- Храни нас Богиня, это и в самом деле ты! Рик Старый! Но что это у тебя за стрела? Ты ранен!
- Старая рана, - отмахнулся Рик и попытался засмеяться, хотя ему пришлось изгибаться, чтобы не цепляться стрелой за склон. - Гномья стрела нашла меня как раз тогда, когда я сам нашел Ожерелье Душ... - Он снова засмеялся. - Мне повезло, что я как раз держал Ожерелье. Оно, понимаете, уловитель душ...
- Ты - мертвоходец! - завопил плетельщик сетей, разглядев разорванное тело и алое древко с невысохшей кровью. Пытаясь бежать, он споткнулся и заорал от страха, соскользнув на расстояние протянутой руки от Рика.
- Успокойся, я ничего плохого тебе не сделаю. - Рик наклонился, чтобы помочь рыботорговцу встать.
Упавший кобольд задрыгал ногами и завертелся.
- Уйди! - закричал он и полез вверх прямо по склону, выронив зазвеневшие инструменты для колки льда.
Рик лез вверх, обиженный дурацкой реакцией рыбаков.
- Да не чудовище я! - заявил он. - Я Рик Старый, честно вам говорю.
Но он не успел долезть до верха, как на краю лестницы появились несколько фигур в белых с золотом одеждах старейшин и загородили ему путь.
- Уйди отсюда, Рик Старый.
Двое из них были так стары, что кобольд даже помнил их детьми, и он позвал их по имени, моля о милосердии, подобающем почтенным.
- Убирайся, мертвоходец! - угрожающе взмахнули они посохами. - В жизни ты был сам по себе. А теперь, когда ты мертв, как смеешь возвращаться к нам? Уходи, и быстрее, пока мы не принесли из кузниц огненные ножи.
Рик застонал, ушам своим не веря.
- Я погиб, спасая вас - спасая все миры!
- Ты безумен! Изыди! - Мантии старейшин развевались на ветру, посохи бешено махали в воздухе. - Принесите огненные ножи! Огненные ножи! Рик высунул язык в адрес озверевших старейшин, повернулся сердито спиной и направился вниз, пиная по дороге льдины и бормоча:
- Кретины невежественные!
Внизу серая река сворачивала туда, где над изломанными льдинами плавала Извечная Звезда. Сады инея опушили ее берега. Рик тупо подумал, не направиться ли туда и не потеряться ли среди обледенелых сугробов, вылепленных ветрами и градом.
Амара любила там играть - и другие его дети тоже. Там, где расстилались сады инея, лед был толстый и мощный - идеальный для веселых игр. Конечно, всегда существовала опасность провалиться в глазок среди неровных лучей льда. Дети любили строить из льдин лабиринты, ледовые дворцы. Опасность всегда была, и Амара это знала.
'Но чем помогла тебе, Амара, вся наша заботливость?' Рик Старый тенью спускался по бревнам лестницы, к ломким ледяным стеблям и ветвям. Окруженный хрупкостью ледяных цветов, в самом центре уязвимости, он подумал, что можно бы и снять Ожерелье Душ.
'Что толку в заботливости, если мы по самой природе своей обречены?' Если снять этот уловитель душ, смерть снимет и тяжелое бремя, возложенное на него безымянной владычицей. И он, как Амара, найдет свою свободу.
Он приподнял Ожерелье и увидел в хрустальных гранях Аару. Тело ее было избито, как клубень, молотами.
- Ведьма... - Он содрогнулся, увидев вымазанное грязью, изуродованное лицо с заплывшими глазами. - Лара...
Мудрая ведьма, которая перехитрила Синего Типу, которая спустилась с Извечной Звезды ради любви, - кто превратил ее в такую мерзость? Волна возмущения и жалости поднялась из глубины его существа.
От полуденного света тени съежились, и Азофель шагнул сзади, встав рядом с Риком, сияя во всю мочь.
- Все кончено, Рик Старый.
Кобольд поднес руку ко лбу, защищая глаза от пылающего света.
- Что кончено? О чем ты говоришь? Я тебя не вызывал.
- Уже не надо меня вызывать. - Азофель приглушил яркость и принял форму серебряной фигуры, озарившей ледяные склоны и глянцевую реку. - Дело сделано. Создание тени больше не находится в Светлых Мирах.
Рик Старый резко повернулся, чуть не поскользнувшись.
- Как это случилось?
- Даппи Хоб поймал Рииса Моргана со звериными метками и выбросил его в Бездну.
- Почитатель дьявола? - Кобольд ахнул, разинув рот. - Ты видел Даппи Хоба?
- Видел. Он очень стар.
Рик направился к Лучезарному сквозь стену ледяных зарослей, на ходу рассуждая:
- Если Даппи Хоб выбросил создание тени в Бездну, значит, он здесь на Светлом Берегу.
- На Ирте. В Габагалусе.
Кобольд похлопал себя по лбу, пытаясь вспомнить.
- Я не знаю такого доминиона.
Азофель поравнялся с ним рядом с бирюзовыми выступами льда у берега.
- Даппи Хоб родом из Габагалуса - это континент на дальней стороне Ирта. Но он вместе с пришельцем ушел на ту сторону Бездны. Теперь они оба на Темном Берегу. Наша работа сделана.
Рик остановился:
- А я думаю, что нет.
- Тени там, где им место. - Лучезарный чуть не рычал от злости. 'Неужто эта работа во сне никогда не кончится?' - Нам нужно хотя бы вернуться на Край Мира и доложить нашей владычице.
- А Бройдо?
Серебряная поверхность Азофеля чуть потускнела, когда он вошел в транс, и снова засветилась ярче, когда он ответил, что видит:
- Я его видел. Он с маркграфиней в Габагалусе. Кобольд решительно топнул ногой:
- Значит, мы направляемся в Габагалус. И дальше, если придется. Если надо будет, мы пойдем через Бездну.
- Чего ты несешь, кобольд? - вспыхнул золотым и красным огнем Азофель. - Я не стану снова проматывать свою силу ради этого сна.
- Нам надо к Ларе! - Рик обеими руками поднял Ожерелье Душ. - Посмотри на нее!
Призматические тени вздрогнули и размылись перистыми облаками. По топкой земле шла вымазанная грязью женщина, топча стебли камыша.
- Она на Темном Берегу. - Азофель шагнул назад. - Нам туда нельзя.
- Почему?
Лицо Азофеля в белой ауре застыло, лукавые глаза расширились от страха.
__Слишком далеко в глубь сна, слишком близко к темному слою материи. Что-нибудь там сделать - потребует много сил. А если я растрачу свой свет в той тьме, он пропадет навеки. Пойми, я никогда не выйду из этого сна никогда.
Кобольд задумчиво покивал, соображая, что теперь делать.
- Тогда хотя бы давай перенесемся к Бройдо и проследим, чтобы с ним ничего не случилось. - Он поднял Ожерелье Душ к озабоченному лицу Лучезарного. - Но сначала посмотри на Лару еще раз. Посмотри на нее в этом Ожерелье, Азофель, на женщину, которую любил этот волхв. Любовь привела его сюда, чтобы возмутить нашу жизнь. Посмотри на нее.
Облепленная грязью, она тащилась через сугробы замерзшей травы, мимо неоново-синих химических прудов, вдоль изрытых грунтовых дорог. Машины ехали наверху по эстакаде, и люди оборачивались поглазеть на Лару. Бесстрастные лица, проносящиеся на фоне унылого неба, мелькнули и исчезли Лара вошла под мост.
Изорванными клочьями скорби брызнули из бурьяна вороны. Лара не обратила внимания. Ведьма в ней
