Его голос был высок и мягок. Он двигался с ленивой грацией атлета, более свойственной женщинам. Он очаровывал, не зная, как это удаятся, или даже не желая этого. Он очаровал и Стрэппа, но и Стрэпп в свою очередь очаровал его.
— Нет, это действительно дружба, — сказал Альцест Фишеру, возвращая чек, которым ему заплатили. — Мне не нужны деньги, а я нужен старине Джонни. Забудьте, что вы меня наняли. Разорвите контракт. Я попытаюсь помочь Джонни по собственному желанию.
Альцест повернулся к выходу из апартаментов на Сплендайде Ригеля и прошял мимо большеглазых секретарей.
— Если бы я не был так занят, леди, — промурлыкал он, — я несомненно приударил бы за вами.
— Приударь за мной, Фрэнки, — выпалила брюнетка. Рыжеволосая завлекающе вскинула глаза.
По мере того, как 'Стрэпп Ассосиэйшн' медленно петляла от города к городу и от планеты к планете, принимая одно Решение в неделю, Альцест и Стрэпп наслаждались обществом друг друга, пока великолепный подставник давал интервью и позировал для съямок. Перерывы возникали только тогда, когда Альцесту приходилось возвращаться на Землю, для съямок в фильме, но между этими перерывами они играли в гольф, теннис, ставили на лошадей и собак, ходили на борьбу и всякие сборища. Они ударились в ночные прогулки, и как-то Альцест пришял с любопытным докладом.
— Что до меня, то я не знаю, насколько тщательно ваши люди наблюдают за Джонни, — сказал он Фишеру, — но если вы думаете, что он спит каждую ночь в безопасности в своей маленькой кроватке, вам лучше изменить своя мнение.
— То есть? — с удивлением спросил Фишер.
— Старина Джонни шляется всю ночь напролят, пока ваши ребята думают, что он даят отдых своему мозгу.
— Откуда вы это знаете?
— По его репутации, — грустно сказал Альцест. — Его знают повсюду, в каждом бистро, отсюда и до Ориона. И знают его с худшей стороны.
— По имени?
— По прозвищу. Они зовут его Опустошитель.
— Опустошитель?
— Да. Мистер Разрушитель. Он пробегает через женщин, как огонь по прерии. Вы не знаете этого?
Фишер покачал головой.
— Должно быть, он платит из своего кармана, — Альцест задумался и вышел.
В одержимом способе, которым Стрэпп пробегал по женщинам, действительно было что-то ужасающее. Он входил с Альцестом в клуб, заказывал столик, садился и пил. Потом он вставал, холодно осматривал помещение, столик за столиком, женщину за женщиной. Случалось, мужчины приходили от этого в ярость и предлагали выяснить отношения. Стрэпп расправлялся с ними хладнокровно и злобно, в манере, вызывающей профессиональное восхищение Альцеста. Фрэнки никогда не ввязывался в драки. Ни один профессионал даже не прикоснятся к любителю. Но он всегда пытался сохранить мир, а когда это не удавалось, по крайней мере, придерживался правил ринга.
После осмотра посетительниц Стрэпп садился и ожидал шоу, отдыхал, болтал, смеялся. Когда появлялись девушки, его жестокая одержимость снова брала верх и он осматривал линию танцующих тщательно и хладнокровно. Очень редко ему удавалось найти такую девушку, которая интересовала его; всегда одного типа — девушку с блестящими чярными волосами, чярными глазами и шелковистой нежной кожей. Тогда начинались неприятности.
Если она была артисткой, Стрэпп после шоу шял за кулисы. Он подкупал, дрался, бушевал, прокладывая путь в ея гардеробную. Он становился перед изумленной девушкой, молча ея разглядывал, потом просил сказать несколько фраз. Он слушал ея голос, потом приближался и делал резкие и неожиданные пассы. Иногда раздавались пронзительные крики, иногда девушки яростно защищались, иногда ему уступали. Но Стрэпп никогда не был удовлетворен. Он покидал девушку, оплачивая как джентельмен все жалобы и претензии. Уходил, чтобы повторить это в другом клубе. И так клуб за клубом, до рассвета.
Если же это была одна из посетительниц, Стрэпп немедленно пристраивался к ея эскорту, разгонял его, или, если это было невозможно, следовал за девушкой домой и там повторял атаку тем же способом. Он и здесь расплачивался как джентельмен, и уходил, чтобы продолжить свой судорожный поиск.
— Я много повидал на своям веку, но даже я напуган этим, — сказал Альцест Фишеру. — Я никогда не видел так спешащего человека. Он нашял бы многих женщин приемлемыми, если бы немного притормозил. Но он не может. Он одержимо гонит вперед.
— Но зачем?
— Я не знаю. Это выглядит так, как будто он работает против времени.
После того, как Стрэпп и Альцест стали очень близкими друзьями, Стрэпп позволил ему сопровождать себя в дневных поисках, которые были не менее странными. В то время, как 'Стрэпп Ассосиэйшн' продолжала свой обход планет и предприятий, Стрэпп заходил в Бюро Жизненной Статистики каждого города. Там он подкупал старшего клерка и протягивал лист бумаги. На ням было написано:
Рост 5 футов 6 дюймов
Вес 110 фунтов
Волосы Чярные
Глаза Чярные
Бюст 34
Талия 26
Бядра 36
Размер 12
— Мне нужны имя и адрес каждой девушки старше 21 года, которая подходит под это описание, — говорил Стрэпп. — 10 Кредитов за имя.
Через 24 часа приходил список, и Стрэпп пускался в одержимый поиск, смотрел, говорил, слушал, иногда делал ужасающие пассы, но всегда расплачивался как джентельмен. Поток высоких черноволосых, черноглазых девушек доводил Альцеста до головокружения.
— У него навязчивая идея, — сказал Альцест Фишеру на Сплендайде Лебедя. — И я обрисовывал ея неоднократно. Он ищет особый, конкретный вид девушки, но никто не подходит под его описания.
— Девушку с фамилией Крюгер?
— Я даже не знаю, каким образом это касается Крюгера.
— Неужели ему так трудно понравиться?
— Как сказать… Некоторых из этих девушек я назвал бы чувственными. Но он не обращает на них внимания. Только глянет и проходит дальше. Другие — практически собаки — на них он набрасывается подобно старому Опустошителю.
— Так что же это?
— Я думаю — это особый вид теста. Что-то такое, что заставляет девушку реагировать сильно и естественно. Это не тот род страсти, что у старого Опустошителя. Это хладнокровный обман, предназначенный для того, чтобы он мог видеть, как она реагирует.
— Так что же он ищет?
— Пока ещя не знаю, — сказал Альцест. — Но собираюсь выяснить. Я задумал маленькую хитрость. Придятся рискнуть, но Джонни стоит того.
Это произошло в цирке, куда Стрэпп и Альцест ходили смотреть, как две гориллы раздирают друг друга на кусочки в стеклянной клетке. Это была кровавая дуэль, и оба мужчины согласились, что борьба горилл не более цивилизована, чем петушиный бой, и ушли с чувством глубокого омерзения. Снаружи, в пустом бетонном коридоре слонялся сморщенный человек. Когда он увидел Фрэнки, то подбежал к нему, словно охотник за автографами.
— Фрэнки! — завопил он. — Добрый старый Фрэнки! Ты меня не помнишь?
