назначение и предназначение. Шахматы держали в тонусе мозговой ресурс, сборник кодексов напоминал о двойственности природы света, бьющего в камеру через маленькое окошечко, а словарь был необходим для толкования неоднозначных текстов людей при исполнении. Обе книги считались настольными.
Прорехов и Артамонов не глядя передвигали фигурки на магнитных подушечках и занимались каждый своим делом. Прорехов дочитывал сборник кодексов, все более укореняясь в мысли, что прямо сейчас его можно привлечь по любой статье. Хобби Артамонова было толще - 'Советский энциклопедический словарь' под редакцией академика Прохорова. В качестве закладки Прорехов использовал свой трофейный металлический строкомер - в прошлом учебное пособие, которым при случае можно было и огурцы нарезать, и колбасу покромсать. А у Артамонова роль ляссе - чтобы не потерялась читаемая страница - играл двусмысленный галстук в виде килы, которая время от времени пружинисто вскидывала голову и угрожающе шипела.
Артамонов неспешно вглядывался в страницы и читал вслух колонку, относящуюся к месту назначения:
- До тридцать первого года - пристань на Волге, железнодорожная станция, население - четыреста одна тысяча жителей по переписи семьдесят седьмого года. Машиностроение - вагоны, экскаваторы. Текстильная, полиграфическая промышленность. Четыре вуза, в том числе университет, три театра. Трамваи. Возник в двенадцатом веке нашей эры, хотя ни одного живого свидетеля, который бы мог это достоверно подтвердить, до сих пор не найдено. С тысяча двести сорок шестого года - центр княжества. Отсюда в середине пятнадцатого века стартовал в Индию один знаменитый эсквайр.
- Давай без отсебятины, - сказал Прорехов. - Словом можно обидеть.
- Словом можно обидеть, а словарем ушибить! - не остался в долгу Артамонов.
- И помедленнее, я записываю, - призвал друга к степенности Прорехов.
- Нет проблем. В ты-ся-ча че-ты-ре-ста во-семь-де-сят пя-том го-ду, зачитал Артамонов по слогам, - город был присоединен к Московскому княжеству. Награжден орденом Трудового Красного Знамени...
- За что? - отвлекся от своего сборника Прорехов.
- За то, что отсоединился, естественно! Темнота! - было указано профану его место в историческом процессе.
- Раз так, то об этом факте надо срочно донести Макарону, - сообразил Прорехов. - Находка может стать хребтом его диссертации. Это ему как раз в тему.
Необходимо пояснить, что Макарон сверстал диссертацию задолго до поступления в аспирантуру. Единственным больным местом в его научном труде была тема - Макарон никак не мог с ней определиться. Конечно, доведись ему поприсутствовать на защите своей собственной диссертации, он бы придумал. Но время шло, материалы и библиографические изыскания пухли и получались настолько обширными, что придать им какой-то единый вектор становилось все невозможнее. В муках Макарон съедал батон за батоном. Выручил его случай. Как-то Макарон пошел сдавать древнерусскую литературу, и попалось ему 'Хождение за три моря'. Накануне Макарон вызубрил древние записки на старославянском, и, когда на экзамене стал выдавать текст наизусть, как тарабарское заклинание, преподаватель с поплывшими по лбу глазами предложил ему для простоты понимания как-нибудь осовременить текст, приблизить его к новейшей истории, рассмотреть в контексте развития словесности.
- Ну, а на чем же знаменитый путешественник вернулся из-за трех морей? - cпросил преподаватель Макарона.
- На подводной лодке! - осовременил текст аксакал. - На тростниковой! Взял там, в Индии, напрокат! - приблизил он историю вплотную к нашим дням.
У преподавателя отпала челюсть, и поставить ее на место смогли только в ветеринарной клинике.
...Электричка равномерно постукивала на стыках. За окном плескалось водохранилище. Местные жители пытались продать каждому пассажиру по вяленой вобле и всовывали рыбу в окна на полном ходу. Забирать товар было удобно, а расплачиваться - не очень. Да и что тут говорить, взимание денег за свой товар всегда связано с определенным риском, а тем более в переходный исторический период. Необратимый шок.
