— Дима, — произнес он в 'гарнитуру', закрепленную у рта, — ты только не волнуйся. Веди себя спокойно, естественно…
'Мне сейчас плясать охота, — ответил сержант, и его голос звучал почти весело, задорно, но все знали, что это была бравада по причине перенапряжения всех сил. — Командир, если я перед этими парнями спляшу 'гопака' — они меня поймут?'
— Не думаю, сынок… А вот когда ты вернешься, я тебя, обещаю, познакомлю с одним человеком, который тебя поймет обязательно.
'Это будет случайно не психиатр?'
— Он самый…
'Все, командир, я отключаюсь — вижу объект'…
— Удачи.
'К черту! Это я о психиатре конечно'…
Войдя в вестибюль, Саша осмотрелся, ища указатели, указывающие путь в туалет. По инструкции, полученной от террористов, ему надлежало первому подойти к туалету и стать возле дверей. Но ни указателей, ни надписей нигде не было видно. Он обратил внимание на то, что в некоторых местах стены были испещрены свежими лунками от вырванных гвоздей и шурупов. Скорее всего, указатели убрали намеренно.
— Ищу туалет, — произнес он в микрофон, который был закреплен на его воротнике. В наушнике, утопленном в ухе, стояла шипящая тишина — ему ничего не говорили и не давали указаний потому, что он пока был в зоне видимости. — Нигде нет указателей. Иду вправо…
Повернувшись, он увидел как торопливо, с приветливой улыбкой на лице, к нему подходит человек в гражданском костюме. Саша, будучи сам военным, быстро определил в подходившем спецназовца. Кроме того он заметил плохо замаскированный провод наушника, который, пробегая за ухом человека, тонул за воротом.
Человек подошел и дружески похлопал его по… ранцу. Александр отстранился.
— Ну-ну, успокойся, — произнес человек. — Все будет нормально. Я проведу тебя в туалет. — Он повел его за собой, продолжая все время похлопывать по ранцу. Лерко прекрасно разбирался в взрывных устройствах, чтобы допустить такое обращение. — Сюда, — указывал человек. — Теперь сюда и сюда. Вот…
Саша увернулся от очередного хлопка по ранцу.
— Оставь его в покое, если не хочешь взлететь вместе со мной в воздух, — предупредил он.
— Что там? — просто спросил человек.
— Скорее всего — фугас. По весу взрывчатки — не меньше четырех-шести килограммов. Радиоуправляемый…
'Хорошо, Кукушонок', — услышал он в наушнике спокойный голос Ивана.
— … достаточно, чтобы похоронить нас обоих, автобус и вокзал.
— Сюда, — продолжал указывать дорогу сопровождающий. — Ты кто такой? Как тебя зовут?
'Я все слышу, — сказал Иван. — Можешь сказать'.
— Лерко Александр Анатольевич. Майор инженерных войск. Сапер.
— Как оказался в автобусе?
— Как и все остальные.
— Издеваются над вами, пассажирами?
— Нет.
— Они тебя сейчас видят, слышат?
— Да.
— Где рация? Как ее отключить? На какой частоте работает?
Они остановились возле дверей, на которых были прикреплены таблички с изображениями мужской и женской туфель. Спецназовец быстро и профессионально стал обыскивать Лерко. Саша же, приобретший в больнице и в плену жуткую ненависть к различного рода обыскам и досмотрам, ударил обыскивающего в челюсть. Коротко вскрикнув, человек упал, раскинув руки. Он был без сознания.
'Что это было? Кто кричал?'
— Я вырубил этого чудака, — сказал Александр, потирая ушибленный кулак. — Не люблю, когда меня лапают.
Сначала никто ничего не ответил, но потом Саша расслышал отчетливый смех.
'Ты вырубил спеца?!.. Молодец!.. Но зря это сделал. Ты сейчас где?'
Саша подробно рассказал, как пройти к туалету.
'Стой там, — приказал Иван, — а мы тебя постараемся прикрыть, иначе сейчас их набежит к тебе несметно. Они не любят, когда их обижают'.
Чтобы не подставить своих людей под оптические прицелы снайперов, Иван приказал им оставить оружие и отправил в туалет с колонной пассажиров. Колонну замыкал Гелик с миной в ранце. Когда они достигли павильона и стали поворачивать к лестнице, которая вела в подвал вокзала, туда, где находился туалет, люди Ивана, быстро выделившись из общей группы, бросили на пол зала несколько металлических коробок, которые, прокатившись по мраморным плиткам, запищали и предупреждающе замигали красными лампочками.
Тут же раздался громовой, с металлическим оттенком, голос Ивана в мегафоне:
— Предупреждаю, зал заминирован… Мины настроены на взрыв при приближении к ним на расстояние пяти метров. Дайте свободный проход пассажирам в зале. Также на двух пассажирах установлены дистанционные взрывные устройства. Рекомендую, во избежание ненужных жертв, отказаться от любых попыток штурма и стараний освободить заложников. При невыполнении этих требований все взрывные устройства немедленно будут приведены в действие!
Иван сделал небольшую паузу, словно давая немного времени для того, чтобы те, кому были адресованы его слова смогли их хорошенько осмыслить.
— Прошу выделить уполномоченного для передачи ему наших требований…
Гелику было наказано стоять в вестибюле первого этажа, не приближаясь ни на шаг к разбросанным минам. Ему пояснили, что они сработают сразу, как только кто-то попытается подойти к ним ближе чем на пять метров. В минах были установлены детекторы движения. Он стоял почти у самой лестницы, ведущей в подвал, и когда увидел, как с противоположной стороны зала, по ступеням, ведущим на второй этаж, стали сбегать вооруженные люди, закричал им:
— Стойте! Они не шутят!.. Стойте!
Спецназовцы остановились. Через некоторое время один из них попытался спуститься еще на несколько ступеней, туда, где лежала одна из мигающих и мерно попискивающих коробочек. Через два шага мина вдруг запищала громче и чаще. После этого вся группа стала медленно пятиться.
Из туалета стали по одному возвращаться пассажиры, они, помня предупреждение Ивана, старались быстро пересечь пространство зала, и их согбенные фигуры неслышными тенями почти мгновенно покидали зал и исчезали в открытых дверях автобуса. Последним вышел Лерко.
— Дмитрий Степанович, я вас подменю, — сказал он, делая то, что было условлено ранее.
Гелик кивнул в знак благодарности и быстро спустился по лестнице вниз.
Саша напряженно наблюдал за группой спецназовцев, которые с досадой на лицах смотрели то на него, то на попискивающие на полу коробочки.
— Эй, — окликнули его. — Это ты будешь офицером?
— Я, — ответил Саша.
— Тебя слушают?
Говорили негромко. Пустое пространство огромного зала усиливало даже самый незначительный шорох.
Лерко понял, что спрашивают о том, установлена ли у него рация.
— Да.
