- Она не впускает к себе никакой новой информации, - сказал Артамонов. - И правильно делает.
- Я потрясен, господа, - признался я, будучи внутри всей этой истории, и передал тетрадь назад Решетову.
Вскоре группа отбыла в Москву.
...Находясь подле Макарона в течение последних шести месяцев, Настя не успевала удивляться одному событию, как тут же не успевала удивляться другому - такая плотность жизни! Столько всего нужно было успеть! А Владимир Сергеевич успевал. Ему хватало времени и на кампанию, и на нее, на Настю. Он не отмахивался от своей любимой, ссылаясь на политзанятость, всюду брал ее с собой. Она вытянулась, постройнела. Новый подход к питанию сделал свое дело - как ни крути, а пайка в детском доме не могла обеспечить вызревания той красоты Насти, которая была заложена в нее природой. Теперь, когда ни в чем себе не отказывала, она физически расцвела. Они с Владимиром Сергеевичем как бы тянулись навстречу друг другу. Она росла вперед, а он - назад, навстречу ей, молодея с каждым днем. Его улучшающееся состояние стало для них обыденным. Другим женам, вынужденным следить за мужьями и делать закупки рубашек, с каждым годом приходится подыскивать все большие и большие размеры. Обычно, когда женятся, начинают с сорочек сорок первого размера, а потом и не замечают, как переходят на сорок четвертый и круче. У Насти было все наоборот - первую рубашку Владимиру Сергеевичу она вместе с тетей Паней купила именно сорок шестого размера, а теперь он носил уже сорок второй и был близок к сорок первому. Костюм тоже раньше брался пятьдесят шестого размера и третьего роста, а теперь требовался сорок восьмой четвертый рост. Если раньше брюки приходилось подшивать, то теперь Владимир Сергеевич надевал их на себя прямо в магазине и продолжал прогулку.
Их отношения стали более романтичными и сплелись теснее виноградных лоз. Владимир Сергеевич и Настя обожали друг друга и не старались удерживаться от этого, давали волю чувствам, где бы эти порывы их ни заставали.
Как-то они отправились посидеть в один из ресторанов Татьяны - 'Огниво Москвы'.
- Пойдем сходим, пока гостиницу не разобрали до культурного слоя, предложил Владимир Сергеевич.
Они поднялись на лифте и уселись за памятным для Макарона столиком. Макарон рассказал Насте, как во время учебы они со Светой тоже вот так же отдыхали здесь, а рядом шушукалась парочка, похоже, журналисты, встретившиеся после долгих лет разлуки.
- Вот так когда-нибудь и мы пересечемся здесь с тобой, будем старыми, отпетыми, крашеными и будем так же без умолку болтать о своем несостоявшемся величии, - сказал я тогда Свете. - И видишь, почти так и случилось.
- Да какой же ты старый! - взмолилась Настя. - Ты помоложе иного молодого. Я рада, что ты ради меня так серьезно занимаешься здоровьем! Ведь нам с тобой рожать детей. Ты должен очиститься, это верно, но мне не хотелось бы беременеть именно сейчас. У тебя перманентный стресс от политики. Давай так, пусть закончатся выборы, мы с тобой куда-нибудь уедем и там зачнем.
- Идет, - согласился Владимир Сергеевич. - Праведная мысль.
- Я не хочу, чтобы на ребенке сказались нынешние переживания, неустойчивость момента и так далее. Мы любим друг друга, но нужно еще создать среду для зачатия, - вещала Настя, как опытная мать. - Оно должно произойти при полном штиле. Тогда я смогу быть уверенной в том, что ребенок будет здоров.
Владимир Сергеевич обнял ее и похвалил за трезвость мысли и хладнокровие в окружении сладострастия. Ведь что касается его, то он безудержен в этом плане, как пацан, его несет, и он готов завершать свои движения целыми днями, не задумываясь о последствиях.
- Ты знаешь, меня не тянет ни курить, ни к алкоголю, - говорил о своем состоянии Владимир Сергеевич, - такое впечатление, что я никогда и не пользовался этими навыками.
- Значит, я являюсь стимулом для тебя, - веселилась Настя. - Это радует.
