уничтожено более восьмидесяти процентов дислоцированного в дром-зоне флота пятидесятников. К сожалению, мы не обладали достаточным количеством войск, чтобы одновременно атаковать все человеческие системы, а чужаки, наученные горьким опытом, больше не повторяли своих ошибок. Теперь они равномерно рассредоточивают свои силы по всей дром-зоне, что резко увеличило расходы на оборону этих систем, зато свело к минимуму последствия возможного применения глюонных бомб, которые при всей своей разрушительной мощи обладали ограниченным радиусом действия - всего в несколько тысяч километров.
Данное ограничение носило не технический, а принципиальный характер, обусловленный коротким сроком жизни излучаемых при взрыве квазиглюонов частиц, подобных обычным глюонам, но не взаимодействующих друг с другом. Квазиглюоны были открыты более пяти веков назад, тогда-то и возникла идея оружия, основанного на свойстве этих частиц свободно распространяться в пространстве со скоростью света, а при поглощении материей ослаблять внутриядерные связи. Однако идея эта была реализована лишь недавно, и именно технология ее реализации является одной из строжайше охраняемых тайн человечества. Глюонные бомбы, безусловно, очень грозное оружие, приводящее в ужас наших врагов, но даже оно бессильно перед громадными космическими расстояниями. В масштабах дром-зоны область пространства размером несколько тысяч километров в поперечнике - это не более чем песчинка в океане.
Я продолжал стоять в коридоре, слушая беседу ребят. Ни командир взвода, моя дочь Рашель, ни ее заместитель, лейтенант Валько, в этой дискуссии не участвовали. Совершенно очевидно, что они прекрасно все понимали, но решили не мешать своим подчиненным - мол, пусть себе поспорят, ведь в спорах, как известно, рождается истина.
- А по-моему, все это бред, - раздался звонкий голос, принадлежащий Эстер Леви, рыжеволосой девушке с внешностью кинозвезды. - Надо же придумать такое разделяющиеся боеголовки! А чужаки что, будут спокойно смотреть на них и ждать, пока они не разлетятся по всей дром-зоне? Да их сожгут лазерами, и все тут.
- Их должно быть очень много, - отстаивала свою идею Хулия Мартинес. Тысячи. Десятки тысяч...
- А миллионы слабо? - вклинился мальчишеский баритон землянина Станислава Михайловского. Мимоходом я подивился тому, как все-таки быстро научился распознавать ребят по голосам. - Нужно не меньше пяти миллионов полноценных глюонных зарядов, чтобы покрыть всю дром-зону. Подсчитай сама, Хулия, это элементарные выкладки. Эстер права - твой план бредовый. Если бы у нас было столько бомб, мы бы давно освободили все человеческие планеты. И не понадобилось бы никаких 'ковровых' бомбардировок дром-зон. Мы бы просто использовали эти заряды в бою вместо обычных позитронных или термоядерных.
- В самом деле, - согласилась Эстер. - Зачем швырять бомбы в пустоту, если каждой из них можно подбить вражеский корабль? Будь у нас хоть сотня тысяч ракет с глюонными боеголовками, наш флот бы мигом очистил эту систему от чужаков. И другие тоже.
Наступило молчание, и я, воспользовавшись паузой, вошел в кают-компанию. Ребята тотчас вскочили и отсалютовали мне. Все они были порядком уставшими и взволнованными - давало о себе знать нервное напряжение последних двух часов, когда мы совершали прорыв через дром-зону и уходили от преследования. Рашель выглядела спокойнее других, зато лейтенант Валько был бледен до болезненной серости, а под глазами у него залегли темные круги. Впрочем, это не было следствием недавних переживаний, просто по пути от Дельты Октанты до Хорса парню перепрограммировали его имплантант в полном соответствии с новороссийскими стандартами - иначе бы он 'засветился' при первом же вхождении в сеть. Подозреваю, что это была довольно болезненная и крайне неприятная процедура. Бедный мальчишка - что он сотворил со своими мозгами! Я всегда относился к киберам с сочувствием и неодобрением, хотя в свое время чуть было сам не решился на установку имплантанта. Да, вы угадали - ради виртуальных космических полетов. Контакт с компьютером через ментошлем не давал стопроцентного ощущения реальности, и при всей убедительности создаваемых компьютером образов все же оставалось чувство их иллюзорности. Зато имплантант позволял полностью отключаться от внешнего мира и не просто входить в виртуальность, а сливаться с ней, становиться ее неотъемлемой частью. Хорошо что я не поддался этому соблазну.
