- Как? - ужаснулась Мира и прслонилась к стене, чтобы не упасть. Кто?
- Все-таки Нелли встречалась с Радевичем! - воскликнул я. - И проговорилась ему о Варе. Почему я не подумал об этом раньше?
- Кто же мог знать, что Радевич обнаглеет до такой степени, - пытался успокоить меня Кинрю.
- Вечером Варвара Николаевна гуляла по парку в сопровождении госпожи Божены. Но она отлучилась на минутку, и у самой ограды остановился какой-то экипаж, - рассказывала Маша. - Из него вышел страшный господин и вместе с кучером вошел в калитку. Варвара Николаевна и опомниться не успела, как они набросились на ее и попытались затащить в карету. Барыня закричала... Маша сделала многозначительную паузу, отчего мне захотелось прямо-таки разорвать ее на части, и продолжила: - ...но Варвару Николаевну спасла собака, королевский дог. Одного из разбойников он здорово покусал, у другого вырвал клок из одежды. Потом стали сбегаться люди, и лиходеи укатили в своем экипаже. Божена Феликсовна после этого Варвару Николаевну еле-еле успокоила. И все сокрушалась, что ей кашмирская шаль понадобилась так невовремя, а все для нее же и старалась, боялась, как бы не простудилась.
- Ясно, - у меня отлегло от сердца, значит ни моя кузина, ни Варя не пострадали. Я заметил, что Кинрю и даже Мира вздохнули облегченно. - Что велела передать Божена Феликсовна?
- Чтобы вы немедленно к ней явились, так как она за безопасность Варвары Николаевны больше не ручается, - ответила Маша, поправляя прическу, сооруженную из накладных волос на манер господской.
Я отпустил ее, наказав передать на словах Божене, что буду с минуты на минуту.
Итак, мой первый план сорвался, не пошлешь же теперь Варвару Николаевну к Радевичу, да она и не согласится, естественно. Оставалась последняя возможность выйти на Родиона в театре. Что Елена Николаевна с ним близка, сомнений у меня не осталось, а вот явится ли Радевич в оперу?
Погруженный в такие вот размышления, я собирался к кузине, после того как хлебнул луневской тинктуры и вытерпел перевязку, исполненную руками все того же целителя.
Златокудрая Цирцея встретила меня взволнованно, ее прекрасные глаза, обращенные на меня, лихорадочно блестели. В воздухе пахло вербеной, эфирным маслом пачули, цикорием, амброй и почему-то римскими свечами, которые при взрыве выкидывают снопы разноцветных огненных шариков. У меня создавалось впечатление, что я попал в покои Шехерезады.
- Такого скандала в моем доме еще не бывало! - заявила она, как только меня увидела.
- Разве это не в вашем духе, милая сестрица? - заулыбался я.
- Конечно, - заколебалась Божена. - Но обычно я не рискую ничем, кроме репутации. А тут возникла прямая угроза для жизни!
- Вы же мне обещали позаботиться о Варваре Николаевне, - напомнил я ей. - Вы отказываетесь?
- Нет, - Божена отрицательно покачала головой. - Но я начинаю опасаться, что не смогу обеспечить безопасность твоей протеже. Она находится в такой истерике! - кузина схватилась за голову. - У меня просто руки опускаются. Очень экзальтированная особа, хотя на первый взгляд и не скажешь. Говорит, это ей господь кару за грехи послал. Спрашиваю, что за грех, молчит. Потом открылась, что мужа она бросила, который ее третировал. Так разве ж это грех? - говорю, а она свое твердит. И не понимает того, что если ее эта банда и здесь достала, то, останься она с этим своим чудовищем, ее бы уже давно где-нибудь убитой нашли или и вовсе бы сгинула без следа на дне какой-нибудь речки!
- Милая Божена, вы даже не представляете, насколько недалеки от истины! - сказал я в ответ. - Но нам просто необходимо что-то придумать, чтобы как-то обезопасить это наивное создание.
Божена помолчала немного, а потом изрекла, взвешивая каждое слово:
- Запомни Яков, это только ради тебя, обязан мне будешь по гроб жизни!
Я приготовился ее слушать очень внимательно, в такие моменты Божена Зизевская зря слов на ветер не бросала.
