- С ним, в его каюте, - ответила совершенно подавленная Хильда.
- Он мог съесть или выпить что-нибудь, принесенное в каюту?
- Не знаю. Просто не помню.
- Подумайте хорошенько. Возможно, отравленную еду принесли с кухни?
- Это просто кошмар.
- К сожалению, вы стали его непосредственной участницей, и положение ваше критическое. Я готов помочь вам, но вы должны помочь мне. Вы сами в ту пятницу что-нибудь пробовали?
- Кажется, да. Я проводила в его каюте каждый вечер. Мы раскладывали пасьянс. Один из цветных слуг приносил вино, печенье, иногда и чай.
- В этот вечер все было как обычно?
- Возможно.
- Что вы пили?
- Вино, что-то вроде портвейна.
- Какой у него был вкус?
- Не обратила внимания.
- А печенье?
- Обычное. Я не заметила никакой разницы.
- Значит, вы ели и пили то же, что и ваш муж?
- Мы делали это каждый вечер. Я уже говорила вам...
- Да, но именно в тот вечер он умер. Поскольку ваше здоровье не дает повода для беспокойства, остается заключить, что яд не был принесен кем-то посторонним. Ну, миссис Ричмонд, вам не кажется, что пришло время исповеди?
Ответить Хильда не успела: она потеряла сознание и рухнула на пол.
Глава шестая.
На следующий день, едва сойдя с самолета, Антон Корф сразу связался с полицией.
Стерлинг Кейн принял его в своем кабинете и сразу приступил к допросу.
- Мистер Корф, насколько мне известно, вы поступили на службу к мистеру Ричмонду в тридцать четвертом. Верно?
- Так оно и было.
- Как вы встретились с дочерью?
- Совершенно случайно. В один прекрасный день она появилась на яхте, мы обратились в несколько агентств в поисках сиделки. Должен признать, совершенно не предвидел, что мисс Майснер может быть моей дочерью. Такие ситуации встречаются только в романах.
- Когда вам стало все известно?
- Во время регистрации брака. Мне пришлось оформлять документы. Именно тогда мисс Майснер сообщила мне, что её фамилия Корф, и это не было совпадением.
- Каково было ваше отношение к этой новости?
- Должен признать, никаких романтических чувств я не испытывал. Любому молодому человеку довелось пережить немало любовных приключений. В результате одного из них и появился на свет ребенок. Я признал свое отцовство, но не более того. В любом случае, отношения с её матерью вскоре закончились, а я встретил Карла Ричмонда, и новая жизнь вполне меня устраивала. Дочь никогда не создавала мне проблем.
- Понятно. Но меня интересует ваше отношение к этой встрече.
- Я бы сказал - удивление. Впрочем, мне было лестно оказаться отцом молодой, привлекательной и интеллигентной женщины. Я даже привязался к ней, как бывает с холостяками моих лет, даже лишенными всяких сантиментов.
- Ваша дочь не говорила, почему назвалась вымышленным именем?
- Она была вынуждена это сделать, и я не думаю, что предам её, рассказывая вам об этом. Ее поведение скорее служит упреком мне самому, боюсь, что в этом есть немалая доля моей вины. Я никогда не заботился о ней, и молодость её прошла в стране, разрушенной войной. Если ей хотелось избежать жизни без будущего, никто не вправе упрекнуть её за это. Винить нужно только меня.
- Продолжайте, мистер Корф.
- Хильда прошла путь многих тысяч женщин. Ей хотелось составить хорошую партию. По натуре она честолюбива и интеллигентна. Ее не привлекало унылое, серое существование.
Карл Ричмонд не мог не привлечь её внимание из-за своего состояния, ну и конечно потому, что я был его секретарем.
Ей хотелось присмотреться ко мне, прежде чем открыть свое настоящее имя и поделиться планами. Мог ли я отнестись к ним с неодобрением? Мне это казалось компенсацией за долгие годы забвения.
- Объяснение безупречное, мистер Корф, но у мистера Ричмонда могли быть и свои соображения. Послушать вас, вы оба торговали им, как на базаре.
- Именно так он относился к своему окружению. И я не мог отказать себе в удовольствии попотчевать патрона его же собственным лекарством.
- Мистер Ричмонд узнал о вашем запоздалом отцовстве?
- Конечно нет. У такого подозрительного старика это могло вызвать непредсказуемую реакцию.
- Мистер Ричмонд не мог быть слишком подозрительным, раз женился на женщине, насчет характера которой так заблуждался.
- Избыток правды ещё никому не помогал, даже ему.
- Так вы стали управляющим вашей дочери?
- Ну, эта спорная точка зрения в данном случае неуместна. Моя дочь достаточно интеллигентна, чтобы обходиться без посторонней помощи. А если вы считаете меня серым кардиналом, то глубоко ошибаетесь, поскольку я не обладал ни малейшим влиянием на мистера Ричмонда. Я мог лишь удержать её от непоправимых ошибок. Должен признать, я в тайне радовался такому повороту дела и не страдал от угрызений совести.
- Вам известно содержание завещания?
- Конечно. Я был его ближайшим сотрудником.
- Можете посвятить меня в некоторые детали?
- Если он умрет одиноким, все его состояние должно пойти на благотворительные цели. В случае повторного брака его средства переходят к жене или детям, если таковые обнаружатся.
- А какова в этих случаях ваша доля?
- Я должен получить двадцать тысяч долларов.
- Что-то маловато для такого ценного сотрудника.
- Я выигрывал не от смерти мистера Ричмонда, а при его жизни. Он позволял мне участвовать в прибыли от всех его сделок, так что я неплохо обеспечен. Мое жалование - не более чем компромисс, который с точки зрения налогового законодательства устраивал нас обоих.
- И кто, по-вашему, убил мистера Ричмонда?
- Понятия не имею. Он был страшным деспотом, которого интеллигентный человек мог выносить только из-за общих интересов, его окружали невежественная прислуга, с которой он обращался, как с рабами. Смертельная ненависть с их стороны вполне оправдана.
- Очень благородно, мистер Корф, перевести подозрение на недоумка-слугу, но вам не кажется, что только один человек имеет непосредственное отношение к убийству - ваша дочь?
- Но...
- Подождите! Вы сами признали, что она молода, красива, честолюбива и неожиданно стала сказочно богатой. Поэтому вполне естественно, что ей захочется воспользоваться всеми радостями жизни, которых она была лишена.
- Но самая элементарная логика неопровержимо свидетельствует, что Хильда не убивала мужа. Я говорил вам, что она умна. Хильда только вышла замуж и сразу оказалась в центре внимания. Это был бы крайне неразумный поступок.
- То, что вы её защищаете, вполне нормально.
- Кажется, я говорил вам, что мои отцовские чувства весьма умеренны. Но ваши выводы слишком
