пальцами, какие бывают у музыкантов. Бледноватое лицо, прямой нос и тёмные глаза. Из-под верхней губы виднелись два клыка, от которых у девушки мороз прошёл по коже. Он был одет во всё чёрное, а на плечи был накинут широкий, чёрный плащ.
— Может это и к лучшему, — произнёс Мелькор, опускаясь, в мягкое кресло, и жестом приглашая гостей последовать его примеру.
— Узнают, кого приютил, уважать будут, — мечательно добавил он.
— Мелькор, единственный такой, — пояснил Женька, усаживаясь в кресло. — Остальные и кровь человеческую пьют, и безобразничают.
— А почему уважать будут? — поинтересовалась Мила.
— Да предсказано, что явится в наш мир, могущественная волшебница, неся в своих волосах свет солнца, а в глазах зелёное пламя. И никто не сможет скрыть от неё свою душу. Она будет наказывать тех, у кого увидит мрак в душе. А на днях прошёл слух, что предсказание сбывается. Мол — видели её.
— Это ты про меня что ли? — удивилась она.
— О Вас, милая леди, — сказал он. — Волосы огненного цвета, глаза зелёные. Внешность подходит под описание.
— Да, что вы заладили, огненного цвета, да огненного цвета. Я просто рыжая и всё. У нас много таких.
— У вас может быть, а у нас ни одного, — сказал Жека. — А знаешь ведь он прав. Внешность подходит и мужику влепила за дело.
— Ага, и сдачи получила.
— Ну, наказала же!?
— Женечка! — ласково сказала Мила. — Ты случайно не перегрелся на солнышке?
— Да даже если всё не так, зачем разубеждать людей, — не обратив внимания на её слова, сказал Жека.
— Рано или поздно правда ведь откроется!? — возмутилась Мила.
— А почему ты считаешь, что не можешь ею быть? — поинтересовался Мелькор.
— Вот именно, — поддержал его Женька. — Мы уже выяснили, что у тебя врожденные магические способности. И то, что посох Гиффорда тебя слушается, о многом говорит.
— Гиффорд мне говорил, что в нашем мире рождаются маги, но это вовсе не значит, что я та о ком у вас тут предсказывали.
— Но это ведь можно проверить, — сказал Мелькор.
— Как? — поинтересовался Жека.
— Видишь ли, прикосновение волос этой волшебницы любому ночному существу приченяет боль. Обжигает, — пояснил он. И взглянув на Женьку, воскликнул. — Ты что это задумал?
— Ну, ты ведь ночное существо?
— Ночное, — подтвердил он и добавил категорично. — Но я не псих, чтобы на себе опыты проводить.
Мелькор начал вставать с кресла, заметив, что Жека встал и направляется в его сторону. Пятясь от надвигающегося на него парня, вампир, заговорил.
— Даже не думай.
— Ну, что ты испугался? Мы осторожно, совсем чуть-чуть. Может ничего и не произойдёт.
— А если обожжёт? Тебе хорошо говорить, а мне вот совсем не хочется, проверять, — говорил Мелькор пытаясь отойти от Женьки подальше. Но тот его упорно преследовал.
— Сам подумай, если всё так, у тебя, ведь даже доказательства будут. Покажешь ожог, и никто сомневаться не будет. Ну не упрямся, будь хорошим мальчиком. Ведь сам считай, предложил.
— Язык мой, враг мой, — остановился Мелькор. — Ну ладно, так и быть. Только чуть-чуть.
— Вот и умница, — похвалил его Жека.
Вздохнув, Мелькор медленно подошёл к Миле.
— А может всё-таки, на ком нибудь другом попробуем?
— На ком?
— Ну, на ком-нибудь. А?
— Мужайся ты единственный кому я верю.
— Да вы с ума посходили. — возмутилась Мила. — Прямо как дети, честое слово. Наслушались сказок и поверили во всю эту чушь.
— Вот сейчас и проверим, чушь или нет.
Мелькор закатил рукав и, зажмурившись, протянул руку вперёд. Жека взял прядь волос Милы и отделил несколько волосков. Затем подумав, добавил ещё немного. Мила фыркнула. Жека поднёс палец к губам и прошептал.
— Тихо. Эксперимент начинается.
Он осторожно провёл волосами по руке Мелькора. Тот, взвыв от боли, отдёрнул руку и стал махать ею в воздухе, подвывая. От руки шёл дым и не прекращался, как Мелькор не пытался потушить невидимый огонь. Мила подскочила и, подбежав к вазе с цветами, схватила её. Выбросив цветы, она выплеснула воду на руку Мелькора, заодно облив и его самого. Что-то зашипело, и дым исчез. Мелькор стоял, держа перед собой обожжёную руку. С него стекала вода, и вид у него был страдальческий.
— Нет. Я так и до утра недоживу. — жалобно проговорил он.
10
Едва забрезжило утро, Мила и Женька собрались в путь. Мелькору нельзя было выходить на свет, и поэтому простились в гостинной.
Прощаясь с Мелькором, девушка сказала.
— Ты очень хороший и я рада, что познакомилась с тобой.
— А уж как я рад, — сказал он и добавил с теплотой. — Вы, берегите себя.
— Ну, пока. Ещё увидимся. — Жека похлопал вампира по плечу.
Они вышли из дома и направились в сторону болот. Путь хоть и был опасен, но можно было не бояться встречи с всадниками.
— Интересно, куда Малыш отнёс ребят? — вслух подумала Мила.
— Незнаю, но думаю туда, где безопасно.
— Это понятно. Только где нам их теперь искать?
— Давай для начала выберемся из болот.
— Знаешь. А мне кажется, что нам никого не придётся искать. Ведь Малыш не бросит нас?
— А почему ты назвала его Малышом?
— Потому, что он большой.
— Интересная логика.
— А разве во всём должна быть логика? Это же скучно.
Они, переговариваясь, пересекли редкий пролесок, и вышли к болотам.
— А ты знаешь дорогу через болота? — поинтересовалась Мила.
— Приходилось тут бывать, так, что не потонем.
Сверху послышался крик трифина, и они увидели снижающегося Малыша.
— Я же говорила, что он нас не бросит, — радостно воскликнула Мила.
— Лёгок на помине, — произнёс Жека глядя вверх. — И сам прилетел и гостей привёл, — добавил он.
Вслед за трифином летели ещё с десяток каких-то птиц. Малыш приземлился возле Милы, и она тут же бросилась ему на шею.
Птицы, которых Женька заметил ранее, подлетели ближе, и оказалось, что это вовсе не птицы. Это были люди, с большими, белыми крыльями. Мила наблюдала, как они приземляются, не веря своим глазам. Они были одеты во всё белое и походили на ангелов. Приземлившись, люди-птицы поклонились, и один из
