загородила сына, сказав твердо мужу:
– Не смей. Никогда, слышишь?
Игорь в бессильной ярости с размаху врезал кулаком в стену и, чертыхаясь, сбежал из дома. Даша присела перед сыном, разглядывала, будто впервые его видела, впрочем, она действительно впервые заметила, что у нее красивый белокурый ребенок, умненький, с мягким и добрым характером. И так стало стыдно...
– Иди ко мне, малыш, – протянула к нему руки.
Никита подошел, несмело обнял мать за шею, он ведь не привык к ласкам и повышенному вниманию, разревелся. Даша крепко прижимала его, повторяя одно слово:
– Прости... Прости...
Сын стал тем смыслом, который дает людям счастье. И куда девались неврозы? Теперь Даша с удовольствием стояла у плиты, разрешая Никите помогать, занималась с ним, гуляла. Интересно было познавать себя рядом с Никитой. Менялись и отношения с мужем, правда, в худшую сторону.
И, как это по обыкновению бывает, чего боялась больше всего, неожиданно случилось. За год Никита стал нормальным ребенком: забавным, шалуном, болтуном и капризным. В тот день Даша отказала ему в покупке кошмарно жужжащей машины, уродливой и безвкусно раскрашенной. Никита хныкал, обиженно выпятив губы, а Даша терпеливо и внушительно объясняла сыну, почему он получил отказ. Она не заметила остановившегося на пути человека и буквально столкнулась с Артуром.
Знала, когда-то это произойдет, готовилась, отрепетировала будущие фразы, которые обязательно скажет беззаботно и легко... и ничего подобного. В первый миг ее сковала неловкость и растерянность. Он же искренне обрадовался встрече, пришел в восторг, слушая рассуждения Никиты, который объяснял дяде, почему ему необходима игрушка. Артур уговорил Дашу посидеть в кафе, а чтобы Никита не отвлекал их и не скучал, купил эту дурацкую игрушку, чем завоевал расположение мальчика. Время пролетело незаметно, хотя проболтали несколько часов. А дома вновь унылая пустота, заполняемая лишь Никитой, но этого уже было мало... Это Даша стала инициатором воссоединения пятерки. Не учла только, что все они изменились.
Первое свидание оказалось бурным и не в меру веселым, вернее, искусственно веселым, Даша не этого ожидала. Всеобщее состояние «не в своей тарелке» понятно: каждый чуточку украл у кого-то из друзей, надеясь, что приобретет счастье. Пожалуй, свободно чувствовал себя лишь Артур, не замаранный в «воровстве». К концу вечера двое надрались – Марина и Игорь, на последующих вечеринках они только тем и занимались, что подливали друг другу водку или коньяк, вели себя шумно, лезли ко всем обниматься, заставляли пить. Дашей овладело отвращение к Игорю.
Он часто не ночевал дома, объясняя свое отсутствие авралом в госпитале: из «горячих точек» везли мальчишек, называемых солдатами, им требовалась экстренная помощь; пару раз Игорь сам уезжал надолго в зону военных действий. Даша относилась безразлично к его отлучкам, писала статьи, занималась сыном и часами болтала с Артуром по телефону, иногда они втроем гуляли, но не более того. Их дружеские взаимоотношения не нравились Игорю, он болезненно реагировал на них, а когда упреки переходили грань, Даша предлагала развестись. Игорь падал на колени, объяснялся в любви ей и сыну, воз оставался на прежнем месте. Последнее время его совсем заносило:
– Скажи честно, у тебя роман с Артуром?
– Дурак, ой, дурак, – горько стонала она.
– Учти, я тебя ему не отдам! Сына тем более! Узнаю, что ты с ним...
– Оставь опереточные вопли! – бесилась Даша. – И не смей о нас с Никитой говорить, как о бутылке: отдам – не отдам... Кто ты такой? Мы тебя спрашивать не будем, если захотим уйти!
– Дашка, ты не любишь меня.
– А что ты сделал, чтобы тебя любили? Извини, но если ты называешь любовью свое отношение к нам, то я устала от твоей любви и тебя!
