— Еще бы! Обнаружили целое племя маугли и привезли сувениры. Это тебе, — Вадим застегнул на запястье Илоны странный браслет. — Из костей динозавра! — Похвастался он.
— Ух ты! — слегка насмешливо глянула на браслет Илона. — Повезло мне с друзьями моего парня!
— Когда он тебе надоест, сообщи мне, — подмигнул ей Вадим.
— Не обхаживай мою девчонку! — цыкнул на него Глеб.
Илона зажгла свечи, чтобы было красиво. Комната сразу преобразилась, превратилась в декорации к пьесе о далеком прошлом. Глеб заказал походную еду, Ил принесла печеную картошку и высыпала на большое блюдо. Еще была гречневая каша с соевым мясом, а на десерт целая гора крепеньких кисло- сладких яблок. Гулять, так гулять!
— Вас, наверное, лучше кормят в походе? — спросила Илона.
— Нет, Ил, на этот раз с продуктами было тяжело.
— Почему же не вернулся первый отряд? — мне не терпелось выяснить самое главное, а тут какие-то продукты обсуждают.
— Сейчас ты обо всем узнаешь. — Вадим устроился поудобнее и принялся снимать кожуру с картофелины. — Забросили нас в местечко, которое на карте Эдема называется Тоби-Тоби, ну а попросту — Мерзлый лес. Неуютно там, сразу скажу. Страшновато, тем более, когда знаешь, что в нем пропали люди. Нас было шестеро, довольно тертых, опытных походников, и мы храбрились, как могли. Первая же стоянка, обозначенная на карте, оказалась разграбленной. Не нашли мы там ни провианта, ни горючего, ни инструментов. Все необходимые вещи пропали. Пришлось связываться с центром, вызывать ланс. Кто-то жил в этом Мерзлом лесу. Животные? Люди? Может, они крупнее нас? Есть ли у них оружие? Не очень-то приятно углубляться в такую глухомань, ожидая выстрела в спину. Лес там корявый и злой, много бурелома. Продираешься сквозь него и стервенеешь. Одно хорошо: пока идешь, тепло, — но стоит остановиться хоть не надолго, промерзаешь до хребта, стылое там все, иней как плесень на деревьях. Наученные горьким опытом мы весь провиант, который остался после первой стоянки, несли с собой. На следующей станции опять та же история — хранилище выворочено наизнанку, пусто. Отправили запрос в Центр, попросили проверить все прочие стоянки по курсу. Вечером выставили часового. И тут произошел курьезный случай. Сидит наш охранник один в ночи, костерок поддерживает, тьма подступает со всех сторон, мысли невеселые бродят: вспоминаются следы когтистых лап на тропах. Вдруг видит — два желтых огонька, как два глаза, вдалеке мерцают, наблюдают за нашим лагерем. Вскочил парень, ни жив, ни мертв — глазки исчезли. Что за хрень, думает. Может, померещилось? Сидит дальше, на угли смотрит, медитирует, а спина от страха холодная. Боковым зрением видит, кто-то напротив шевелится, взглянул, а на бревнышке сидит нечто — чудо-юдо лохматое, желтые глазища таращит. Наш разведчик стал лихорадочно соображать, что в такой ситуации сделать можно. Оружие применить — а вдруг существо перед ним разумное? Решил просто напугать, перевернул котелок из-под каши и давай стучать по нему ложкой, брови сдвинул и шипит на лохматого: «Пш… Пш! У-у-у!» — и ждет, какая реакция у существа будет, вдруг агрессия пробудится. А Лохматый усмехнулся совсем по-человечески и говорит спокойно так:
— У тебя спички есть?
Вот тут у нашего сторожа настоящий шок случился, ложка из рук выпала. Уставился на пришельца. А живая обезьяна издевается.
— Ты чего, мужик, немой что ли? Спички, говорю, дай!
Вытащил часовой влагонепроницаемый коробок из кармана, Лохматый его ловко из рук выхватил и скрылся в ночи скачками. Охранник наш чуть оправился, разбудил всех и рассказал, что с ним произошло. Наслушался всяких колкостей от нас, но когда нашли утром следы вокруг, и поняли, что действительно какой-то зверь наследил у костра, поверили часовому, но все-таки решили, что членораздельная речь ему послышалась. С тех пор следов стали все больше встречать, а то вдруг мелькнет впереди лохматая спина, или мама с детенышем скалит желтые зубы. Мы в настоящих следопытов превратились. Сенсация! Новое племя людей, переживших взрыв. Не каждому разведчику так везет.