- Но ты знаешь, меня влечет в толпу, на дискотеки, в тусовку, жаловался на свое состояние Владимир Сергеевич, - я так хочу потанцевать, покуражиться, а ты холодна ко всему этому.
- Я становлюсь женщиной, - откровенничала Настя, - пойми, меня тянет к очагу. А вот почему тебя тянет налево, я никак не могу сообразить.
- Да не налево, - оправдывался Владимир Сергеевич, - мне никто, кроме тебя, не нужен, просто хочется всемирного общения! Чтобы были рядом все друзья и враги! Я всем хочу все простить, хочу забыть обиды! Я не помню ничего плохого, только хорошее! Для меня весь мир, как сказка! Я хочу обнять всех настолько плотно, что во мне сейчас все открыто нараспашку и доступно!
Пылкость, с которой говорил Владимир Сергеевич, удивляла Настю.
- Это потому, что в юности ты был занят другим, ты был скрытен, детство наложило отпечаток, но это пройдет, - пыталась она объяснить состояние Владимира Сергеевича больше самой себе, чем ему. - Может быть, ты не реализовался в этом направлении, и вот теперь рядом со мной тебя потянуло на веселье. Но это пройдет. У меня же прошло, и у тебя пройдет.
- Вот взять Прорехова, - рассуждал Макарон. - Он меня практически пустил по миру, а я ему простил и отвел его в клуб трезвенников. Водка сгубила его фактически до конца. Общаясь с ним в последние десять лет, я боролся не с ним, а с водкой. Ему понадобится десять лет, чтобы память генов забыла спиртное. Только через десять лет мы с ним сможем поговорить, как друзья.
- Да зачем тебе друзья, если у тебя есть я? - не понимала момента Настя.
- Действительно, - одумывался Владимир Сергеевич.
...Романтика все больше овладевала этой парой. Макарон стал порой подзабывать, что баллотируется. Артамонов ему тут же напоминал и с охраной по сторонам увлекал на очередную встречу с выборщиками или на интервью на телевидении.
Владимира Сергеевича затаскали по передачам, всюду исследовался рецепт его прекрасной формы.
- Говорят, вы полгода пробыли на Тибете, - терзали его прилюдно в студии. - Это правда?
- Можно сказать и так, - не сопротивлялся Владимир Сергеевич, защищаясь от глупых вопросов развесистыми ответами. - Тибет, Селигер, какая разница?
- Это верно, - неседал на него Махалов в шоу 'Большая стирка'.
- Говорят, вы взяли за основу подход тибетских монахов и в питании, и в одежде, и в философии? - пытал его среди ночи руководитель 'Ночных полетов'.
- Меж тем вы женились во второй раз, - тянула его на свет журналистка Муля в программе 'Я сама'. - С чем это связано?
- Я как раз занимался собой, - нес околесицу Владимир Сергеевич, - а тем временем все и произошло.
- Но вы остаетесь сенатором? - спрашивал его Карамулов.
- Уже нет. Срок моих полномочий истек, от региона в Верхней палате теперь другой представитель.
- Думается, что вы немного потеряли. У вас такая перспектива! старался быть с ним более приземленнее Гордон.
- Да, пока все идет хорошо, - отвечал Владимир Сергеевич.
- На вас было совершено полтора покушения, - выискивали в нем причастного к уголовке в передаче 'Криминальная Россия'. - Вы не боитесь?
- Я не успеваю бояться, - говорил Владимир Сергеевич. - Все как-то очень быстро случается. Такое впечатление, что команды конкурентов работают на наш блок. Чем больше они терзают наши ряды, тем спешнее растет наш рейтинг, популярность.
- Скажите, а что вы сделаете в первую очередь, случись вам избраться? вопрошал Дибров в программе 'Атриум'.
- Возьму отпуск, - отвечал Владимир Сергеевич и просил сдуть мельтешащие перед глазами надувные фигуры клоунов интерьерного оформления.
Вперемешку с телевыскакиваниями Владимир Сергеевич Макаров доводил до завершения запланированную серию поездок по стране, которую на манер Бурята называл 'День объезда мест'.
Глава 11
ДЕНЬ ОБЪЕЗДА МЕСТ
Заместитель министра топлива Пунктус и заместитель министра
