таким образом ва-банк, пожертвовав почти всем, открывая карты.
- Какие еще бочонки? - замахал он руками. - Пригрезилось вам все это, Яков Андреевич! Бред горячечный - дело нешуточное! То-то вы все выведываете да вынюхиваете. Я это за вами давно заметил! Про казну наполеоновскую все выспрашивате. Клад, что ли, отыскать хотите?! Вы за этим, наверное, к нам пожаловали! - управляющий сощурил глаза, от чего они не перестали казаться рыбьими.
- Ошибаетесь, - Демьян Ермолаевич, - улыбнулся я. -Врожденная любознательность покоя не дает. Да и за друга, за Родиона Михайловича обидно. Что-то странное творится в поместье в его отсутствие!
- Мерещится вам все! - махнул рукой Демьян Ермолаевич.
Варя открыла было рот, чтобы что-то сказать, но передумала, ее светлые глаза погрустнели.
- Да ладно, - вдруг согласился Демьян Ермолаевич. -Схожу проверю, что там, в сарае делается.
- Загляните заодно в заброшенную усадьбу, - посоветовал я. - Ходят слухи, что по ночам там в окнах свет зажигается. Да я и сам видел, потому и проверять пошел, как бы здесь приют не нашли какие злые бродяги. Потому-то в меня и выстрелили, то есть, mille pardons, я сам в себя выстрелил. Верно, каторжник какой-то, - добавил я.
- Нет здесь никаких каторжников! - возмутился Демьян Ермолаевич. Сами, как есть сами, - заверил он меня. -Чего в горячке-то не привидится!
Я спорить не стал, в любом случае управляющий давно уже меня раскусил, да и Радевич видел во мне, скорее всего, не приятеля, а конкурента в лучшем случае, а то и полицейского агента.
- Варенька, не пора ли тебе домой? - настоятельно спросил жену Демьян Ермолаевич, и она не посмела его ослушаться, только бросила на меня затравленный взгляд, сказала: 'au revoir' и закрыла за собой дверь. Следом вышел и управляющий, пообещав вернуться сегодня же и отчитаться о проведенной проверке. Мне ничего не оставалось, как ждать, а заодно и проверить, на месте ли карта. Я зашил ее за подкладку своего дорожного сюртука, и, как видно, в мое отсутствие обнаружить ее до сих пор так никому и не удалось.
Только я успел повесить сюртук обратно в платяной шкаф, как в дверь постучали, и вошел лакей с серебряным подносом в руках. Он принес мне на ужин тушеную телятину с шампиньонами. Мясо показалось мне на удивление пресным, я успел стосковаться по острым пряностям моей индианки. Зато вино горчило на вкус.
Демьян Ериолаевич вернулся усталым и раздраженным, видно здорово влетело ему от госодина Радевича.
- Все как я и говорил, - сообщил он мне. - Очень у вас, Яков Андреевич, богатая фантазия!
Другого ответа я от него и не ожидал, очевидно было, что Родион Михайлович по-прежнему велел ему отпираться, продолжая тайно проживать в своих родовых пенатах.
- Может, в вист перекинемся? - предложил Демьян Ермолаевич. Но я отказался:
- Все равно я вас обыграю, лучше велите послать за Кинрю, пожалуйста, то есть за Юкио Хацуми, - поправился я. - К оберкрменданту, в Борисов.
Однако попросил я так, для проформы, зная наверняка, что Кинрю мне придется ожидать до второго пришествия, потому как Демьян Ермолаевич скорее удавится, чем выполнит мою просьбу.
Каково же было мое удивление, когда утром в мою комнату буквально ворвался Кинрю, фигура которого, несмотря на жару, была скрыта складками шерстяного бурнуса.
- Что здесь произошло? - воскликнул он с порога. Конечно, за моим золотым драконом никто не посылал, просто Кинрю почувствовал, что происходит что-то неладное. Он с самого начала не хотел уезжать и переживал за меня всю дорогу. - Почему вы ранены? - заволновался он. - Я же говорил, что не стоит оставаться здесь в одиночестве!
- Все самое страшное уже позади, - ответил я, в надежде, что так оно и есть на самом деле. - Кажется, я почти лицом к лицу столкнулся с нашим неуловимым господином Радевичем, и он так был рад нашей встрече, что не удержался от праздничного салюта!