— Да, помнишь панцирных людей с острова Чилта?
— Конечно, коротконожки. Зато, какие дома плетут.
— Постойте! — перебил я — значит, на Эдеме еще есть люди? Целые племена? И звери есть? Их же уничтожили.
— Не так просто контролировать природу, дружок, — улыбнулся Глеб. — Мы можем поддерживать порядок в Эдеме, т. е. в его цивилизованной части. Но остальная земля постепенно оживает, никто не знает, какие сюрпризы преподнесет нам время. Мы, действительно, встречаем иногда группки людей, но все они траченные радиацией, отброшенные в своем развитии в каменный век.
— Мы начали привлекать новых знакомых, оставлять им подарки, — продолжил Вадим свое повествование, — фонарики, посуду, конфеты. Они с каждым днем подпускали к себе все ближе. Однажды нас взбудоражил чудный запах, никогда прежде мое обоняние не было так растревожено. Мы стояли на тропе и раздували ноздри. То, что источало такие ароматы, не могло быть несъедобным, и мы помчались вперед навстречу соблазну. Так и добежали до стойбища лохматых маугли. Представьте, жилища дикарей были сделаны из шкур, коричневых, очень похожих на их собственные. Пока мы гадали, не обдирают ли лохмачи друг друга, маугли обступили нас со всех сторон и дружелюбно закивали головами. Мы увидели, как женщины очищают шкуру…
— А какие у них женщины? — оживилась Илона.
— Ну…, такие же лохматые и страшные как мужчины, — заверил ее Вадим.
— Тем не менее, вы определили, что это женщины! — уличила его Илона.
— Они не носят одежды, — осклабился Вадим и продолжил рассказ.
— Рядом, на вертеле, поджаривали только что освежеванную тушку, от нее-то и шел приманивший нас запах. Маугли с довольными улыбками жестикулировали, и мы поняли, что приглашены на пиршество. Эти дикари ели мясо. Я ни разу не встречал людей, которые попробовали бы мясо и не умерли, но эти, по- видимому, были исключением. Тут же обнаружился загон с их животными.
— Какие жирные! — ахнул один из наших. — У меня слюнки текут. Я за то, чтобы попробовать.
Мы уже сидели на стволах поваленных деревьев и тянули руки к жаркому, источающему предательский запах, как вдруг один из лохмачей присел со мной рядом.
— Не ешьте мамошек, — шепнул он. Я чуть не свалился с бревна. Маугли, шепчущиеся на нашем языке — это уж слишком.
— Кто такие мамошки? — заинтересовался Глеб.
— А помнишь, нам рассказывали, что еще до войны ученым удалось клонировать мамонта?
— Ну, да…
— Так вот, что-то у них не вышло. Мамонты получились мелковаты. Такие забавные: хоботатые, с бивнями и шерстью, как полагается, лопоухие, но размером с хорошую свинью, не больше.
— И все-таки ядовитые? Какая жалость! — сказала Илона.
— Я сообразил, — продолжил Вадим, — тут что-то не склеивается и спросил лохматого: «А ты случайно, не из отряда разведчиков, который сгинул в этих местах год назад?
Он вздохнул.
— Меня зовут Максим, все остальные этими самыми мамошками отравились. Хотите, покажу могилу?
Мы пошли вслед за ним. Немного погодя он остановился возле внушительного кургана с именами погибших, выложенными на склоне белыми камушками. Постояли мы над захоронением, подумали, какой нелепой может быть смерть, но и порадовались, что сами целы остались. Спасибо Максиму. Да вот он, смотрите, у меня фотографии есть, сделанные на том не состоявшемся обеде.
— Но ведь он ничем не отличается от остальных! — ахнула Илона.
— Ты не представляешь, как быстро растут волосы в Мерзлом лесу. Полюбуйся моими разведчиками, видишь, у всех бороды и усы почти закрывают лица.
— Уморы! Тролли косматые. Вад! Я сделаю репортаж. Материал шикарный! — глаза Илоны загорелись.
Фотографии, правда, были просто супер, да и сама история завлекательная.
— Если договоришься с Кастором, пожалуйста, — великодушно согласился Вад. — Знаете, что самое
