Только тут я обратил внимание на костяшки своих пальцев. Содранные и кровоточащие. Я же не выходил из комнаты. Господи, сделай так, чтобы я не выходил. В животе жгло, как будто я напился аккумуляторной жидкости. Голова разламывалась, пот заливал глаза, и жутко хотелось пить. Я пошел в ванную комнату, чтобы напиться, и разрешил одну загадку. Зеркало было разбито, причем засадили по нему явно от всей души.
Я услышал жалобные стоны и сообразил, что издаю их сам. Разумеется, я отключился, не успев раздеться. Бог ты мой, как же от меня воняло. Я сорвал с себя одежду и осторожно встал под душ. Сделал воду обжигающе горячей в искупление своих грехов. Терпел, сколько мог. Мозг работать отказывался.
«Больше не пью», — сказал я себе.
А сам уже мысленно видел перед собой запотевшую снаружи кружку холодного пива. Я услышал, как открылась дверь и кто-то вошел. И без того взбесившееся сердце забилось еще сильнее. Я обернулся полотенцем и высунулся. Джанет, горничная, выглядела старше миссис Бейли, но отказывалась уйти на покой. Теперь она стояла посреди разрухи и качала головой.
— Джанет, все в порядке… — подал я голос. — Я сам уберу.
— Но, мистер Тейлор, что случилось? Обычно вы такой аккуратный.
Мне хотелось закричать: «Пошла вон из моей гребаной комнаты, слышишь! Объяснения она ждет. Господи… да ты же горничная… Помилосердствуй».
Разве мог я позволить себе оскорбить лучшие чувства еще одного существа, тем более что старушка была милой и доброй? Однажды даже подарила мне четки. Теперь мне хотелось удавить ее ими. Но я сказал:
— Отпраздновал слегка. «Арсенал» выиграл у «Спартака».
Она взглянула мне прямо в глаза и заметила:
— Ах, мистер Тейлор, вы опять вернулись к пиву.
Я еле сдерживал закипавшую ярость.
— Друзья зашли, ничего особенного.
— Кто бы говорил! Вы поглядите вокруг.
Это было так на нее не похоже. В любой другой день она не обратила бы внимания и на землетрясение. Но когда человек умирает от похмелья, у всего мира эрекция. Я с нажимом произнес:
— ДЖАНЕТ… ОСТАВЬТЕ ВСЕ В ПОКОЕ.
— Не обязательно повышать голос, мистер Тейлор, я не глухая.
Женщина начала пятиться, потом помедлила и объявила:
— Я помолюсь за вас мистеру Талботу.
Я исхитрился выпить полчашки кофе, причем вырвало меня всего один раз. Надев чистые джинсы и свежую белую рубашку, я продолжал страдать от похмелья в новой одежде. Сидевшая за конторкой миссис Бейли сообщила:
— Для вас письмо, мистер Тейлор.
Я протянул левую руку, чтобы она не заметила разбитые костяшки.
— От Кэти, — кивнул я.
— Очень милая девушка.
— Правильно.
Миссис Бейли помолчала, явно сравнивая ее с Кирстен, которую видела накануне, потом заметила:
— Мистер Тейлор, у меня создалось впечатление, что Кэти на вас сердита.
Ну что я мог сказать… Становитесь в очередь?
Я снова кивнул, теперь стараясь изобразить огорчение. Это оказалось не слишком трудно, поскольку я и так помирал. Выйдя на улицу, я сунул письмо в карман и прислушался к своему организму — желудок намеревался снова вывернуться наизнанку.
МОНАСТЫРЬ СВЯТОЙ МАГДАЛИНЫ
Девушки прижимались друг к другу под одеялами, стараясь согреться и хоть немного согреть своих соседок. Тут они услышали стук каблуков, и сильная рука одним движением сорвала с них одеяла. Женщина, которую они прозвали Люцифером, завопила:
— Каким извращениям вы там предаетесь, шлюхи?
Она схватила ближайшую девушку за волосы и ударила ее кулаком в зубы. Затем потянулась к следующей девушке, протащила ее за волосы до туалета, засунула ей в рот кусок мыла и сказала:
— Жуй, жуй, если не хочешь, чтобы тебе задали трепку, какой свет не видывал.
Ослепленная слезами и ужасом, девушка принялась жевать.
Я направился к «Грейт Сазерн», где знал одного портье. Когда я вошел, он окликнул меня:
— Тяжелая ночка выдалась, Джек?
— Угу.
— Все мы стареем.
Я передал ему несколько банкнот и попросил:
— Добудь мне пинту и рюмку.
Разумеется, здесь так рано не подавали спиртное. Избави боже. Ни боже мой. Но у них было огромное фойе с укромными уголками. Если вам надо подлечиться в прохладном одиночестве, лучше места не найти.
Я только успел завалиться в огромное кресло, как ко мне подошел мужчина. Сначала я решил, что у меня видения от перепоя. Нет, в самом деле Брендан Флад. Он сказал:
— Я видел, как вы вошли.
— Только не сейчас хорошо?
— У меня есть информация, которая вас интересовала.
Я едва не похлопал по конверту в кармане и не сказал: «У меня тоже». Но он сел.
Больше всего мне не хотелось, чтобы Брендан видел, что я снова пью, причем с утра пораньше. Все пошло в помойку. Подошел портье и вроде бы удивился, заметив, что я не один. Взгляды всех присутствующих скрестились на подносе с напитками. Прежде чем я успел начать сочинять какое-то идиотское оправдание, Брендан попросил:
— Мне то же самое.
Портье смутился и спросил:
— Что-то празднуете, ребятки?
— Неси выпивку, понял? — рыкнул Брендан.
Портье отошел, и я спросил Брендана:
— Это вы всерьез?
Он кивнул, и я попытался еще раз:
— Вы пьете?
Он уставился на меня и проговорил:
— Не думаю, что вы имеете право читать мне мораль.
— Да нет… Я просто удивился.
Вернулся портье. Брендан положил на поднос пару мятых банкнот, при этом сказав:
— Сдачу оставьте себе.
Если портье и почувствовал благодарность, то он это ловко скрыл. Брендан схватил рюмку, осушил ее и залпом выпил почти всю кружку пива. Затем откинулся в кресле, закрыл глаза и произнес:
— Очень даже неплохо.
Кто я такой, чтобы спорить? Я обошелся со своей выпивкой аналогичным образом, но глаза закрывать не стал. Мне нравится наблюдать, как это происходит. Возникает дикая тяга к никотину. Вы открываете дверь одному пороку, и все остальные галопом следуют за ним. Брендан сунул руку в карман куртки и
