вздохом.
— А мне нравится путешествовать!
Коннор вежливо кивнул, не переставая жевать. Он с беспокойством косился на соседей, опасаясь, как бы они не заподозрили в нем аристократа или, как говорит Рена, франта. Но никто не проявил ни малейшего интереса к двум голодным путешествующим подмастерьям.
Рена вертелась из стороны в сторону, жадно разглядывая сидящих за столами, жмущихся к очагу и толпящихся у стен людей. Наконец она уронила ложку в пустую тарелку и встала со скамьи, вытягивая шею и стараясь посмотреть поверх голов.
— Это менестрель! — радостно воскликнула она. — Настоящий странствующий менестрель. А то, на чем он играет, кажется, называется цитра, но я не могу разглядеть как следует… и конечно же из-за шума не слышно музыки! Я хочу подойти поближе.
Коннор видел, как Рена пытается протолкнуться вперед, мечется между людьми. Вот она подпрыгнула, потом встала на цыпочки, тщетно стараясь увидеть хоть что-нибудь за спинами галдящих мужчин. Потом она нырнула в гущу людей и пропала из виду.
Девочка-служанка лавировала между людьми с тарелками и кружками, и толпа перед нею расступалась. В конце одного из таких людских коридоров Коннор мельком приметил долговязого человека в поношенном темно-синем плаще, обычной одежде менестрелей. Он пел и играл на длинном деревянном инструменте. Дрожащие металлические звуки струн цитры еле пробивались через разноголосый гул. Тут он наконец разглядел Рену, которая упоенно размахивала руками, а ее тоненький голосок вливался в хор мужчин, подпевающих менестрелю.
Все еще охваченный непонятной тревогой, Коннор обеспокоенно озирался вокруг. Но не заметив никакой опасности, успокоился и расслабился. Он доскреб еду с тарелки и, положив локти на стол, стал слушать простые и незамысловатые песенки, знакомые ему еще со времен учебы в Школе Волшебства.
Вскоре музыка убыстрилась. Зазвучала игривая плясовая мелодия. И перед Koннором вновь появилась Рена.
— Теперь они начинают танцевать, — сказала она, наморщив носик. — Будут топотать всю ночь напролет. Я уж знаю. Ух, я такая сонная! А ноги как пара булыжников… разве что булыжники не болят. Прошлой ночью во дворце я глаз не сомкнула, а тут еще гроза. Мне кажется, что мы в пути не один день, а целую вечность.
— Согласен, — поддержал ее Коннор, довольный, что можно убраться с глаз незнакомых людей. — Почему бы нам не испытать прочность гамаков?
Их комната была довольно далеко от шумного зала, и звуки музыки да топот ног сюда почти не доносились. Толстые стекла окна пропускали лишь слабый шорох дождевых струй. Нескончаемый плеск воды за стенами создавал ощущение уюта и тепла. Едва Коннор забрался в свой гамак, как тут же ему на грудь вскочил откормленный гостиничный кот, устроился поудобнее и громко замурлыкал. Сытный обед, ропот дождя, а главное, мирное кошачье мурлыканье прогнало ощущение опасности, которое не оставляло Коннора весь вечер.
Наверное, все это было от усталости, подумал он, медленно погружаясь в полудрему. Когда пришли те, с кем они делили комнату, Коннор на мгновение проснулся от свистящего шепота, но тут же снова провалился в сон. И уже до утра не просыпался.
За завтраком прислуживал сын хозяина гостиницы. Поставив на стол большие тарелки с дымящейся едой, он как бы между прочим пробубнил:
— Должен предупредить тех, кто отправляется на север, что ходят слухи о разбойниках в Северном Лесу.
Рена с улыбкой поблагодарила его. Парень отошел.
— Интересно, — проговорил Коннор, — знает ли мой дядя об этих грабителях?
— С чего это он должен знать? — удивилась Рена. — А-а, это ведь земля Рисмордитов, верно?
— Его бароны обязаны оберегать спокойствие жителей, охранять города, а значит, и следить за безопасностью дорог и лесов. Вместо этого, — Коннор презрительно хмыкнул, — вместо этого они толкутся в Кантирмуре при дворе и мутят воду стараясь прибрать к рукам южные земли, которые всегда принадлежали Рискарланам.
