Мидалис и герцог Брезерфорд могут оказаться бесценными союзниками.
— Ты пробрался этой ночью в Хасинту. И каков результат? — спросила Бринн.
Джуравиль сделал ей и мистику знак следовать за собой и обошел большой валун, позади которого — чтобы его не было видно из Хасинты — горел факел. Он достал карту города, которой снабдила его тогайранка, и бережно расправил ее на каменистой земле.
— Вот здесь конюшни и склады. — Он указал место на карте. — Солдаты Хонсе-Бира привезли с собой огромное количество сена. Почти все сараи забиты им до потолка.
Лицо Бринн моментально напряглось; все ее впитанные с молоком матери инстинкты восставали против того, чтобы поджигать конюшни. Кочевники любят и ценят лошадей превыше всего.
— Недалеко отсюда смоляной склад. — Палец эльфа скользнул к центру города.
— Ты сумеешь найти эти здания с воздуха, да еще ночью? — спросил Астамир, и Джуравиль кивнул.
Тогайранка почувствовала, что оба ее товарища смотрят на нее, и поняла, что обуревающие ее эмоции ясно читаются у нее на лице.
— Терпеть не могу делать такие вещи, — созналась она.
— А что можно предложить взамен? — сказал мистик. — Боюсь, это понравится тебе еще меньше.
Бринн подняла взгляд на советника. Она почти слышала крики людей, испуганное ржание лошадей; почти видела вздымающееся высоко над Хасинтой пламя — яростное, разрушительное.
— Эйдриан собирается подчинить себе весь мир, — услышала она словно издалека голос Джуравиля. — Эйдриан погубил госпожу Дасслеронд и стремится уничтожить Эндур'Блоу Иннинес.
Тогайранка и сама понимала, что ее бывшего товарища по обучению у эльфов необходимо остановить. Однако было невыносимо больно сознавать, что путь к достижению этой цели проходит по трупам невинных.
— Ладно, давайте осветим дорогу нашим союзникам, — вздохнула она.
За два часа до рассвета Бринн, Астамир и эльф уселись на плечи могучему Аграделеусу. Дракон поднялся в воздух и, ловя восходящие воздушные потоки, стал планировать, бесшумной тенью опускаясь все ниже и ниже, чтобы использовать преимущество, которым обладал в утренней туманной дымке. Сначала Джуравиль указал дракону на склад со смолой, и, хотя это здание было построено в основном из камня, огненное дыхание Аграделеуса пробилось сквозь щели и воспламенило хранящиеся там припасы.
Потом перед ним возникла следующая цель, и на этот раз струи пламени произвели намного более ужасающий эффект. Сухое сено вспыхнуло точно порох.
Тогайранка не оглядывалась — просто не могла! — однако крики отчаяния достигали ее ушей.
Дракону, видимо, вся эта оргия разрушения доставляла истинное удовольствие. Он собирался совершить еще один заход, но мистик велел ему лететь дальше, напомнив, что солдаты и монахи, без сомнения, уже подняты по тревоге.
Чуть позже, со скал, Бринн Дариель посмотрела вниз. Весь горизонт полыхал оранжевым, а по небу, затмевая уже начинавшие гаснуть в предрассветном воздухе звезды, растекались клубы черного дыма.
Женщина постаралась выкинуть из головы все сожаления.
— Мы начнем наступление с первым лучом солнца, — сказала она. — Нужно сделать так, чтобы внимание противника было сосредоточено на западной стене.
Солдат, защищавших подход к Хасинте с запада, было меньше обычного — многие из них вынуждены были заняться тушением бушующих пожаров. Те, кто остался на стене, с восходом увидели изготовившихся к атаке всадников Тогайского Дракона, которые пока были вне зоны поражения стрелами.
В сторону тогайру полетели массивные каменные глыбы, выпущенные катапультами бехренцев. Однако всадники были слишком проворны, чтобы стать их жертвой. Увертываясь от камней, они выкрикивали в адрес солдат на стене насмешки и оскорбления.
— Обычные уловки ру, — заметил ятол Ваадан, обращаясь к аббату Олину. — Они пытаются выманить нас из-под прикрытия городских стен.
— Проклятые дикари, — проворчал аббат. — Наносят удар под покровом ночи, после чего удирают. Да они просто трусы!
— Вряд ли можно назвать так воинов, которые побеждают снова и снова, причем там, где этого никак не приходилось ожидать, — вздохнул Маду Ваадан.
— Воюя против бехренцев! — презрительно бросил аббат Олин. — «Медведи» — совсем другое дело, и эти, как ты говоришь, ру скоро об этом узнают.
— Воинам Тогайского Дракона, с их умением владеть луком и великолепными скакунами, нет равных.
— И что эти жалкие луки смогут поделать с кирасами «медведей»? — вскипел от злости старый аббат. — Или с магическими камнями монахов? — Ятол пожал плечами. — Все складывается крайне удачно: я разделаюсь с дерзкой тогайранкой. А докучает она нам до сих пор лишь потому, что твои люди боятся ее! Уверен, только страх разогнал армию этого твоего Де Хаммана по пустыне. Если бы он быстро перегруппировался, то вполне бы сумел одержать над ней верх.
— У нас есть серьезные основания опасаться ее, — возразил ятол.
— Вот давай и изменим это! Если Бринн Дариель будет и дальше сопротивляться могуществу Хонсе- Бира, я вырежу ее людей всех до единого. Если же она, как и следует ожидать, побежит с поля боя, твои солдаты станут свидетелями ее поражения и поймут, что могущество Тогайского Дракона не более чем легенда!
— Меня пугает такое развитие событий.
— Тебя все пугает! — взорвался аббат Олин и выскочил из комнаты, призывая своих командиров готовиться к контратаке.
— Дракон точно не крутится где-то поблизости? — спросил Астамир, стоя вместе с Белли'маром Джуравилем рядом с восседающей на Крепыше тогайранкой.
— Я отослала его в Дариан-Дариалл сообщить о том, что мы вступаем в сражение, — ответила Бринн. — Вернувшись, он найдет нас, где бы мы ни были.
Мистик одобрительно взглянул на подругу. Сейчас было особенно важно удержать кровожадного дракона в стороне от сражения.
— У нас все получится, — уверенно заявила она.
— А если нет?
— Тогда я пойду на Алзат и разграблю этот город, — ответила тогайранка. — А потом и все другие между ним и Дариан-Дариаллом. И больше никакого милосердия к сбежавшим бехренским солдатам проявлять не буду.
Астамир снова послал ей одобрительный взгляд.
— Но, я уверена, у нас все получится здесь!
В ушах мистика это прозвучало не столько как утверждение, сколько как вопрос и отчаянная мольба поддержать ее.
— Даже ятол Де Хамман думает так же, — успокаивающе заметил Астамир.
Спустя всего несколько мгновений огромные ворота Хасинты распахнулись и выпустили за городские стены отряд «медведей».
— Удачи! Стреляйте так, как договорились, — напутствовал подругу Астамир.
Потом он протянул руку Джуравилю, последовала зеленая вспышка изумруда, и оба они исчезли.
Солдаты Хонсе-Бира под прикрытием огненных молний со стен Хасинты ринулись в атаку. В центре наступал отряд тяжелой кавалерии.
С выдержкой, не имеющей себе равных в мире, тогайру дождались мгновения, когда монахи прекратили действия, дабы не поразить сблизившихся с противником «медведей», а затем развернули быстроногих пони и поскакали прочь, осыпая наступающих градом стрел. Однако ни один «медведь» и ни
