подошел ко мне. В руках у него был букет красных гвоздик и пластиковый пакет. Из пакета предательски выглядывало горлышко водочной бутылки. Судя по фирменной пробке, «Журавли».
– А где Тавров? – озабоченно спросил он.
– Вон он, – кивнул я в сторону топтавшегося возле кладбищенских ворот Таврова. Он тоже увидел нас и подошел. Поздоровался, глянул на пакет в руках Цветкова и насупился:
– Странное место для пикника выбрали, Павел Сергеевич!
– Так надо, – коротко бросил Цветков, беспокойно оглядываясь по сторонам. – Идемте, пока она не подъехала!
– Да кто «она»?! – нетерпеливо воскликнул Тавров. – Объясни же наконец, как тебя угораздило так с ноутбуком проколоться и почему мы должны пить на кладбище?!
От сильного раздражения Тавров незаметно для себя обратился к Цветкову на «ты», но тот, в свою очередь, не обратил на это ни малейшего внимания.
– Ради бога, быстрее! – воззвал Цветков, быстрым шагом направляясь к кладбищенским воротам. Мы в недоумении устремились за ним.
Цветков привел нас к большому памятнику черного мрамора с мраморным же цветником. Над верхней частью большой толстой плиты возвышался бюст генерала. Настоящий такой генерал: тщательно высеченные погоны генерал-лейтенанта, не менее тщательно вырезанные из мрамора награды, из которых выделялись орден Красной Звезды и Звезда Героя Советского Союза. Образ воина и полководца дополняли мужественный профиль и волевой подбородок. Золотые буквы на пьедестале сообщали: «Генерал- лейтенант Суворин Сергей Николаевич, 09.09.1948 – 20.11.1993 года» Под надписью – эмблема десантников и их девиз: «Никто, кроме нас!»
Цветков выдал нам с Тавровым по две гвоздики, достал бутылку, четыре пластиковых стаканчика, пару банок тушенки и штык-нож. Разложив все это на небольшом металлическом столике рядом с памятником, он ловко вскрыл штык-ножом банку с тушенкой. Уловив мое движение к памятнику, он прошипел:
– Не надо! Не надо класть цветы. Просто стойте со скорбным видом. Как только я начну разливать водку, тогда и возложите цветы: сначала Валерий Иванович, потом Мечислав. Понятно?
Нам ничего не было понятно, но мы беспрекословно выполняли указания Цветкова, со скорбным видом разглядывая памятник.
– Пора! – прошелестел Цветков и принялся разливать водку по стаканчикам. Тавров торжественно возложил свои гвоздики к памятнику, следом я сделал то же самое. Когда я отходил от памятника, то заметил в конце аллеи двух здоровенных мужиков в черных пальто, профессия которых не вызывала сомнений. Из-за их широких спин выглядывала высокая блондинка.
– Не смотреть! Не смотреть туда прямо! – прошипел Цветков. – Только боковым зрением.
Один из мужчин решительно направился к нам.
– Павел Сергеевич, один громила к нам идет, – предупредил я.
– Взяли стаканы, я буду говорить, – велел Цветков. Мы взяли стаканы, Цветков сделал паузу. До громилы оставалось метров пять. Цветков, видимо, услышал его шаги и тут же громко и проникновенно сказал, словно завершая речь:
– Вот такой он был, Сергей Николаевич! Помянем солдата и генерала!
И залпом выпил содержимое стаканчика. Мы с Тавровым сделали то же самое. Громила озадаченно застыл рядом с нами. Мы же, не обращая на него внимания, доставали тушенку из банки штык-ножом.
– Так, мужики, быстренько собрались и разошлись, – предложил громила. Судя по тому, как он произнес эту фразу, в охранники он попал из милиции. Цветков повернулся к нему и молча сунул стакан с водкой.
– Выпей ради светлой памяти Сергея Николаевича.
Громила несколько растерялся, но строго сказал:
– Я на работе. А вам лучше разойтись по-хорошему, пока я терпение не потерял.
