- Не кажется. На самом деле Ад совсем не страшен. Пугающ - это да, но и то, лишь если смотреть на него издалека…
- Переоденься, - чирикнул Павел, едва за Таней закрылась дверь. - Что-то ты сегодня долго.
- Я… с девчонками играла после школы, - сказала девочка.
- Играла? Раньше я за тобой такого не замечал.
- Меня всегда зовут, - солгала она, - но я отказываюсь. А в этот раз не отказалась.
- Не делай так больше, ладно? - сказал он, воздвигшись над ней несокрушимой скалой. - Я же волнуюсь.
- Хорошо, - покорно согласилась она. - Я не буду.
- Вот и славненько, вот и умница, - проворковал отчим. - Переоденься.
Всякий раз, как это происходило, он заставлял ее надевать короткое бирюзовое платье - такое же, как то, что было на ней три года назад, в тот самый день, когда жизнь разделилась на «до» и «после». Партию таких платьев он закупал в начале каждого месяца - по одному на день. Ежедневно отчим швырял девочку на диван (но делал это осторожно, так, чтобы она не повредила себе ничего). Потом мгновенно оказывался рядом и начинал разрывать платье. Все как тогда. Только теперь это было уже не изнасилование, а обоюдная игра в него. Игра, максимально приближенная к реальности…
Его не останавливало ничто. В дни менструаций ей приходилось ублажать отчима другими способами, и она была поистине счастлива, когда кровотечение прекращалось.
Таня переодевалась, а он - обнажался. Тело его было рыхлым, мучнисто-белым, зернистым. Таня словно впервые увидела, насколько же он отвратителен. К ней вдруг пришло нежданное озарение - этот человек, похожий на слепленную из творога угловатую фигурку, все запланировал заранее…
Он женился на матери Тани не потому, что любил эту женщину. Целью его прихода в их семью с самого начала было хрупкое тело дочери. Он скупил все комнаты в коммуналке, чтобы избавиться от лишних свидетелей. И долго ждал, покуда Таня достаточно созреет, чтобы удовлетворять его позорным наклонностям. А когда решил, что время пришло, устранил единственную преграду, способную помешать ему осуществить задуманное. Он отравил жену, подмешав в вечернее вино какой-то нераспознаваемый яд, спровоцировавший сердечный приступ. И, едва закончились все похоронные дела, совершил то, к чему все это время стремился, овладев оставшейся в его безраздельной власти девочкой. Никто не стал подозревать его в убийстве за отсутствием явных мотивов. Квартира и так принадлежала ему, семейный бизнес тоже.
И любовниц у него не было. А под крышку черепа не заглянешь…
Таня не смогла бы сказать, откуда взялось это знание, но в том, что ее мысли на сто процентов совпадают с реальным положением дел, она не сомневалась.
- Маркиз! - выкрикнула Татьяна.
За спиной у отчима возникла фигура в черном плаще. Сын Атлантиды бесшумно стянул перчатки. Увидев, что было скрыто под ними, девочка вздрогнула.
- Маркиз? - ухмыльнулся Павел. - Да, я такой. А ты, я смотрю, дрожишь вся.
Кажется, тебе, наконец, начало нравиться?
- А вот тебе вряд ли понравится то, что с тобой сейчас сделают, - с неожиданной властностью в голосе произнесла девочка. Ее и саму удивил тон, с каким она это сказала.
- Что?! - взгляд отчима непроизвольно устремился к двери в коридор. Он-то подумал, конечно, что падчерица решилась заявить на него в милицию. Но стражей порядка в коридоре не было, и у насильника, который еще не знал, что следствие, суд, приговор, и даже тюремный «петушатник» - далеко не самое страшное, что может произойти с таким, как он, гора свалилась с плеч. А в следующий миг на эти плечи лег вполне реальный и осязаемый груз. Ладони Маркиза. Под перчатками тот прятал не шрамы и не блатные татуировки. То были белые кости - пальцы скелета, что совершенно непостижимым образом продолжали двигаться.
