Уродливые коричневые карлики Вее не понравились. Особенно удручал ее посол роламбинов Едоза, которому поручили наладить с ней контакт. У него была отвратительная манера нависать над сидящей девочкой и непрерывно жестикулировать, как будто речь его от этого могла стать более внятной. Отвратительными были и мелко дрожащий нос в бисеринках пота, и особенный, затхлый, как у гнилой картошки, запах изо рта. Все это доводило спокойную и вежливую девочку до приступов плохо скрываемого бешенства.
Едоза чувствовал, что объект обработки сопротивляется налаживанию дружеских отношений, и почти сразу возненавидел пленницу, впрочем, как и всех жителей этой полуживой планеты, бездарных и высокомерных снобов. Он называл ее не иначе как «злючка — белоручка». Всякий раз, когда посол появлялся в комнате, Вея горячо и страстно молилась о том, чтобы он молчал и держался от нее подальше. И однажды Едоза, вдруг, обнаружил, что язык его немеет, а слова прекрасно вызубренного эдемского улетучиваются куда-то. Он сразу догадался, что девчонка использует против него свои необычные способности, и рассвирепел. Но Едоза был дипломатом, он не выдал себя, однако решил наказать строптивую пленницу при первой же возможности.
Вея постоянно пыталась связаться мысленно с родителями, но ее опыты ни к чему не приводили. С тех пор как мама показалась ей в Антаресе, наладить связь не удавалось, более того, она чувствовала какое-то сопротивление своим усилиям. Она боялась даже подумать о том, что их нет в живых. И пусть пока они пленники самой ужасной тюрьмы в стране, и сама она не свободна, но все должно измениться. Она вырвется из цепких лап карликов и освободит своих родных, чего бы ей это не стоило. Вея почему-то внушила себе, что надо встретиться с Мандрагорой, и та обязательно поможет. Была еще надежда на Егора, девочка часто вспоминала о нем, мысли эти были легкими, приятными и немного грустными. Жаль, что они познакомились так поздно и так мало успели сказать друг другу.
Дверь приоткрылась, и Вея сразу напряглась. Посол Едоза прополз в комнату с фонарем и шарил им, пытаясь определить ее местонахождение.
— Скучаешь? — прошипел он. — Пойдем, кое-что покажу тебе.
— Не хочу, — с вызовом ответила Вея.
— Не очень-то ты любопытна. Не хочешь, так сиди в темном углу сколько влезет.
— Вы тоже всю жизнь проводите в потемках и не жалуетесь, — огрызнулась девочка.
— Если хочешь узнать, как живут роламбины по-настоящему, иди за мной.
Во второй раз Вея не стала возражать, ей было интересно. Она проскользнула вслед за Едозой в узкий коридор, стараясь дышать в сторону и выдерживать расстояние. Они пришли к лестнице, которая вела в подземелье. «Стоит ли верить этому мутному типу? — засомневалась Вея. — Ладно, если что отобьюсь, он в два раза меньше меня». Эта мысль придала ей смелости.
Место, куда привел ее роламбин, заставило замереть девочку от восхищения. Высокий купол огромного зала слабо мерцал звездными россыпями. Звезды и планеты, по-разному подсвеченные шары на невидимых нитях, плавно покачивались. Вея прикоснулась к ослепительно яркой Нимелане, подержала в ладонях голубой шар планеты океанов Сирин, Едоза показал ей Роламбу. В этом искусственном космосе расстояния между звездами казались маленькими и вполне доступными. По углам зала мерцали фиолетово-розовыми переливами немыслимой красоты и величины кристаллы.
— Что это? — изумилась Вея. Она никогда не видела таких камней на Эдеме. — Из чего вы их сделали? Из стекла?
— Глупая! Разве можно такое сделать?! Мы добыли их в недрах Роламбы. Это чакасы, они веками растут в глубинах планеты. Ни с чем не сравнимое счастье найти в подземельях кристаллы такой чистоты.
Вея осторожно погладила удивительный камень. Хотелось смотреть на него долго-долго. Какая у него история? Откуда этот чистый холодный свет? Вглядываясь в душу кристалла, Вея как будто погружалась в неведомый фантастический мир.