– Ты кому грозишь, сосунок? – почти ласково проговорил Цветков, но в голосе его уже начал позвякивать металл. Словно ему стало жарко, Цветков распахнул полы куртки, открывая офицерский китель с наградами. Я уже начал побаиваться конфликта и хотел вмешаться, как вдруг раздался женский голос:
– Все нормально, Вадик! Я хочу поговорить с ними.
Это была блондинка. Высокая, худощавая, красивая, на вид слегка за тридцать.
– Здравствуйте, Маргарита Сергеевна, – поздоровался Цветков.
– Мы знакомы? – спросила блондинка, пристально вглядываясь в лицо Цветкова.
– Я знал вашего покойного отца, – ответил Цветков. – Полковник в отставке Цветков Павел Сергеевич. Это мои друзья: полковник в отставке Валерий Иванович Тавров и писатель Мечислав Мстиславович Булгарин.
Блондинка поздоровалась и с нами едва заметным кивком головы.
– А виделись мы первый раз в 1985 году, – продолжал Цветков. – Сергей Николаевич тогда из Афганистана прилетал в отпуск, только-только полковника получил. А я в то время в Москве в академии учился.
– К сожалению, не помню, – отозвалась Суворина. – А вы где с отцом познакомились?
– В Афганистане, в 1982 году, во время Панджшерской операции. Я тогда старшим лейтенатом был, командиром разведроты, боевого опыта под командованием вашего отца набирался. А потом еще встречались, когда он в 1989 году генерала получил. Еще, помню, обнял меня и пошутил: «Вот, Паша, одновременно мы майорами стали, только я еще и генерал».
– И это тоже не помню, – призналась Суворина.
– Ну это не мудрено! Ведь вы тогда замуж собирались, так что не до скромного майора вам было, – рассмеялся Цветков.
– Да, все верно, – улыбнулась Суворина. – А позже мы не встречались?
– Да, последняя встреча была в середине 90-х. Я, к сожалению, не смог приехать, проводить Сергея Николаевича в последний путь: служба, я в 1993 году был за пределами России. А в 1995 году заехал к вам, но толком поговорить не удалось.
– Да, это я помню. Заезжал к нам подполковник. Так это вы были? Да, припоминаю… – отозвалась Суворина. – Значит, сегодня пришли отца помянуть?
– Да, день такой… Правда, мои друзья вашего батюшку не имели чести знать, но вот Мечислав Мстиславович писатель у нас, вознамерился о Сергее Николаевиче книжку написать, – сообщил Цветков.
Мне оставалось лишь с важным видом кивать головой.
– Что же вам тут водку пить на холоде? Давайте ко мне, помянем отца за столом, как положено, – предложила Суворина.
– Да уж как-то мы здесь, по-армейски, по-походному… – смутился Цветков, озираясь на нас с Тавровым. Я не знал, что сказать, поскольку не был посвящен в сценарий Цветкова, но Суворина быстро прекратила наше замешательство.
– Я настаиваю, – сказала она. – Прошу вас, идите к машине, Вадик вас проводит. А я скоро.
Мы пошли к выходу с кладбища вслед за шкафообразным Вадиком. Оглянувшись, я увидел, как Суворина положила к памятнику букет цветов и замерла, словно закаменела.
Вадик довел нас до машины Сувориной: черный внедорожник «Лексус». Рядом стоял второй точно такой же.
– Располагайтесь, – предложил Вадик. Мы отказались.
– Надо водку допить и тушенку доесть, – высказал здравое предложение Тавров. Что мы и сделали. Едва пустая тара отправилась в урну, как в воротах появилась Суворина в сопровождении двоих телохранителей. Всего их было трое, не считая водителей.
– Маргарита Сергеевна! У меня тут машина, – обратился Цветков. – Причем не моя, а соседа, по доверенности ее вожу…
– Скажите Вадику адрес и имя владельца, он перегонит, – велела Суворина. Решения она принимала почти мгновенно и явно не сомневалась, что окружающие должны их так же мгновенно выполнять.
Глава 13
