объяснению, они всегда считали технические средства такой сложности невозможным и потому не двигали прогресс в эту сторону. Как они могли обходиться в звёздоплавании без компьютеров? Удавалось как-то, но я не знаю точно. Слышал, были простейшие алгоритмы или уже готовые таблицы векторов, какие-то аналоговые приборы. Не на счётах же они вычисляли курс.
— Итак, по всему выходит, что каргонцы предоставили нам подлинник, — не то спрашивая, не то утверждая, сказал капитан.
— Господа, — напомнил о себе Николаенко, голограмма которого висела над столом, — у нас осталось три с половиной часа. И судя по всему, каргонцы не врут.
— Но мы же не можем отдать им наши находки! — сразу поставил цель Радненко.
— И сражаться с ними мы тоже не имеем возможности, — напомнил Фаррел. — В результате на нас ляжет ответственность за нарушение перемирия. Нам таких полномочий никто не давал.
— История нас проклянёт, — согласился Вязов, — и будет права.
— И всё-таки есть возможность, — снова заявил Радненко.
— Слушайте, — уже раздражённо сказал Главный инженер. Я предпочёл отвлечься на изучение документа, — вы всего лишь помощник господина Белоусова, которого здесь даже нет. Не суйтесь в дело, в котором вы ничего не понимаете.
— Я не археолог, — признался Радненко.
Я сначала не поверил собственным ушам. Я что, ослышался? Но все, включая Николаенко, Фаррела и Лунько, смотрели на Геннадия Алексеевича с немалым удивлением.
— Решили сказать правду? — спросил капитан, и я понял, что тот знал об этом. Вот так новость!
— В световом годе находится земной флот, — заявил Радненко. — Такое расстояние позволяет прибыть ему за пять-шесть часов. Мы можем отослать капсулу с сообщением. Они оповещены.
— Что здесь происходит? — ошарашено произнёс Главный инженер, но ему отвечать не стали.
— Господин Радненко, — официальным тоном сказал Лунько. — Потрудитесь, пожалуйста, объяснить, на каком основании нарушено соглашение и почему никто об этом не знал.
— Николаенко, вы в курсе? — спросил Фаррел.
— Нет, — мрачно ответил капитан «Непобедимого».
— Тайны мадридского двора, — еле слышно проворчал Вязов, и я готов был подписаться под его словами.
— Ястреб, выключи запись, — обратился наверх Радненко.
— Капитан? — запросил разрешения искин.
— Отключи.
— Сделано.
— Говорите, Геннадий Алексеевич. Мы вас внимательно слушаем.
— Все вы выполняете задание, о секретности которого не стоит говорить, — произнёс Радненко. В голосе его чувствовалась сила и уверенность. — Капитан, вы разговаривали с адмиралом. Он вам говорил, что важнее этого задания не может быть ничего.
— Но я не буду подставлять свой экипаж под удар целого соединения флота Каргона без причины.
— Разумеется. И я постараюсь вам объяснить причину. — Что вам известно о причинах войны? — спросил Радненко и добавил. — Только честно. Поверьте, у меня нет причин отстранять вас от командования.
— Ничего, во что безоговорочно поверил бы.
— Это верно. Экономических причин нет, политических тоже: насколько нам известно, никаких оскорблений мы и не наносили. Врождённая агрессивность? Вариант, капитан. Вполне возможно. В конце концов, система диктатуры, жажда власти были свойственны людям во все времена. Наверное, они свойственны и каргонцам. Как вы думаете?
— Допускаю и такое.
— А теперь к делу. Вернёмся к прошлому. Два года назад, 17 апреля 2275 года, в секторе RJ-43-31 было произведено нападение на корвет разведки «Зоркий». Каргонцы атаковали его, когда корвет шёл в ускоренном режиме, а, следовательно, не мог совершить манёвр уклонения. Они его просто расстреляли — идеальная мишень. Как знаете, это послужило прелюдией к началу войны. Но «Зоркий» успел послать сообщение до того как был уничтожен. Его задача была проста: сканирование области пространства в автоматическом режиме. Он оказался слишком зорким и разглядел лишнее. Вы понимаете?
— Если честно, не очень. Речь идёт о каком-то артефакте, технологии?
— Артефакте. Разрешите? — Радненко достал информационный кристалл и вставил его в порт. — Там только одна запись.
— Ястреб, прочитай, — приказал капитан.
Перед всеми развернулась голограмма, отображающая сферу. В центре виднелась небольшая точка — очевидно, это был «Зоркий». Затем что-то очень быстрое обогнуло корвет и исчезло.
— Неизвестный объект двигался со скоростью, превышающую световую в миллионы раз, без всякой гравитационной волны. Причём заметьте: в обычном пространстве. Наша физика восстаёт против этого!
— Иной принцип движения? — догадался Вязов
— Да.
— И что это за объект?
— Не поверите, это наш шарик, — усмехнулся Радненко.
Возникшая тишина была абсолютной.
— Во время боевых действий в сектор RJ-43-31 неоднократно посылались разведчики, пока не была обнаружена эта система. Дальше вы понимаете, что случилось. Мы добились перемирия, каргонцы согласились потерпеть нас в этой системе. Думаю, они не ожидали, что мы найдём на этой планете что- либо стоящее. Абсолютно были уверены, что выиграют время, чтобы найти этот артефакт. Почему, не знаю, могу только догадываться, но невероятно повезло.
— Значит поиск внедрившегося террориста не имеет к вам никакого отношения… И вы не придумали ничего лучше, как направить сюда нас с военным сопровождением, прекрасно зная, что за этим последует? — спросил капитан. Я сидел в нескольких метрах от него и прекрасно чувствовал напряжение. Да что там говорить, нас всех использовали в тёмную. Как так можно?! Я не понимал. Попахивало чем-то мерзким и скользким…
— Мы предположили, что, если мы что-нибудь найдём на этой планете, то Каргон обязательно уничтожит «Звёздный Ястреб». Мы не могли этого допустить.
У меня уже голова шла кругом…
— То есть вы готовы возобновить войну из-за найденного здесь артефакта? — ровным голосом спросил Фаррел. Как только ему хватило самообладания? Я бы так не смог.
— Господин Фаррел, суть нашёго конфликта уходит далеко, гораздо глубже, чем вы себе представляете. Война началась из-за этого артефакта. Сейчас перемирие, но ненадолго.
— А если бы каргонцы нашли первыми артефакт?
— Мы бы поступили так же, как и они сейчас, — признался Радненко. — Капитан, вопрос стоит о выживании нас как вида. Это выше всяких принципов. Война продолжится в любом случае. Вы понимаете?
— Да. Продолжайте…
Щёлкнули чьи-то кости. Я повернулся на звук: Вязов от напряжения ломал себе пальцы. Выглядел он ужасно: весь серый, бледный, как сама смерть. Я уж подумал, не вызвать ли Ольгу. Как бы Евгений Александрович в обморок не упал.
— Стоит вопрос о том, чья будет в дальнейшем галактика, — продолжал Радненко. — Мы — две цивилизации, находящиеся на одном уровне развития, со схожими принципами, мы близки по расстоянию, в конце концов. Это неразрешимая загадка: как мы, две настолько близкие при всех различиях цивилизации, могли возникнуть по космическим меркам практически в одном месте, практически одновременно? — он остановился и оглядел всех присутствующих, словно желая убедиться, что каждый услышал его слова. — Технологии древней цивилизации поднимут либо их, либо нас на ступень выше,
