неофициальным визитом и сообщил сообщникам:
- Создавайте 'Положение о лотерее' - и быстро ко мне!
- А что делать с деньгами? - спросил Варшавский.
- Ничего, - ответил Фоминат. - Радуйтесь, что вообще не каталажкой все кончилось.
- Разве мы что-нибудь нарушили? - спросил Артамонов.
- Дело не в этом, - сказал Фоминат. - Подставили вы меня!
- Я же говорил, зарубят нам эту лотерею! Зарубят! - заныл Варшавский, когда Фоминат исчез. - Какие, к черту, ходы! Тут мышь не проскользнет!
- Пока еще никто ничего не зарубил, - монотонно пропел Артамонов.
- Надо нанять юристов, - взялся опять за свое Прорехов. - Сейчас наступает их время. Потом наступит время черных полковников, а пока в ходу они. Пусть составят 'Положение о лотерее', раз уж без него не обойтись.
Объявление о приеме на работу юриста вывесили на трамвайной остановке. Желающих откликнулось немного: молодой судья Отрыгин и Николай Иванович Нидворай - мужчина в своей поре, с редкой шерстью по всему телу, включая голову. Они принесли свои резюме в устной форме. С ними провели собеседование о внеурочной работе. Юристов несколько смущало то, что наем на работу проходил в гаденьком номере гостиницы, на одной кровати которого шла беседа, а на другой мирно храпела Галка.
- Соблюдение законности - моя область и моя слабость, - коротко рассказал о себе Отрыгин.
Это его выражение Артамонов занес в блокнот.
Николай Иванович Нидворай в свое оправдание не сказал ничего и сразу перешел к насущному:
- Какое будет положено жалованье?
Ответ конкурсантам работодатели обещали дать после закрытых консультаций, которые начались тут же.
- Отрыгин на первый взгляд умный и, по-видимому, знает какие-то законы, - сделал предварительное заключение Варшавский, просматривая его характеристику с прошлого места работы. - Я по глазам вижу, - предпринял он попытку постоять за своего избранника.
- Умный-то он умный, - сказал Прорехов, - а спроси у него среди ночи таблицы Брадиса наизусть, сядет в лужу. У него нет опыта.
- Кстати, Брадис жил где-то здесь неподалеку, - припомнил Варшавский. Мы на физмате проходили.
- Видок у него больно женоненавистнический, - выказал сомнение Артамонов.
- У кого? - спросил Варшавский. - У Брадиса?
- Да нет, у Отрыгина.
- В поле ветер, в жопе дым! - подвел итог слушаний по первому пункту Прорехов. - Никакой жизни за царя с ним не просматривается. Есть ли у вас планы на будущее? Рассчитываете ли вы наращивать бизнес? - передразнил Отрыгина Прорехов. - Умник нашелся! Все ему расскажи да покажи. Я с ним в одном правовом поле срать не сяду! Он похож на варанчика. Знаете, есть такой принцип - принцип варанчика. Реликт хватает кролика за ногу и говорит ему глазами: 'Извини, природа берет верх - я понимаю, что вам неудобно терять ногу, не котомка все же, но поймите и меня - я ногами питаюсь, поэтому при всем уважении - а сам зубами перехватывает ногу выше и выше - вынужден отожрать конечность полностью, раз уж заглотил по колено'. Нам такой юрист не годится.
- А у Нидворая зато ботинки нечищеные, - подметил Варшавский.
- Зато просит меньше, - резонно заметил Прорехов.
- Пока меньше, а потом на голову сядет, - сказал Варшавский. - Но при этом он скрытый трудоголик. От него пахнет трудами.
- Я думаю, наши относительно небольшие траты на него перебьют запах, окончательно высказался Артамонов. - Тем более что реализация подзаконных актов от юриста не зависит. Пусть у него хоть семь пятен во лбу.
- Ладно, проснемся - решим, - распустил думу Прорехов.
Под напором Артамонова на работу приняли Николая Ивановича Нидворая.
