- Кто распорядился портрет повесить?! - от грозного голоса за своей спиной я едва не вздрогнул. - Извините, господа, но вы здесь уже, как у себя дома, командуете, -возмущался Демьян Ермолаевич, нахохлившись, словно взъерошенная курица.
- А мы не распоряжались, - развел руками Кинрю. Демьян Ермолаевич отступил на шаг, помрачнел. Кажется, и сам догадался, что глупость сморозил. Откуда нам вообще знать про портрет? Только вот Вареньку жалко. Понятно, что ее рук дело, больше некому!
- Я должен вас уведомить, - сухо произнес Демьян Ермолаевич, - что ваше присутствие в имении на данный момент нежелательно и, - управляющий запнулся, - я бы даже сказал, неуместно.
- Неужели? - У Кинрю брови полезли вверх от удивления.
- Да, господа. Мне кажется, что вы злоупотребляете нашим гостеприимством. Всякие бредни выдумываете, по ночам шастаете... Впрочем, мне бы не хотелось показаться невежливым, но это распоряжение господина Радевича, - добавил он.
- Вы виделись с Родионом Михайловичем? - заинтересовался я.
- Нет, - сказал управляющий. - Господин Радевич известил меня письменно. - Он не желает, чтобы в его отсутствие в имении находились какие-либо гости.
- Должен вас успокоить, - ответил я, переглянувшись с Кинрю. - Думаю, завтра мы уже будем вынуждены откланяться.
Демьян Ермолаевич кивнул и вышел, очевидно, удовлетворенный моим ответом.
Я вернулся к себе, попросил у горничной ножницы и, как только она ушла, вспорол подкладку у сюртука, подойдя поближе к окну.
- Что это вы делаете? - удивился Кинрю, наблюдая за мною пристальными глазами.
Я открыл было рот, чтобы ответить, но промолчал и судорожно начал ощупывать край суконной материи, отложив маленькие ножнички на край полированного стола.
- Черт возьми! - не удержался я. Пусть я был масон, знакомый с каббалистикой, однако не мог при помощи молитв и ритуалов вмешиваться в божественно-космические процессы. А теперь вот пришлось допустить это умение за кем-то еще. Хотя до настоящего момента я и не предполагал, что такой человек мог находиться в имении Радевича.
- Что-то случилось?
- Карта! - воскликнул я. - Ее похитили!
- Демьян Ермолаевич времени даром не теряет, - задумчиво заметил Кинрю. - Как это могло произойти? - заинтересовался он.
Я хотел уже было посвятить его в таинства 'Книги Сияния', переведенной с арамейского одним из наших ученых братьев и знакомой мне как теоретику этой мистической науки, но неожиданно вспомнил о горьковатом вкусе вина, отведанного мною за ужином накануне вкупе с телятиной, которая показалась мне безвкусной, и плутоватые глаза лакея с подносом. Всю ночь я проспал как убитый, несмотря на раненое плечо.
- По-моему, обошлось без каббалы, - заметил я вслух.
- А нельзя ли попонятнее? - попросил Кинрю.
- Кажется, прошлой ночью меня пытались отравить и, воспользовавшись моим бессознательным состоянием, обыскали мою одежду, - я закашлялся, простуда не проходила. -По-моему, что-то подмешали в вино.
- То-то у Демьяна глаза были удивленные, когда он вас увидел почти что в полном здравии, да еще и возле хозяйского портрета. Вот он и начал возмущаться, - ухмыльнулся японец, ему было хорошо известно, что некоторые яды на меня совершенно не действовали, так как я употреблял их постоянно в мельчайших дозах, и мой организм к ним привык. Однако на некоторое время я все-таки заснул непробудным сном.
Я прислонился к стене, лицо у меня покрылся испариной, и голова закружилась. Кинрю дотронулся ладонью до моего лба и изрек с видом опытного эскулапа:
- Яков Андреевич, да у вас жар! Пожалуй, наши поиски клада придется отложить!
- О чем ты говоришь? - мне показалось, что горячка у Кинрю, а не у меня. - Карта же теперь у Радевича.