- Помнишь ли ты о некоем моем давнем увлечении? - поинтересовалась она. Я начал перебирать в уме ее многочисленные увлечения и не знал, на каком остановиться. Божена сжалилась таки и решила прийти мне на помощь:
- Мою близкую дружбу с баронессой Буксгевден?
- Да-да, что-то припоминаю, - замялся я. Эта тема в кругу Божены обычно считалась запретной, и я старался обходить ее стороной, чтобы не бередить старые раны кузины, которая порвала всяческие сношения с этой фанатичкой, как она ее теперь называла. Говоря о ней, Божена и сегодня заметно нервничала, то и дело теребя тонкое кружево пеньюара, выписанного ею из Парижа. Российских нарядов она не признавала.
- Как оказалось, в вере я тверда недостаточно и хлыстовский 'корабль' баронессы поплывет, минуя адские бури, без меня к берегам Эдема. Как говорится, рада бы в рай, да грехи не пускают! - Божена усмехнулась. Я все еще никак не мог сообразить, куда она клонит. Но кузина продолжила:
- По-моему, квартира в Михайловском замке может стать единственно надежным пристанищем для Вареньки. Государь этому обществу благоволит, да и собрания посещает достаточное количество гвардейских офицеров, чтобы вступиться за женщину. Никакой Радевич там ее не достанет. Дело только за баронессой, у нас с ней слишком напряженные отношения, чтобы она согласилась, но я постараюсь, - заверила меня кузина. -Тебе-то эта идея нравится? - спросила она меня.
Конечно, я не особенно доверял сектантам, но иного выхода в голову мне не приходило, и я возражать не стал.
- Ну что же, на этом и порешим, - сказала, вставая с кресла, Божена. - Думаю, что к вечеру этот вопрос будет улажен. Иди к своей Вареньке!
Маша проводила меня в комнату, отведенную Варваре Николаевне. Я легонько ткнул дверь, и она приоткрылась. Я снова застал ее за молитвой перед кивотом с образами в золоченых окладах. Под ними тихонечко теплилась лампада.
'Пресвятая Троица, помилуй нас; Господи, очисти грехи наши; Святый, помилуй и исцели немощи наши, имени твоего ради'! - читала она.
Варенька прервалась на секунду и снова зашептала: 'Утешитель, Душа истины, который есть везде и все наполняет, Сокровищница благ и жизни Податель...'
Наконец, Варвара Николаевна меня заметила.
- Я так испугалась, - вздохнула она.
- Скоро все будет позади, - пообещал я ей. - А пока собирайтесь!
- Куда? Божена выгоняет меня?
- Нет, мы едем на Большую Садовую в первый департамент Управы благочиния к квартальному надзирателю Медведеву, -ответил я.
- Зачем? - изумилась Варя.
- Делать заявление о нападении.
Медведев встретил меня, как всегда, деланно любезно и расшаркивался, как мог, но даже Варенька заметила ту неприязнь, которая просвечивала в каждом его слове и взгляде. Он записал все со слов Варвары Николаевны, обойдясь практически без вопросов, объяснив такое доверие к потерпевшей своим личным расположением ко мне, и пообещал нам всяческое содействие в поимке преступников. Однако я такой цели не преследовал, намереваясь разобраться с Родионом Михайловичем самостоятельно. Мне казалось, что главное - это выиграть время и не позволить Радевичу укатить за границу. Хотя мой друг Аллан Рид также был мною предупрежден письмом и в любом случае денег бы Родиону не выдал. Но оставались еще сокровища, препрятанные этим новоявленным Крезом в России. О них-то я и хотел позаботиться, обеспечив преступнику заслуженное возмездие. Каторгу я ему пророчил, сибирские рудники. До чего же насмешлива Фортуна! Я ведь уже в те дни начал свое сотрудничество с главным розенкрейцером Петербурга князем Трубецким, не подозревая, чем это обернется в дальнейшем. Да если бы и догадывался, разве бы поступил иначе? Видно, кому уж что на роду написано. Добавлю только, что общался я с ним по делу совсем иного рода, нежели изыскание наполеоновских денег!
Спустя некоторое время мы вернулись домой к Божене, в ожидании которой Варя мне рассказала во всех подробностях о покушении, которое на нее было произведено.
- Вы узнали человека, который хотел затащить вас в карету? осведомился я, разглядывая настенные часы.