Началась проверка билетов. Обыкновенно это приводило к урежению случаев безбилетных проездов. Молодая билетерша, явно выходя за рамки обязательной программы, спросила о произвольном:
- Что это вы тут делаете, пьете, что ли? - Как будто иная локализация вообще не могла и предполагаться.
- Ну вот, пошла ревизионная корректура, - недовольно вздохнул Артамонов и отвернулся к окну.
- Поддерживаем отечественных производителей, - объяснил Прорехов, пытаясь наладить контакт. - Слыхали, указ вышел. О поддержке всего российского. И мы, как законопослушные граждане... сидим, поддерживаем...
- Не дурите мне голову! - засомневалась в истине высказываний кондукторша. - Быстро все убирайте!
- Мы и не дурим, - сказал Прорехов. - Просто играем в поддавки, пьем русского рецепта питье и захрустываем огурцом от старушки - все отечественное. Вы слышали, сейчас лозунг такой - покупайте российское! Вот мы и покупаем!
- Пить здесь запрещено! Разложились тут, видите ли! - подняла тревогу служащая. - Сейчас линейный наряд!
- Вызывайте! - не выдержал Прорехов. - С ними нам будет проще договориться!
- Не кипятись, пятачок, милиция здесь ни при чем! - приосанил его Артамонов. - Ты встань да повернись. Небритый, пиджак мятый, брюки без стрелок, туфли не блестят. Теперь понял?
- Что 'понял'? - спросил Прорехов, не въезжая в затею.
- Просто девушка не видит в тебе никакой племенной ценности! Отсюда все проблемы, - объяснил Артамонов и включил спецэффект своего галстука.
- Не умничайте! - шарахнулась в сторону проверяющая.
- А вы хоть представляете, кто мы такие и куда едем? - теперь уже невзыскательно спросил Прорехов. - Если б знали, вы бы наверняка так не гоношились.
- Знаю я, куда вы едете, - выпалила ревизорша. - Есть у нас одно местечко! Туда всякий сброд ездит!
- А вот и не угадали, - смилостивился Артамонов, оторвавшись от окна. Мы едем выполнять триединую задачу. Знаете, что такое триединая задача? принялся он рисовать пальцем по потному стеклу. - Это когда трое не могут сделать то, с чем запросто справляется один. Так в словаре написано.
- Вас высадить надо! - сверкнула проверяющая строгими глазами.
- А вы сами, девушка, откуда? - попробовал прогнуться Прорехов.
- Какая разница?! - отмела происк казенная девушка, выказав стойкий клинический эффект.
Наступила менопауза.
- Разницы никакой, просто смазываете первое впечатление, - вздохнул Прорехов, потому что все его помыслы противились ситуации. - А может, нам жить вместе!
- Если сейчас же не уберете, я иду за нарядом милиции! - все больше воодушевлялась кондукторша.
- Вы бы лучше присели к нам да поговорили за жизнь, чем вот так принародно шуметь, - пригласил Прорехов к столу служивую даму. - Вы же видите, что это не карты, а шахматы.
- А вот это - тоже шахматы?! - ткнула она в бутылку. - Если вы сейчас же не прекратите, я доложу о вас начальнику поезда!
- И этим окажете ему большую честь! - сказал Артамонов, поправив нагрудные ромбы на лацкане, и вернулся к брошенному разговору с Прореховым. - И, что самое интересное, он лично подписал указ об этом!
- Кто? - спросила девушка, наделив ответчиков суперответственностью. Какой указ?
- А как вас зовут? - поймал ее на интересе Прорехов. - Если признаетесь, и я скажу, какой указ! И даже открою, каким он был набран шрифтом.
- Енька, - ответила девушка.
- Коринна, - сказал Прорехов. - Звучит, как песня.
- Коринна? - переспросила контролерша.