- Вольно, господа, - сказал я. - Довожу до вашего сведения, что первый этап операции - прорыв в систему Хорса - прошел успешно. Корабли крыла переключились в режим полного радиомолчания и взяли курс на Новороссию. Даю вам пятнадцать с половиной часов на отдых. Завтра утром, в ноль-девять три- ноль по бортовому времени, вы должны быть готовы к посадке в десантный челнок. А теперь все свободны.
Попрощавшись, ребята разошлись по своим каютам, и со мной остались только Рашель и Валько, которых я попросил задержаться.
- Да, сэр, - произнесла дочь с некоторой напряженностью в голосе. - Что-то случилось?
После гипно-лингвистической коррекции ее английский выговор слегка изменился. Он по-прежнему оставался мягким, но звучал немного иначе. Точно с таким же акцентом теперь говорили я и Анн-Мари - любой уроженец планеты Арран принял бы нас за своих земляков.
- Да нет, все в порядке, - ответил я. - Просто нам нужно кое-что обсудить. Пойдемте ко мне.
Мы прошли в мою каюту, и я предложил ребятам сесть. Затем устроился в кресле напротив них и заговорил:
- Итак, молодые люди, за время полета вы более или менее познакомились со своими подчиненными. Есть ли у вас к кому-нибудь из них претензии?
- Какого рода претензии? - сразу уточнил Валько. - Относительно их пригодности к заданию или в личном плане?..
- В личном. Испытываете ли вы к кому-то хоть слабую антипатию, на кого из них вы не смогли бы положиться, кто вызывает у вас раздражение? Я спрашиваю вас не по собственной инициативе, а по поручению адмирала Дюбарри. Он считает, что вы, как командиры отряда, должны произвести окончательный отсев, устранив слабые, ненадежные звенья. Это его точное выражение. И еще он просил передать, чтобы при решении этого вопроса вы отрешились от ложного чувства вины за то, что не сумели наладить с кем-то отношения. Все члены вашей команды, безусловно, отличные ребята, но и среди самых лучших людей нередко случаются межличностные трения. А в вашей ситуации даже легкая неприязнь к подчиненному может повлечь за собой катастрофические последствия. Вы меня понимаете?
- Да, - серьезно кивнула Рашель. - Я понимаю.
- Я тоже, - ответил Валько и задумался. Потом нерешительно произнес: Ну... пожалуй, я назову Михайловского.
- Почему? - спросил я.
- Он слишком заносчив. И резок. На некоторых ребят смотрит свысока, считает их глупее себя. Это... это немного раздражает меня.
Рашель посмотрела на него и этак ехидненько усмехнулась:
- А все из-за того, что он раскритиковал идею Хулии Мартинес? Почему же тогда ты не забраковал Эстер, которая выражалась не менее резко? Потому что она милашка и на нее приятно смотреть?
Щеки Валька слегка зарделись.
- Не в том дело. Вовсе не в том. Этот эпизод лишь частность, но если мы заговорили о нем, то Эстер просто высказала свое мнение, а Станислав выпендривался, показывая, какой он умный. Типа: 'Вы все идиоты, а я д'Артаньян'.
- О чем ты?
- Да это так, из одного старого анекдота. Даже из древнего. И, э-э, не совсем приличного. Однажды я наткнулся на него, но не понял, в чем его смысл, и стал выяснять, кто такие д'Артаньян, виконт де Бражелон и поручик Ржевский. В результате прочитал несколько очень увлекательных книг. Но это уже к делу не относится. Просто порой Михайловский напоминает мне героя того анекдота. Он нахватался по верхам разных знаний и при любом подходящем случае демонстрирует свою, так сказать, эрудицию.
- Можно подумать, что ты у нас скромный и застенчивый, - язвительно заметила моя дочь. - Ты тоже лезешь со своими замечаниями, комментариями, уточнениями и часто выставляешь собеседников круглыми дураками.