- И вы еще можете иронизировать! - возмущался Кинрю.
- Ты передал оба письма по назначению? - поинтересовался я, поправив повязку. Рана неприятно зудела, но я успокаивал себя тем, что это верный признак того, что дело идет на поправку.
- Разумеется, - ответил Кинрю, понемногу успокаиваясь. - И все-таки, Яков Андреевич, я жду от вас обстоятельного рассказа.
Я деланно вздохнул:
- Что ж, делать нечего, - и в красках описал ему все, что произошло в усадьбе с момента его отсутствия, поделившись своими соображениями на этот счет.
- Занятно, - заметил Кинрю, выслушав мой рассказ вплоть до самого конца. - По-моему, - произнес он задумчиво, - господин Радевич в панике и не знает, что предпринять. Ну, я-то вас в любом случае больше не оставлю в одиночестве в этом осином гнезде. Даже и не просите!
Впрочем, я от него такой жертвы и не требовал.
- Ты встретился с оберкомендантом? - спросил я, умирая от нетерпения. Эта история с сокровищами захватывала меня все больше и больше. Правда, я уже не знал, кого опасаться сильнее: то ли Радевича с его прихвостнем управляющим, то ли Ивана Сергеевича Кутузова с могущественнейшей организацией за спиной, доверие которого, как я полагал, мне, увы, случилось утратить. Смерть Тани Картышевой осталась как-то за горизонтом и все более уходила в тень с каждым новым днем, с каждым новым открытым фактом.
Кинрю растягивал удовольствие, наблюдая за мной. А я, несмотря на свое ранение, готов был вскочить с кровати и зашагать взад-вперед по комнате, изнемогая от желания узнать последние новости. Я покосился на повязку, она промокла от крови. Поэтому я натянул одеяло к самому подбородку, лишь бы мой золотой дракон не заметил этого обстоятельства.
Наконец, он выговорил:
- Встречался, - наслаждаясь произведенным впечатлением. Но неожиданно его лицо сделалось серьезным, словно он вспомнил об очень важном и неприятном обстоятельстве.
- Эта встреча тебя встревожила? - я нахмурился, в предчувствии нериятностей.
- Нет, дело не в этом, - сказал Кинрю. - Помните, когда мы обыскивали в столице особняк Радевича? - он выжидающе посмотрел в мою сторону.
- Конечно, помню, - согласился я, гадая к чему клонит Кинрю. Иногда ход мыслей моего самурая был мне немного непонятен.
- Вас тогда едва не сшибла карета, - продолжил он.
- Да, - усмехнулся я. - Честно говоря, я здорово испугался. Мне кажется, что к концу этого расследования из меня выйдет самый настоящий калека.
- По-моему, здесь неуместна ирония, - серьезно заметил Кинрю. - Это дело может стоить вам жизни.
Я философски заметил:
- В конечном итоге, именно для этого я и живу.
- Какие глупости! - скорчился японец. - А я-то считал вас разумным человеком.
- Ближе к делу! - поторопил я Кинрю.
- Так вот, на выезде из имения я встретил этот же экипаж! воскликнул он.
- Ну, вряд ли сегодня ты сможешь меня удивить этим известием, заметил я.
- Это я уже понял, - ответил Кинрю, усаживаясь в кресло. Мне показалось, что ему наконец-то надоело стоять. - Я же говорил, что в любом случае запомню лицо извозчика. Я просто подумал, что теперь наверняка должен встретить его в имении. Так что Радевичу помогает не только управляющий. Здесь есть по крайней мере еще один человек, преданный Родиону Михайловичу настолько, что даже способен на убийство, -заключил японец. Поэтому я решил действовать так быстро, как это только возможно. И мне повезло, - продолжил он. -Я встретил вашего оберкоменданта гораздо раньше, чем мог надеяться, даже не доезжая до Борисова, на постоялом дворе в одной из местных деревень. Я понял так, что он какого-то беглого разыскивает. Вот ему на месте-то и не сидится.
- И что?! - воскликнул я и даже присел в постели. -Ну же, не томи! Он передал мне ответ? - одеяло откинулось, и глазам Кинрю предстала моя окровавленная повязка. Он выругался по-русски, но больше ничего не сказал по этому поводу.
- Нет, не передал, - ответил он сухо. - Но ваша печать на конверте произвела на него очень большое