- Вы меня недооцениваете, Яков Андреевич. Я давно уже сделал копию с плана, - сообщил Кинрю.
- Тебе и опаивать меня не пришлось? - изумился я.
- Вы же не сразу карту за подкладку зашили, - сверкнул он белозубой улыбкой. - Помните, когда я вашу тетрадку читал?
- А ты, однако, шустрый малый! - заметил я.
- На сообразительность не жалуюсь, - снова заулыбался Кинрю. Видя мое состояние - я присел в глубокое малиновое кресло, едва сдерживая стоны японец принес мне луневскую тинктуру. Я выпил лекарство и почувствовал некоторое облегчение.
- Пора идти, - сказал я Кинрю.
- Конечно, как скажете, Яков Андреевич, но моя бы воля... - японец махнул рукой. - Я буду за кучера, - добавил он. - Нет у меня желания втягивать в это дело Григория.
- И то верно, - согласился я. - Чем меньше глаз, тем лучше.
Спустя час мы уже выехали из имения по главной парковой аллее и добрались до места довольно быстро, расстояние-то -всего несколько верст.
Я спросил у какого-то местного мужика в рваной рубахе, с серпом в руках, где здесь брод через реку. Он почесал в затылке, помолчал немного, подумал, словно запамятовал, но тем не менее ответил и даже показал узловатым пальцем в нужную сторону.
Мы подъехали к переправе, Кинрю протянул мне копию плана, я сверил ее с местностью и остался доволен. Мне показалось, что это и есть именно то место, что на карте дворянина Радевича крестиком обозначено.
- Приехали, - сказал я Кинрю, и пошли мы с ним на левом берегу ивовые кусты обшаривать после того, как я принял новую порцию своего лекарства. Комары, почуяв новые жертвы, устремились к нам целым роем. Что с того, что сентябрь? Пора упущенное время наверстывать. Знай успевай отмахиваться!
Кинрю прихватил с собой из экипажа топор, о такой экипировке он еще в имении позаботился, чтобы быть, так сказать, во всеоружии. Иву он всю, несчастную, повырубил, душа самурайская. И сердце у него не дрогнуло! Однако никаких сокровищ мы в этом месте так и не нашли. И реку вброд, где было можно, несколько раз пролазили, но так ничего и не отыскали! Пришлось в усадьбу возвращаться не солоно хлебавши! Останавливались несколько раз в дороге, когда мне совсем худо делалось, и Кинрю перевязывал мне рану.
- Перепрятал Радевич сокровища! - сокрушался я, постанывая. - Не успели!
Японец меня утешал:
- Мы еще, Яков Андреевич, с вами свое возьмем!
Одна из лошадей захромала, и Кинрю заехал к кузнецу ее подковать, там бедную животину и оставив, так что до новой усадьбы нам пришлось добираться пешком по парковой центральной аллее. Я еле тащился на ослабевших ногах, поддерживаемый Кинрю. Приступы кашля настигали меня все чаще и чаще, видимо, из-за нашей безрассудной попытки найти сокровища. Я ведь заранее был уверен в неудаче этого предприятия, но ввязался в эту рискованную авантюру. И все-таки я никак не мог смириться с тем, что Радевич меня опередил, успокаивая себя тем, что я просто дал фору Радиону Михайловичу, и спуску ему в любом случае не будет.
Из беседки, увитой зеленью, раздавались громкие голоса, один женский, другой мужской. Они показались мне знакомыми. Я прислушался. Предчувствие подсказывало мне, что Варвара Николаевна в опасности. Говоря откровенно, за время своего пребывания в имении Радевича я успел привязаться к этой искренней доброй женщине, которая помимо своих прочих достоинств была еще и удивительно красива глубокой спокойной красотой. Надеюсь, что Мирины глаза никогда не увидят эти строки, или же мне несдобровать.
- Вы слишком много на себя берете! - вопил управляющий.
- Вы чудовище, - взволнованно отвечала Варя дрожащим голосом.
- Я заставлю вас замолчать! - рыкнул Демьян Ермолаевич, и мое ухо явственно различило звук звонкой