– На себя посмотри! Ты не даешь мне возможности наладить... Ай, тебе, Дашка, вообще никто не нужен. Ледяная дева! Но учти, не допущу шашней с нашим любимым другом! И не избавишься ты от меня, не надейся. Ты еще не знаешь, на что я способен...
– Предполагаю. Оставь меня в покое!
Эта перепалка произошла накануне отъезда к матери. Теперь нет ни Игоря, ни Никиты, ни мамы... Остался Артур, а на него сегодня предъявили права.
Даша, вернувшись в реальность, похолодела: как же остаться и без Артура? Ведь Игорь был тысячу раз прав, мужская гордость его была задета: жена осталась влюблена в другого. Настала пора третьего потрясения. Значит, Даша годами давила чувства, и надо было погибнуть близким, чтобы она наконец разобралась в себе? Может, расплата за лицемерие наступила? Почему все так нескладно вышло?
«Я не могу потерять и Артура», – сказала вслух.
Благодаря ему пережила ужас последних двух месяцев. Он дал ей все: дом, заботу, защиту, силу, надежду... Стоп! Именно надежду! Даша собралась с мыслями и до мелочей припомнила разговор с Евгенией. А у девушки дела не гладки, на отчаянный поступок решилась. Нет-нет, будь так, как она говорит, Евгения не пришла бы к незнакомой женщине, которая живет, да, да, живет у любимого человека. Скорее, наоборот, Артур дал ей отставку. А раз так... Прошлое болит, долго будет болеть, настоящее придется отвоевывать.
«Не отдашь? – спросила Даша воображаемую Евгению. – Посмотрим!»
Только с чего начинать? Опыта по этой части нет. Евгения... Хороша, черт бы ее подрал! А Даша? Строгая прическа, строгие, английского кроя, костюмы, платья закрывают тело от колен до ушей. Эдакая дама, педантичная и сухая, как корка хлеба из археологических раскопок. Вдобавок ко всей этой несуразности, лицо у нее... какое-то детское, которое забыло возмужать, чтобы соответствовать чопорности и строгости.
«На кого ты похожа? – рассматривала со всех сторон свое отражение Даша. – Ты только отпугивать можешь. Меняться надо, дорогая. Пора выходить из чемодана».
Через полчаса она сидела в парикмахерской, распустив волосы, потребовала:
– Режьте.
Искусственная блондинка со взбитой прической чуть не до потолка, с огромным бюстом, стянутым халатом – типичная цирюльница, – приподняв черные ниточки бровей, спросила:
– Вы хорошо подумали?
– Совсем не думала. Режьте.
– На сколько хотите отрезать? – позвякивала ножницами парикмахерша.
– Ну... оставьте сантиметров на пять ниже плеч.
Намочив волосы, парикмахерша провела ножницами: чи-чи-чик.
– Может, челочку? Вам пойдет.
– Режьте, – тряхнула головой Даша.
Просохнув под феном, быстро расчесалась и со страхом взглянула в зеркало. Большего разочарования трудно представить. Волосы «подскочили», Даша совсем забыла, что от природы они вьются, доставали до плеч и неестественно торчали. А челка – просто кошмар.
– Вы зря расстроились, – успокаивала ее мастер ножниц, – у вас замечательные, пышные волосы. Садитесь, сейчас организуем в прическу. Вам «Аврора» подойдет. Надо лишь немного снять сверху.
– Режьте, – безнадежно махнула рукой Даша.
Процедура длилась вечность. Даша нетерпеливо постукивала пальцами по подлокотникам кресла, зажмурившись. Вторично прогудел фен над головой, несколько манипуляций парикмахера... стало еще лохматее.
– Челочку приучайте вот так набок и назад. Сейчас лачком сбрызнем... Офигенно смотритесь, – подбодрила парикмахер. – Волосы завернуть?
– Нет, оставьте. Сколько я вам должна?
– Тогда нисколько.
И на том спасибо, сэкономила. Теперь с платьем не ошибиться, иначе совсем на чучело станет похожа. Но в магазинах готового платья чуть удар не хватил. Давно Даша не захаживала в магазины, Игорь одевал ее по своему вкусу, а ей было все равно, что носить, не тряпье – и ладно. Зарплаты, которую она получила