— А вот это мы изготовили сами, — прервал Едоза ее грезы. — Накинь на себя и подойди к зеркалу! — На плечи Веи опустилась тончайшая с жемчужными переливами накидка. Послу пришлось подпрыгнуть, чтобы набросить на Вею невесомое покрывало. Девочка подошла к зеркалу и взглянула в него. Зал показался ей огромным, потому что все стены его были зеркальными, и прекрасное убранство отражалось в них по нескольку раз. Как же она сразу не заметила? Перламутровое покрывало окутало Вею, ткань как живая, сама улеглась изысканными складками, подчеркивающими красоту фигуры.
— На Эдеме никогда не научатся делать такие ткани, — напомнил о своем присутствии Едоза. — Вы отвергаете красоту вещи — ее суть, отказываетесь от всего, что призвано радовать глаз. Жалкие материалисты — вы понимаете одну только пользу предмета, вам не дают почувствовать наслаждения обладанием, вы даже не подозреваете о существовании тысяч и тысяч редчайших вещиц, и не мыслите о том, что можете владеть ими! Взгляни сюда!
Вея перевела взгляд на зеркальные полки с умело и бережно выложенными на них украшениями: диадемами, браслетами, кольцами, серьгами. Каждая вещица казалась совершенной, неповторимой и прекрасной. Все украшения, которые Вея видела до сих пор, вспоминались тусклыми, убогими, пластилиновыми. Она вздохнула. Едоза показал ей корону.
— Примерь ее!
На девочку из зеркала смотрела прекрасная незнакомка. Лучистые чакасы окружили ее неярким сиянием, казалось, что сама Вея излучает свет.
— Хотела бы ты оставить ее себе? — Едоза подкрался поближе. Конечно, Вее хотелось бы появиться в таком наряде на улице или в классе. Тогда бы все обратили на нее внимание и онемели от восторга. Никто больше не посмел бы назвать ее Тихой, ей придумали бы другое прозвище — Перламутровая фея, например.
— Вот так должны выглядеть феи, — как будто уловив ее мысли, вещал Едоза, — глупо прятаться и скрываться. Тех, кто обладает особым даром, другие люди должны почитать превыше всякой власти, следовать их совету и носить на руках! — Едоза в экстазе обхватил колени пленницы, как будто и правда решил оторвать ее от пола.
— Не трогай меня! — завизжала Вея. Как ни расслабили ее хвалебные речи роламбина, терпеть прикосновения этих уродливых пальцев было выше ее сил.
— Неблагодарная тварь! — прошипел посол, потирая ушибленный бок. — Не растаешь, если я до тебя дотронусь! Стелешься перед ней ковриком, приобщаешь к красоте, а она пинается.
— Прости, — холодно извинилась Вея. — Лучше расскажи, зачем вам понадобились феи?
— Они на многое способны. Это настоящее везение, когда у государства есть свои феи. Ваш Адам — кретин, раз этого не понимает.
— Вы что собираетесь увезти меня на Роламбу?
— Сомневаюсь, — обиженно скривил нос посол. — От строптивых и спесивых фей больше вреда, чем пользы. Да и ты к нам не сильно расположена.
— Еще бы! Я не собираюсь покидать Эдем. На вашей Роламбе мне не подойдет воздух или вода, или еда. Вы живете в подземельях, поедаете личинок и червей, а еще накачиваетесь каким-то дурманом, от которого все время хочется спать.
— Хм, — глаза Едозы блеснули, — ты что, не знаешь, что феи с Эдема в далеком прошлом уже переправлялись на нашу планету? И живут они там припеваючи.
— Неужели это правда? — Вея никогда не слышала об этом, а роламбин, похоже, пожалел о том, что проболтался.
— Нам пора, — сухо сказал он.
Вея замешкалась. Она была уверена, что Едоза не обманул ее, в любой момент карлики могут увезти ее с собой. Кольнут отравленной иглой — и она очнется в неизвестном мире. Девочка содрогнулась. Кто же тогда поможет родителям? Как обмануть роламбинов и сбежать? Вея еще раз обернулась, чтобы бросить прощальный взгляд на сокровища инопланетян. Едоза понимающе усмехнулся. Девочка взяла в руки гладкий темный шар, наполненный изнутри теплым янтарным светом. Как солнечный вихрь он пульсировал, трепетал, превращаясь то в цветок, то в спрута, то в какое-нибудь фантастическое существо.
— Что это? Как здорово! — изумилась Вея. Шар был тяжелым.
