То ты, как горная река Меняешься, бурлишь, играешь. Безжалостна, хитра, легка Приблизившись, вдруг, исчезаешь. Жалею тех, кто не любил. Молюсь о тех, кто нынче любит, О тех, кто мед и яд испил Любви, что нас хранит и губит. То ты, как озеро в горах, Туманом тишины покрыта, Живешь в фантазиях и снах, Тем, кто любил, давно забыта. То, как штормящий океан, Ты станешь, вдруг, неукротима; То пролетишь, как ураган Ни кем, ни чем неудержима. Жалею тех, кто не любил. Молюсь о тех, кто нынче любит, О тех, кто мед и яд испил Любви, что нас хранит и губит. Но ты умеешь нам дарить Минуты счастья и покоя; И мы хотим любить, любить, Быть избранными, быть с тобою. В любимые глаза смотреть, Любимым смехом наслаждаться, В твоем костре дотла сгореть И никогда не расставаться. Жалею тех, кто не любил. Молюсь о тех, кто нынче любит, О тех, кто мед и яд испил Любви, что нас хранит и губит. 'Люблю' — друг другу говорить, Встречать закаты и рассветы, От счастья в небесах парить И глупые писать сонеты. Любовь, необъяснима ты, Источник твой неиссякаем; Чем больше пьем твоей воды, От жажды больше тем страдаем. Жалею тех, кто не любил. Молюсь о тех, кто нынче любит, О тех, кто мед и яд испил Любви, что нас хранит и губит. Жалею тех, кто не любил. Молюсь о тех, кто нынче любит, О тех, кто мед и яд испил Любви, что нас хранит и губит…. Любовь хранит и губит… Хранит и губит… Хранит и губит. Анна слушала песню, а когда смолкли и музыка и голос певицы, она даже перестала дышать, чтобы не нарушать шумом своего дыхания стынущие в квартире нотки правды и очарования, которые дарила песня.
'Любовь хранит и губит', — как бы пробуя на вкус правды слов, повторила женщина. — Какая очаровательная песня, Виталий…
— Его нет пока, — ответил чей-то голос, совершенно ей незнакомый.
Анна повернулась на голос, вскрикнула от испуга и рывком вскочила с кровати, не забыв захватить одеяло, чтобы прикрыть наготу…
В комнате, возле кровати, стояли четыре человека: трое мужчин с саксофоном, гитарой, и скрипкой и женщина.
— Кто вы такие? — Анну трясло. — Что вы здесь делаете?
Она была готова разрыдаться.
— Мы? — переспросил мужчина со скрипкой в руке. — Мы, детка, музыканты… Ну, и певцы, разумеется.
— Что вы здесь делаете? — уже кричала Анна.
— Успокойся, пожалуйста, — стала говорить Анне женщина. — Ничего странного и страшного не произошло.
— Они, — она, скорее всего, имела ввиду своих коллег, — нормальные ребята, которые отлично делают свою работу и не берут в голову никаких дурных мыслей. Я знаю их. Поверь, что они ничего дурного не подумали.
— Как вы здесь оказались? — Анна едва держалась, чтобы не заплакать. Это давалось с трудом. Она считала себя женщиной, у которой 'уровень естественных комплексов либо сильно занижен, либо они,
