Пока Жвала II и посол Лута отвлекали Кастора, Вэлья быстро перебросился несколькими фразами с Марком.
— Нам нужна Вея, устрой ее побег так, чтобы никто не заподозрил роламбинов.
— У меня есть кое-какие мысли на этот счет, — кивнул Марк и тут же съязвил. — Не боитесь, что она все ваше посольство разнесет, когда очнется?
— Боимся только, что она свою голову повредила, — серьезно сказал Вэлья. — Есть еще одно дело для тебя…
— А отдохнуть с дороги мне не надо!? — взбрыкнул Марк.
- Чем скорее ты ее найдешь, тем раньше окажешься дома, — веско пояснил Вэлья, на что Марку было совершенно нечего возразить. Вэлья очень тихо объяснил ему детали предстоящей операции. Марк внимательно слушал. Потом они с отчимом распрощались с роламбинами, и Марк последовал за Кастором к его длинному фиолетовому лансу. С кислой миной он влез вовнутрь — транспорт в Веге не пришелся ему по вкусу. Но водитель Кастора вел леталку плавно.
— Может, объяснишь мне, зачем ты затеял этот безумный марш-бросок в Вегу? — ледяным тоном осведомился отчим.
— Захотел увидеть живого президента, — капризно отозвался Марк. — Ты сам много раз обещал, что возьмешь меня в Вегу, а потом придумывал отговорки. Вот я и пришел.
— Не темни! Известно ли тебе, что нормальные дети не путешествуют в одиночку, без взрослых? Как ты переходил границы между городами? Почему сбежал от охранников, которым я поручил оберегать тебя?
— Потому что у меня талант — убегать. Я не нормальный ребенок, я крутой! Сам президент признал, что я стану разведчиком!
— Чтобы стать хорошим разведчиком, надо многому научиться, а чтобы научиться — надо слушать взрослых людей. Ловко убегать и прятаться — недостаточно. Ты ведешь себя странно и теряешь мое доверие. Никому не нужен разведчик, на которого нельзя положиться!
«Он что-то подозревает», — подумал Марк, — пожалуй проведу денек с ним, заодно отдохну. А утром погляжу, что за Вега такая». Якоб Кастор продолжал свои нравоучения до тех пор, пока долгое молчание Марка не смутило его. Обернувшись к пасынку, министр увидел, что тот спит крепким глубоким сном. «И чего я к нему придираюсь? — подумал Кастор. — Он же еще ребенок».
— Скоро ли очнется Вея, и как вы оцениваете ее состояние? — спросил президент у своего врача.
— Я удивлюсь, если она вообще придет в себя после такого удара! — покачал головой лекарь. — Ее мозг сейчас так спокоен, что существует опасение: сможет ли она им воспользоваться еще когда- нибудь.
Адам содрогнулся — какая страшная участь для молодой одаренной девочки.
— Может, все-таки есть надежда?
— Тогда я скажу, что произошло чудо, — пожал плечами доктор. Адам взглянул на девочку. Казалось, что она просто спит глубоким безмятежным сном. Жалость и сострадание проникли в его сердце. «Что же вынуждает вас нарушать законы? Простые, справедливые, даже ребенку понятные законы?» Президент отпустил врача и вскоре уехал сам, потому что не мог долго бездействовать. Его кипучая энергия требовала выхода. Во дворце осталась наружная охрана, Ева, не подающая признаков жизни фея и прыгучий котенок с голубой шерстью, барс нилака, по имени Регул — Маленький Царь. С ним Ева играла весь день, переживая ссору с мужем. Когда-то она радовалась, что у ее сына будет такой необычный веселый и пушистый приятель. Теперь поняла, что пока ее мечта осуществится, Регул вырастет в огромного хищника и играть с ним будет опасно. А пока она баловала барсенка, кормила вкусненьким, расчесывала искрящуюся шкурку и мечтала о той далекой планете, где еще водятся такие красивые звери и можно услышать пение птиц. Она бы хотела отвезти Регула туда, в родные леса, но не сейчас, позже, когда он заскучает в мире, где у него нет собратьев.
