— Не понимаю, как вы пришли к заключению, что ее контрабандно перевезли через границу?
— Наиболее вероятное, — ответил Джей. — Редко бывает, что тело ребенка остается невостребованным. А если случается, то мы сталкивались только с семьями, которые въехали в страну нелегально и боятся обращаться к властям.
— А откуда она, не прикидывали? — спросил Люк.
— По фенотипу, особенно очертаниям лица, типично индейским, можно предположить, что из Центральной или Южной Америки.
Люк подумал о Хосе Чаке.
— А татуировку на теле не находили?
— Действительно. В нижней части живота три кружочка. Мы говорили с судебным антропологом, и это отражено в отчете.
Бен передал Люку фотографию трупа, затем пробежался по страницам отчета.
— Ага, вот. «Вид и расположение подразумевают некий символ плодовитости. Отчасти подобные отметки наблюдались в племенах майя в Гватемале, племенах инков в Перу и Эквадоре».
— А почему вы спросили о татуировке? — поинтересовался Джей.
— У мальчика, которого я видел в отделении неотложной помощи, — пояснил Люк, — тоже была татуировка на левой стороне груди. В форме полумесяца.
Бен углубился в отчет.
— Вижу, вы искали ядовитые вещества.
— Да, но не нашли. Результаты анализов — серологического, биоткани, волос — отрицательные. Что бы мы ни проверяли — везде тупик. Понятно, что смерть наступила от асфиксии, но какая болезнь или травма вызвали удушение, осталось загадкой.
Медэксперт открыл папку со стеклами и поместил один в проектор на столе.
На экране появилось изображение.
— Интересные детали выявлены при анализе под микроскопом. Особенно в костном мозге, легких, поджелудочной железе и желчных протоках. Здесь видно, что костный мозг гиперпролиферативен и разросся за счет клеток — предшественников лимфоцитов. Насыщенность клетками очень высока — более девяноста процентов.
— И что это означает? — спросил Люк.
— Костный мозг необычен по многим признакам, — пояснил Джей. — Точно сказать не могу, на что это похоже, зато знаю, на что это не похоже. Это не лейкоз и не интоксикация — нечего подобного не встречал. Возможно, что и не инфекция. Посевы на бактерии, вирусы, грибы — все отрицательные.
— Но вы же не в состоянии проверить все, — возразил Люк. — Могли что-то и упустить.
— Вероятность, конечно, существует. Но только не в данном случае. Позвольте, я покажу вам легкие, и вы поймете, о чем речь.
Джей вытащил препарат из проектора и заменил его другим.
— Вот срез верхних дыхательных путей — трахея. Как видите, все в норме. — Он снова сменил стеклышко. — А вот…
— Черт побери, — прошептал Бен.
— Бронхиолы нижних дыхательных путей. Клетки эпителия — видите? На большей части они исчезли. Их просто нет.
Бен бросил на Люка выразительный взгляд.
Джей направил на экран лазерную указку.
— А теперь посмотрите вот сюда. Чудовищная инфильтрация белых кровяных телец в окружающие ткани. Практически одни лимфоциты. Я сначала не поверил и взял ткань из разных частей легких. И везде картина одинаковая.
Бен наклонился вперед, захватил пальцами бровь и начал ее теребить.
— Нет, это не артефакт.[5] Все по-честному.
Джей кивнул.
— Поэтому, Люк, возвращаясь к вопросу о токсинах, трудно представить, как они могут обойти верхние дыхательные пути и выборочно атаковать нижние. Куда более вероятно, что мы имеем дело с неким возбудителем, биологическим агентом.
— Полагаю, вы и легочную ткань отдавали на посев?
— Конечно. Все анализы отрицательные. Единственную инфекцию — не считая паразитов, о которых я упомянул, — мы нашли в секретах носовых желез. Обыкновенный риновирус.
— Девочка явно умерла не от насморка, — сказал Бен.
Джей достал еще одно стеклышко.
— Сейчас будет альвеолярная легочная ткань.
— Дайте-ка угадаю. Альвеолы забиты продуктами распада клеток, но сами по себе практически здоровы.
— Откуда вы знаете?
— Нет ничего проще, чем заметить козла в отаре овец. Это точная копия легких нашего мальчика. Можно пару слов о поджелудочной железе?
— Впечатляет не меньше. — Джей заменил стеклышко в проекторе. — Вот картинка с высоким разрешением. Значительная лимфоцитарная инфильтрация — такая же, как в легких. Обратите внимание на уничтоженные клетки. Снова очень избирательный процесс, аналогичный протекавшему в легких. Разрушена только внешняя секреция поджелудочной железы, а клетки панкреатического островка фактически не тронуты. На мой взгляд, это подтверждает теорию о том, что мы имеем дело с каким-то биоагентом. Токсины, отравляющие вещества вызывают куда более обширное поражение тканей.
— Вы обмолвились о желчных протоках, — заметил Бен.
— Верно. И ущерб аналогичен тому, что мы видели в поджелудочной железе и легких. Разрушены сами протоки, а соседняя ткань печени цела.
— Вы запрашивали другие морги? Нет ли схожих случаев? — поинтересовался Люк.
— Да, мы провели опрос среди наиболее крупных коронерских служб — от Лос-Анджелеса до Далласа. Примерно с десяток.
— И что?
Джей покачал головой.
— Пусто.
— Могу я взять с собой часть образцов ткани? — попросил Бен.
— Я выпишу стекла.
— Неплохо. Но хотелось бы еще и тканевый блок от каждого органа. Я должен попробовать специальные методы контрастирования и подготовить собственные срезы.
— Мы не делаем ничего подобного, — сказал Джей. — Мне гораздо легче отдать весь материал. Когда закончите, вернете.
Бен согласно кивнул. Люк спросил его:
— Ищешь что-нибудь особенное?
— Пока ничего стоящего. Так, наудачу.
— Беда в том, — добавил Джей, — что у нас просто некому заниматься этим делом. Поэтому приветствуется любая ваша помощь. Все-таки хотелось бы знать, что стало причиной смерти девочки. Иногда недосказанность так и гложет.
Медэксперт потянулся и выключил проектор.
— Прежде чем мы покинем здание, — объявил Люк, — хотелось бы увидеть кое-что еще.
ГЛАВА 20
— Откуда вы ее знали? — спросил Джей.
Через секционный стол Люк посмотрел на медэксперта, затем обратно — на труп Кейт Тартальи.
