Вглядываясь в извилистую трещину, он пытался представить, как прорвалась земляная дамба. Когда взгляд, скользнув по контурам бассейна, добрался до верхней точки, Люк понял, что случилось, по едва заметному намеку.
Над ним и вдоль по верхнему краю бассейна — на сотни метров по обе стороны расщелины — зеленый полог джунглей был забрызган красно-бурыми пятнами осадочных пород. Разглядеть это с вершины Люк не мог, но сейчас видел четко.
Земляную стену взорвали изнутри. Облако размельченной глины пополам с известняком поднялось в небо и, разлетевшись, осело вниз, покрывая зелень джунглей грязной пленкой.
О направленных взрывах Люк знал не понаслышке — морской спецназ владел искусством в совершенстве.
Смертоносную работу проделали руки эксперта. Еще несколько дней, и дождь смоет последние доказательства.
Вскоре Люк добрался до места, на которое Пако указывал с вершины. Дожди не успели полностью уничтожить следы обуви на глинистом берегу. Три различных отпечатка ботинок смешивались с очертаниями следов от обуви намного меньшего размера.
Он нагнулся и медленно провел пальцем по краю отпечатка, думая об охваченной ужасом Меган.
Закипевшая ярость ослепила Люка. Грудь тяжело вздымалась. Из глубины сердца вырвался отчаянный крик, который эхом разнесся по долине.
Это был оглушительный рев дикого зверя.
На другой стороне долины мистер Конг опустил полевой бинокль и достал спутниковый телефон.
— Он здесь.
ГЛАВА 42
Меган разбудил новый приступ беспамятства Качински. Она распеленалась, отбросив в сторону полотенца и обрывки газет, из которых в углу комнаты свила гнездышко для отдыха.
Отец Джо скрючился на стуле рядом с кроватью генетика и тяжело дышал во сне.
Охранник, не владевший английским, сидел у двери. Он хлопнул по руке, затем что-то щелчком стряхнул с кожи.
Был уже полдень, но Меган спала урывками при любой возможности. Бледный, как воск, генетик времени на сон почти не оставлял.
На улице вовсю порхали птицы. Меган встала и, растирая затекшую шею, подошла к окну с решеткой. Через десять метров взгляд упирался в гирлянду колючей проволоки на стене по периметру комплекса. Ветви деревьев толщиной с телеграфные столбы нависли над стеной, словно джунгли пытались вернуть себе отобранную землю.
Поначалу обрывки речи генетика казались ей бессвязным бредом. Но со временем Меган стали попадаться повторяющиеся фразы и слова: малярия, Т-лимфоциты, яичники, половые клетки. И непонятное слово «чеган».
Как сквозь сито, Меган просеивала горячечную речь Качински, пытаясь разгадать назначение лесного комплекса. Бандиты, похоже, не обращали внимания на его бред, косвенно подтверждая то, в чем она и не сомневалась. Выживет пациент или умрет, не важно. Как только судьба генетика определится, ее убьют.
Ясно, что Качински им зачем-то очень нужен. И нужен живым. Меган получила все, что просила: стетоскоп; трубки, иголки и жидкость для второй капельницы; два кислородных баллона и маску; ворох лекарств, включая фуросемид, — на случай если не выдержат почки генетика. И пенициллин.
Лептоспироз считался тропической болезнью, но реагировал на самый обычный антибиотик. Еще несколько часов Меган не догадывалась о том, что мозг пациента разрушен спирохетой. Воспаление мозга мог вызвать и энцефалит, но пока судить об ущербе было слишком рано.
— Как вы себя чувствуете? — послышался голос отца Джо.
— Превосходно, — ответила Меган, продолжая смотреть в окно.
Под священником скрипнул стул.
— Могу я чем-нибудь помочь?
Она развернулась.
— Помогите понять, почему я так стараюсь, чтобы спасти его жизнь, и надеюсь, что он вот-вот умрет?
Отец Джо вдруг наклонился вперед, стиснув грудь руками.
Меган бросилась к священнику, поудобнее усадила на стул, схватила кислородную маску Качински и приложила к лицу отца Джо.
— Извините, святой отец. Расслабьтесь и дышите. — Меган склонилась над ним. — Я такая идиотка. Не обращайте внимания.
Под маской мелькнула улыбка старика.
Внезапно шипение прекратилось.
Меган обернулась.
Перекрывая подачу кислорода, Кальдерон закручивал вентиль на баллоне.
— Вот ублюдок! — крикнула она. — Ему нужен…
— Это кислород для доктора Качински, — поднял указательный палец Кальдерон. — Еще раз поймаю, священник умрет. Понятно? — Он замолчал, но ответа не дождался. — Отлично. А теперь расскажите о пациенте. Как его самочувствие?
— Слишком рано делать выводы, — отрезала Меган.
— Так чем он болен?
— Геморрагическая лихорадка, — соврала она.
— Это опасно?
— Очень, — ответила Меган. — И вот еще что. Предупреждаю сразу: заразиться может любой, потому что переносчик болезни — комары.
Если она права насчет диагноза «лептоспироз», то оба утверждения неправда.
Кальдерон не спускал с нее глаз.
— Думаю, ты врешь. Меган выдержала его взгляд.
— Вы же ясно дали понять, что я умру. Поэтому ваше недоверие котируется не слишком высоко. Рано или поздно, хотите не хотите, посетителей этой комнаты может укусить комар, сосавший кровь у доктора Качински. Поступайте дальше, как заблагорассудится. Меня не волнует.
На самом деле именно это сейчас и волновало Меган. План побега, каким бы глупым и безнадежным ни казался, зависел от охранника — будет он в комнате или нет. Замысел опрометчив, шансы на успех минимальны, но все-таки есть.
На поясе Кальдерона громко зажужжал массивный телефон. Он вытащил из кармана рубашки маленький наушник и подключил к мобильнику размером с кирпич.
Выслушав доклад, Кальдерон сказал:
— Не упускайте его из виду и не подходите слишком близко. — Последовала пауза. — Этот парень опасен. Даже без оружия. Если навалитесь толпой — положит всех до одного. — Кальдерон посмотрел на часы. — Сейчас я уезжаю. Следуйте за ним и вбейте всем в мозги: ничего не делать, пока не вернусь.
Кальдерон нажал на кнопку и медленно снял наушник. Взгляд его блуждал, ведомый далекой мыслью.
Несмотря на тридцатиградусную жару, Меган почувствовала на шее ледяной холодок.
Когда Люк добрался до речной переправы, он понял, что стоит на правильном пути. Все в точности, как описывал Пако. На островке, в месте слияния двух рек, рос огромный баньян. Когда он брел через речку по колено в воде, с кроны дерева вспорхнула стая птиц.
