по шхерам огромной квартиры экологического босса, он на пару с Артамоновым потащил технику в жилище генеральному охраннику.
- Лифт застрял! - запыхавшиеся, просочились они в прихожую и грохнули коробки на пол.
- Что это еще за груз?! - изумился Фоминат, подвязывая халат.
- Со спутниковой антенной, - выпалил Артамонов. - Все западные программы!
- Телевизор, что ли? Вы с ума сошли! - начал раскидывать руками Фоминат. - Добить меня хотите?!
- Вы же говорили, что интересуетесь специфическим видео... - сказал Прорехов.
- Но не до такой же степени! - Фоминат искоса посмотрел на коробки. Выносите вон! Весь проход загородили!
- Может быть, завтра? - попытался отсрочить провал операции Прорехов. У нас нет сил все это опять тащить по всему городу,
- Какое 'завтра'? Мне что, спецназ вызывать?! - Фоминат поднял и опустил телефонную трубку. - Я это в момент организую.
- Зачем? Пусть техника временно у вас постоит, - придумал Прорехов.
- Как вам такое в голову приходит?! - сыграл удивление Фоминат.
- Хотели показать призы, - опустил голову Артамонов..
- Ну, раз хотели - показывайте, - смягчился эколог. - Что за марка?
- Сони, - ткнул в наклейку Артамонов.
- Тринитрон, что ли? - в глазах Фомината мелькнул первый проблеск интереса.
- Он самый, - облегченно вздохнул Прорехов.
- И экран плоский? - внимательно наблюдал Фоминат, как Артамонов вспарывает упаковку.
- Диагональ двадцать пять дюймов, - выдал паспортные данные Прорехов.
- А это? Видеомагнитофон? - коготки Фомината утопали все глубже.
- С двумя головками, - объяснял Прорехов, как авторизованный дилер.
- С двумя головками? - изумился Фоминат и посмотрел на свою не до конца застегнутую ширинку. - Как это?
- Очень просто, - начал пояснять Артамонов, - одна читает ленту с одной стороны, другая - с другой.
- А-а... а я было подумал... - замялся Фоминат.
Вынутые аппараты даванули на эколога свежими матовыми корпусами. Он нервно закурил. А когда в видак носильщики воткнули фильмец 'Калигула' и на экране появились знакомые кадры, Фоминат окончательно сдался.
- Ну, хорошо, - сделал он три глубоких вдоха. - Пусть техника тут постоит. Временно. И по-быстрому разбежались, у меня времени нет. - Одной рукой он выпроваживал поставщиков, а другой спешно звонил подруге, потому что на мониторе уже укладывалась под кусты совершенно в одной жилетке Друзилла, а к ее эргономической попке пристраивался Макдауэлл.
- Конечно, - сказал Прорехов. - Так будет сподручней. Пусть постоит.
- А где антенна? - вспомнил вдруг Фоминат.
- Спутниковая? - переспросил Артамонов.
- Да, для западных программ.
- Ах да, для западных. Конечно, - припугнул Фомината Артамонов. - Она внутри телевизора. Ее долго настраивать. Надо поднимать документацию, в схему лезть. Прямо сейчас все выключать и часа четыре копаться.
- Ладно, я поищу. Сам! - дерзновенно бросил Фоминат, захлопывая дверь, потому что подруга была уже на подступах к логову, и там планировалось такое, что Прорехову с Артамоновым настаивать на дальнейшем присутствии не было никакого резона.
- Мы к вам завтра на работу зайдем, - забросил масонскую штучку Артамонов.
- Заходите, - донеслось из-за двери.
- Ну вот, теперь никуда не денется - подпишет, - стер пот с лица Артамонов. - Всосал наживку.
Когда наутро явились за подписью, секретарша сообщила, что Фоминат отбыл в отпуск, и протянула Прорехову листок. Это был приказ об увольнении Прорехова из комитета по охране природы, сократительная функция которого срабатывала сразу, как катапульта. Без выходного пособия. Троянского коня, как осла, выставили за ворота.