— Так вот о чем там шушукались по всем углам! — с отвращением фыркнула Рена.
— Да. — Быстро оглянувшись вокруг, Коннор добавил: — Но лучше поговорить об этом позже.
— Лучше вообще об этом не говорить. — Рена отковырнула ложкой большой кусок засахаренного меда и принялась старательно намазывать его на хлеб. — Скукота и больше ничего. Неужто все они такие, а не только родители Гариана?
— Остальные еще хуже, — вставил Коннор.
— И король их слушает! Ладно, не мое это дело.
— Давай-ка собираться в дорогу, — предложил Коннор. — Если мы перейдем мост до полудня, то сможем дойти до Риверфола еще засветло.
Мокрая одежда Рены и Коннора уже высохла, и они смогли снова переодеться в дорожные плащи и башмаки. Коннор прикупил еще еды в дорогу. За небольшую плату им дали хлеб, сыр, куски вареного мяса и немного овощей. Надеясь быстро добраться до реки, они не стали брать с собой фляги с водой. Коннор спросил, нельзя ли нанять лошадей, но ему ответили отказом. Мол, ни одной лишней лошади сейчас в гостинице нет.
И они снова отправились в путь пешком. Небо очистилось от туч. Лишь легкие пушинки облаков летели по синей шали над головой. Резвый ветерок играл волосами и складками плащей. Рена вполголоса напевала песенки, которые слышала вчера вечером. Время от времени она, озорно улыбаясь, создавала быстро исчезающие обманные картинки. То уток и озеро. То красноперую птицу с длинным клювом. А то забавного двухвостого и шестиногого пса Коннор с легкой завистью наблюдал за созданными Реной фантастическими существами и сожалел, что не может сотворить и десятой доли ее волшебства.
Он вспоминал, как Старшие чародеи, давая уроки в Школе Волшебства, творили свои чудесные заклинания. Краски природы становились ярче, воздух, казалось, мерцал, он переливался и наполнялся музыкой. И Коннору мерещилось, что стоит ему лишь взмахнуть рукой, произнести несколько слов…
И ничего!.. Кроме того единственного раза, когда все кончилось катастрофой… невольным превращением учителя в черепаху… При этом воспоминании Коннор нахмурился и закусил губу. Нет, даже самое простое заклинание у меня не срабатывает, с горечью подумал он.
Коннор знал за собой непонятную ему самому способность понимать язык зверей и птиц. Может быть, это ему дано взамен тем волшебным навыкам и заклинаниям, которым можно обучить и самого ленивого ученика чародея? Утешив себя этой мыслью, Коннор снова обратил свой взор на дорогу. И тут до его слуха донесся дробный стук лошадиных копыт. Рена тоже услышала голоса нагоняющих их всадников и храп лошадей. Она прищелкнула пальцами, стерла все обманные картинки, растворила в воздухе рой разноцветных порхающих существ и оглянулась.
Ощущение опасности, которое возникло у Коннора еще вчера, проснулось снова, и он покрепче сжал свой посох. Однако уже через мгновение, когда к ним приблизился всего-навсего купеческий караван, несколько телег, сопровождаемых отрядом всадников, Коннор успокоился.
Рена и он сошли с дороги, пропустили шумную кавалькаду и двинулись дальше. Некоторое время спустя они обогнули холм и вышли на гребень небольшой возвышенности. Впереди открывалась широкая долина, перерезанная лентой реки.
— А вон и мост! — воскликнула Рена.
Внизу, в долине, река Рет, широкая и медленная, серебряная в лучах заходящего солнца, извиваясь, устремлялась на север. С одного берега на другой перекинулся ажурный мост, творение искусных рук ремесленников и волшебства чародеев.
— Какой красивый! — ахнула Рена. Коннор кивнул. — Ты помнишь тот урок? — спросила она.
— Когда объясняли, как был построен этот мост? — Коннор ухмыльнулся. — Да, один из самых первых уроков. Мэтр Фальстан тогда так длинно рассказывал, что я, помню, задремал.
— Тебе и вправду было скучно? — удивилась Рена.
Коннор пожал плечами.
— Не очень.