Толстяк взвизгнул, словно поросенок, которого тяпнула за окорок злая шавка.
Маркиз развернул его к себе лицом. Теперь уже для Павла настало время дрожать.
- Кто… Что… - забормотал Танин отчим, глядя в холодные глаза своей смерти. - Не может…
Сопротивляться он даже не пытался. Да и не смог бы - сил это творожистого тела хватало лишь на то, чтобы управляться с малолетней падчерицей.
- Может, - правая рука Маркиза приблизилась к его лицу. Раздался истошный визг.
Теперь если и поросенок - так уж поджариваемый заживо. Таня не видела, что делает Маркиз, но понимала - отчиму приходит конец.
Потом она увидела.
- За что?! - Павел безвольно выл и трепыхался.
- Смотри, - произнес Маркиз, выпростав правую руку из-за грузного белого тела.
На костяные пальцы были нанизаны сочащиеся розовым соком глаза Павла. Татьяна была уверена - она знала - глаза сейчас смотрят на нее и… продолжают видеть.
- Вот за что, - атлант принялся в буквальном смысле слова разбирать человека на части, срывая с него пласты мяса и жира, выламывая кости и выдергивая кишки.
Девочка, раскрыв рот, наблюдала за происходящим. На что она ненавидела отчима, но при виде такого конца ей на миг даже стало жаль этого ничтожного человека.
Впрочем, как и остаток его жизни, это продолжалось недолго. Не прошло, должно быть, и минуты, а на полу посреди гостиной вместо мерзкого толстяка возникла куда более мерзкая, источавшая невероятное зловоние куча его останков.
«Что же теперь будет со мной? - с запоздалым ужасом подумала Таня. - Меня ждет Ад, и там наверняка уже приготовили что-нибудь наподобие. Только в Аду это будет длиться не минуту, а целую вечность».
- Ну что ж, - Маркиз натянул перчатки и, перешагнув через дымящееся месиво из плоти, костей и внутренностей, приблизился к ней. - Здесь нам больше нечего делать. Идем.
- Постой. Я хочу спросить кое-что, - Таня начала думать, сумеет ли она убежать.
Да и можно ли вообще убежать от Ада?
- Спрашивай.
- Что меня ждет в Аду? Котел с кипящей смолой? Крюки и цепи? Вечное негасимое пламя?
Маркиз расхохотался.
- Это если бы он, - посланник Ада указал на то, что осталось от Павла, - попал туда, то познакомился бы со всем этим и со многими другими аксессуарами того же толка. А ты… ты будешь вместе с нами - жителями Ада - кататься на качелях сделанных из лиан и отдыхать на увитых плющом скамейках, наслаждаясь пением райских птиц…
- Но ведь это же как раз то, о чем я всегда мечтала! - радостно воскликнула девочка.
- Вот видишь, - улыбнулся Маркиз. - В жизни бывают и удачные совпадения. Идем же, - он взял ее за руку. Обоих окутало серебристое сияние. Через мгновение они исчезли. Лишь бирюзовое платье осталось лежать на полу, в шаге от груды человеческих ошметков.
Это было громкое дело. Смерть респектабельного бизнесмена, исчезновение его малолетней приемной дочери… Впрочем, особо громким дело стало лишь из-за способа, которым лишили жизни Павла Ковалева. Складывалось впечатление, что его заставили проглотить противотанковую гранату, а после, потянув загодя привязанную к ней леску, выдернули чеку…
Основной версией было предположение о появлении в городе банды сатанистов. Такой вариант идеальным образом объяснял жуткую картину, которую являло собой место преступления. Да-да, безусловно, сатанисты. Кто, как не эти сумасшедшие изверги, мог сотворить подобное с живым человеком? Это они раскурочили его тело, воспользовавшись каким-то чудовищным тайным оружием. А дочку похитили для своих богомерзких ритуалов. Страшно даже подумать, что могут сотворить с ней в затхлых питерских катакомбах, помнящих еще первых строителей города…
Да, то была основная версия. Она таковой и осталась, ибо за минувшие с тех пор годы вялотекущее