Фоминат исчез, не подписав 'Положение о лотерее'. Возможно, он все просчитал сам, а может, выполнял хитрый ход председателя исполкома Платьева, который в свою очередь мог мыслить так: вопрос с зачинщиками улажен, процесс улегся в нужное русло, никто из властей в общем-то не против лотереи, даже разработано и почти утверждено 'Положение', но, по сути, злокачественная выхухоль несанкционированной азартной игры рассифонена и спущена на тормозах, в результате чего реализован один из основополагающих устоев социализма - низзя! Сказано низзя, значит, низзя! В конце концов, все мы живем в великое время зашивания суровыми нитками своих ртов!
- А может, не возвращать деньги народу? - предложил помудрить Варшавский уже позднее. - Давайте отправлять их себе на левые адреса. Вроде мы сами игроки! Отмоем, обналичим, и никто ничего не заподозрит. Уведем все к черту, раз они все здесь такие умные!
- Не валяй дураков у дятла! - матернулся Артамонов. - Вот как раз именно тогда нас и накроют.
На заблокированном счету висели деньги. Единственная операция, которую разрешалось проводить с этими стреноженными барышами, - отправлять их назад, игрокам. В этом был какой-то сюр. И не то чтобы у Галки руки отваливались заполнять бланки обратных почтовых переводов, просто разбирать почти построенный дом кому охота.
Были подавлены и скрипели обе стороны - и организаторы лотереи, и участники. Какой облом был у людей! Они не хотели получать назад свои деньги - они жаждали выигрышей! Им на секунду показалось, что лотерея - это воплощение перестройки! Но надежды, как всегда, были обмануты - опять все будет по- прежнему!
- Зачем нам эти копейки?! - звонили в штаб лотереи участники. - Нам нужны призы!
- Мы столько ждали! - называли они причины.
- Мы пожалуемся в милицию! - угрожали они. - Вы не имеете права отменять лотерею! - пугали они. - Вы врете, что вам ее запретили! - уличали они ответственных за лотерею товарищей.
Горстки внезапно обездоленных игроков стали сбиваться в плотные ряды и мерно вышагивать от 'СКиТа' до гостиницы 'Верхняя' и далее до конторы Фомината. Лотерейные чумовики пытались притворяться иксгенератами, но получалось - фонарными столбами, готовыми повесить на себе всех, кто короче. Иначе ноги по земле волочиться будут. Они были явно кем-то организованы. За ними стопроцентно кто-то стоял. Какие-то силы помимо 'ренталловцев' были наверняка в оппозиции к текущей власти. Внутри исполкома, да и в внутри всей региональной элиты в целом было явно не все в порядке. Поставить под ружье столько активного люду без подстраховки не отважился бы никто. Значит, регион уже сам по себе раскалывался на две части.
Возглавляла бунт, как неожиданно показалось Прорехову, та самая кондукторша из электрички по имени Енька, которая попалась информационному десанту при легендарном въезде в город. Без формы она смотрелась менее аполитично, и, тем не менее, Прорехов тут же признал в ней самого первого представителя города, куда назначенцам надлежало явиться для выполнения спецзадания.
Подзадоривая друг друга, обиженные и неудовлетворенные участники лотереи под непосредственным руководством Еньки разбили каменьями экологическое табло, на котором круглогодично высвечивался один и тот же уровень радиации, затем уделили внимание памятнику Ленину, которого продолжали игнорировать таксисты, и на излете буйства столкнули в реку двухтонную скульптуру лежавшей на берегу гранитной бабы. Затем толпа проследовала к вокзалу перекрывать движение поездов. Для разгона бунта прибыл конный ОМОН и спросил через мегафон:
- Кто здесь организовал агитплощадку?
Вопроса никто не понял. Для острастки толпу протравили немного слезоточивым газом, потом привели в чувства водой из брандспойтов и отконвоировали по домам.
Возврат денег участникам лотереи затянулся до лета. Промотав полученные назад взносы, участники