Шло время, приближался вечер. Ева подумывала, не позвонить ли мужу, нельзя же дуться друг на друга так долго, и вдруг услышала, как Регул глухо зарычал. Она подняла глаза и увидела, что в дверном проеме спальни стоит, слегка покачиваясь, недавняя узница роламбинов, особо опасная преступница. Красные отблески заката и темные лиловые тени придавали видению зловещий вид. Ева почувствовала сухость во рту и с трудом сглотнула. Утром она услышала о Вее много такого, что вселило в нее страх.
— Кто вы? — тихо спросила Вея, — тоже пленница?
Ева обрадовалась, похоже, что память девочка не утратила.
— Нет, я свободный человек. И ты сейчас в моем доме, а не в плену, — ответила Ева. — А зовут меня Ева Прэм. Как ты себя чувствуешь?
— Ужасно! Как будто меня долго били по голове, — Вея тихо застонала, ощупывая голову. — И в глазах плывет, все двоится. Меня опять пичкали какой-то дурью. Знаете, роламбины опасны, они используют вещества, которые затуманивают сознание. Выбивают из реальности.
— Бедная девочка, — Ева справилась с мучившими ее опасениями, — на тебя упал жук, очень большой, тяжелый.
— Этого я не помню. Скажите, меня освободили? Роламбины больше не придут за мной? — Обеими руками Вея держалось за стену, видно было, как трудно ей стоять.
— Мм…, моя хорошая, нет, не освободили. Тебя оставили здесь до тех пор, пока ты не поправишься, даже не так, пока ты не придешь в себя. Тебя считают преступницей и собираются судить. Сначала отправят в Абаскум, да и потом нечего ждать хорошего.
— О! — Вея всхлипнула и стала медленно сползать на пол, голова кружилась и просто раскалывалась от боли. Ева кинулась поддержать ее. — Меня тоже в тюрьму? Но я не преступница. За что?
— Я не выдам тебя! — прошептала Ева. — Ты вернешься в постель и будешь лежать, а я никому не скажу, что ты приходила в себя. Идет?
— Да, конечно. Но… Мне же надо выручать родителей. Поверьте мне, их увезли в Абаскум, но они ни в чем не виноваты. Они ученые, очень много знают и полезны стране, и они добрые. Я правду говорю! — Вея молила Еву так горячо, что та чуть не расплакалась
— Куда ты пойдешь сейчас? Ты же не сделаешь и нескольких шагов. Пока я уложу тебя в постель, а там видно будет.
Вея покорилась и легла. Она держала Еву за руку и умоляла слабеющим голосом.
— Вы же Ева Прэм. Это вас я видела утром в беседке. Пожалуйста! Сделайте что-нибудь! Скажите, чтобы моих родителей выпустили из Абаскума.
— Боюсь, что мои слова не обладают такой силой.
— Но погибнут прекрасные, невинные люди. Попробуйте. Или…, если мне не суждено выйти на волю, найдите Мандрагору.
— Ты знаешь Мандрагору? — удивилась президентша.
— Нет, но мне говорили, что она может помочь.
— Хорошо. Я обещаю, что сделаю все, что смогу, чтобы вызволить твоих маму и папу из тюрьмы. — Твердо сказала Ева. — А теперь лежи тихо. Никто не должен знать о нашем разговоре.
Едва лишь девочка вырвала обещание у жены президента помочь родным, силы оставили ее, голова упала на подушку, и она снова впала в бессознательное состояние.
«Чем я смогу ей помочь? — Ева медлила у постели девочки, ее проблемы казались неразрешимыми. — Никто меня и близко не подпустит к Абаскуму». Она думала весь вечер, но ничего толкового в голову не приходило. Адам явился поздно, когда Ева была уже в постели. Он не пожелал ей спокойной ночи, не рассказал, как прошел день. От него веяло холодом и отчуждением — значит, не простил. Поток загнанных глубоко внутрь слез опять подкатил к горлу. Ах, если бы он просто обнял ее и сказал, что любит. Она бы сразу растаяла, успокоилась и нашла для него тысячу нежных слов. И, может быть, вместе они бы придумали, как помочь девочке. Сейчас Ева боялась даже упомянуть о ней. Адам хотел, чтобы жена погладила его по щеке, и сказала, что признает свою вину, назвала бы своим единственным самым мудрым мужчиной, родным и близким человеком. Но Ева молчала.