- Да, забыл спросить, - всполошился вдруг Прорехов, обращаясь к новому кадру. - А с санитарной книжкой у вас все в порядке?
- Так я вроде не в магазин... - на всякий случай Нидворай отступил на пару шагов назад.
- Ах, ну да....
Как выяснилось впоследствии, у Николая Ивановича было два состояния он или заболевал, или выздоравливал. Абсолютно здоровым или полностью разбитым болезнью его никто никогда не видел.
- Да не болею я ничем, - оправдывался Нидворай, - просто у меня интеллигентное лицо.
- Я говорил, надо было у него санитарную книжку спросить, - пенял Прорехов на друзей.
И действительно, чем Нидворай болел, было не понять. Количество вспомогательных недугов было всегда пропорционально тяжести основного заболевания. Юрист тут же запросил аванс, сославшись на проблемы с женой, из-за которой ему негде жить. Ну и, чтобы не позорить 'Ренталл' костюмом, взял взаймы еще полушку на покупку нового. Как выяснилось позже, все это было нужно, чтобы сводить молоденькую легистку в ресторан 'Якорь' по-над Волгой. Такая вот у него получилась болезнь.
- Болесть - на кого б залесть, - поставил Нидвораю диагноз Прорехов. В принципе, в незапущенных случаях, переносится на ногах.
За пару дней при смутной помощи Нидворая 'Положение о лотерее' было составлено. В его основе лежала бланкетная норма, согласно которой впервые в мире участник лотереи сам устанавливал правила поведения во время розыгрыша. По заверению Нидворая, ни одна морская сука не могла теперь доколоться к организаторам - настолько все в документе было облечено в правильные слова. Это было не 'Положение', а дриблинг. Расписывалось даже то, как маленькая девочка с русой косой под надзором телекамер тоненькими честными ручонками вытащит из мешка заветные корешки и раздаст подарки везункам. 'Ренталл' для урегулирования кислотно-щелочного баланса уступал государству прибыль и довольствовался посреднической десятиной.
По инстанциям 'Положение' прошло легко и непринужденно - финуправление и Центробанк в лицах Райдура и Бездольного ратифицировали документ охотно. Похоже, руководители этих ведомств затарились билетами выше крыши. А вот Фоминат, ратовавший за него громче всех, подписать неожиданно отказался. Уперся - и ни в какую!
- Зачем мне лотерея?! - задергался он, словно ему под хвост попала шлея. - Возвращайте деньги!
- Вы что?! - возмутился Варшавский, он воспринял пролет в штыки. - На них закуплены призы!
- Продавайте призы и возвращайте! - не унимался Фоминат.
- Да кто ж их купит?! - всерьез недоумевал Артур. - Их уже лапали-перелапали!
- Продавайте! - потребовал Фоминат. - Иначе подам в арбитраж! И предупреждаю - через неделю закапают пени!
- А как же природа? - вопрошал сам-Артур.
- Какая? - на секунду проникся Фоминат. - Китайская?
- Стерхи водятся в Якутии, - дуто уточнил Варшавский.
Как ни крутили, как ни уговаривали, Фоминат 'Положения о лотерее' не подписал.
- Ну и не надо! - сказал ему на это Артамонов. - Нам, Водолеям, чем хуже - тем лучше! Дадим объявление в той же газете, что Фоминат не утвердил 'Положение' и лотерея отменяется. Деньги будут возвращены участникам.
- Это понятно, но как вернуть деньги самому Фоминату? - метался Варшавский. - Он же прокуроров нашлет! Да и стерхов жалко!
- Ну и едкий же этот Фоминат натрия! - напрягался Прорехов. - Я считаю, за плохое поведение ему надо поставить видеотройку.
- Хорошая идея! - неожиданно оживился Артамонов.
- Не жирно ли будет? Его поведение больше двойки не заслуживает, скорректировал размер взятки Варшавский и тут же спросил: - Думаете, возьмет?
- Попытка не пытка, - сказал Прорехов..
Он же и вспомнил, что в момент последней пульки забыл у Фомината очки. Напросившись поискать их
