Змей вздохнул, подтверждая мою теорию.
— Вы сохраните тайну?
— Обещаю. С Феникс, полагаю, такого слова брать не потребуется?
— Нет, — улыбнулся Клод. — Она — одна из нас. Авайен.
Мне не понравился собственнический взгляд, которым он одарил Мастерицу огня, но я сделала над собой усилие и постаралась быть дружелюбной.
— Хорошо. Теперь, когда мы прояснили все детали, давайте закончим завтрак и посетим сад. Не помешало бы заранее осмотреть место для будущего ритуала… Потом мне хотелось бы обсудить кое-что с Феникс… конфиденциально. Подойдет и наша комната.
— Я все устрою, — пообещал Эмиль.
Феникс огорчилась:
— Ну вот, договорились опять, а меня не спросили. И почему так всегда выходит?
Я рассмеялась.
— Можешь считать это местью за то, что ты втянула меня в эту авантюру.
«Потом», — почти беззвучно шепнула я, поймав взгляд подруги, и получила согласный кивок.
В истории этой белобрысой семейки есть много недоговоренностей, но их мы с Феникс, пожалуй, обсудим их наедине. Доверие — штука коварная. Если ошибешься в человеке, то можешь потерять все.
Он странный. Определенно, очень странный. Но потихоньку я к нему привыкаю — к его невероятной красоте, к развязанным манерам, к пугающей силе…
Единственное, что до сих пор вгоняет меня в краску, стоит задуматься об этом — эмпатия. Не способность читать мысли даже, а именно то, что мои чувства перед ним, как на ладони.
