своим священным городом. Так вот, Ицхак сумел организовать отпор и тем, и другим. А когда жена родила ему сына, объявил, что принц Давид станет наследником престола Исраэля.
- Как звали ребёнка? - не удержавшись, переспросил взволнованный Читрадрива. Он уже понял, кто именно был сыном короля Ицхака и наследником престола.
- Давидом его звали, - повторил купец. - А что?
- Да так, интересно стало, - уклончиво ответил Читрадрива. - И когда же родился принц Давид?
- То ли на второй, то ли на третий год после появления Ицхака в Йерушалайме... Дай-ка я вспомню точно. Тогда мне было... Да! Принц родился в конце весны двадцать девять лет назад. То есть, с тех пор прошло двадцать девять с половиной лет.
'Всё сходится!' - внутренне возликовал Читрадрива.
А Шмуль после короткой паузы хмуро промолвил:
- Только теперь это не имеет никакого значения.
- Почему?
Шмуль тяжело вздохнул:
- Видишь ли, почтенный Читрадрива. Мудрейший Адонай так устроил эту землю, что менять на ней порядки следует крайне осторожно. Я в то время жил в Экроне, в уделе Йегуды, и часто бывал по делам в Йерушалайме. Несколько раз самого короля видел, стоял от него так же близко, как от тебя. Потому и бросилось мне в глаза кольцо твоё, что у Ицхака точно такое же было, я его хорошо разглядел. Такую вещицу как не запомнить...
Он немного помолчал.
- Однако, в самый разгар всеобщего ликования я сказал себе: 'Шмулик, а не пора ли убираться отсюда подобру-поздорову?' И знаешь, таки оказался прав! Молодой был, а чутьё уже имел. Едва я успел завершить все торговые дела в Земле Обета, то есть тогда в королевстве Исраэль, погрузить имущество на корабль и перекочевать в Верону, как король исчез.
- Как исчез?! - изумился Читрадрива. - Убили его, что ли?
- Кто бы посмел! - возмутился купец. - Нет, он именно исчез. Растворился, как соль в воде. Был - и не стало! Сгинул без следа! Отправился прогуляться в окрестностях дворца своего и не вернулся. В общем, как пришёл, так и ушёл.
- А жена? А сын? А королевство?
- То-то и оно, что Шмуль вовремя убрался оттуда, иначе не разговаривал бы с тобой сейчас, - купец ухмыльнулся, но в душе его читалась явная грусть. - Всё пошло прахом. Проклятые абирим мигом подняли головы, едва до них дошли слухи об исчезновении Ицхака. А когда всё подтвердилось, обнаглели, снарядили грандиозный поход и осадили Йерушалайм. Большая часть армии без короля мигом разбежалась, защищать город было практически некому, и абирим приступом взяли крепостные стены, которые незадолго перед этим сами же возводили. Понятное дело, они учинили жестокую резню. Много народу тогда погибло, ой много!
- А как же королева с принцем? - не унимался Читрадрива.
- Она была гордая женщина, не слушала разумных советов. И очень хотела быть достойной если не пропавшего мужа, то, по крайней мере, его памяти. Королева и принц Давид остались в Йерушалайме, чтобы своим присутствием воодушевлять немногочисленных защитников города. Они погибли вместе со всеми... Впрочем, кое-кто верит, что принц не погиб, сумел спастись, и когда-нибудь вернётся, чтобы возродить королевство Исраэль. Но всё это глупости. Просто людям нужно во что-то верить. Года четыре назад в Йерушалайме объявился один самозванец, который утверждал, что он и есть принц Давид, но его быстро разоблачили. Он оказался настолько глуп, что даже серьгу поцепил не на то ухо.
- Какую серьгу? - спросил Читрадрива по возможности сдержаннее, хотя от восторга готов был пуститься в пляс.
- У принца Давида в ухе была маленькая серьга с таким же камушком, как и в перстне Ицхака, только крохотным, - ответил Шмуль. - По каким-то своим соображениям король надел её сыну, и теперь это стало частью легенды. Говорят, серьга должна тихо пищать, если к ней поднести платину. Некоторые глупые головы в Йерушалайме до сих пор ждут возвращения Наследника с Поющей Серьгой.
'Вот оно что! - сообразил Читрадрива. - Значит, монета, про которую Пеменхат рассказывал, что она якобы фальшивая, была с небольшой примесью платины... Интересно, а ложка тоже? Жаль, что Карсидар так варварски уничтожил её'.
Читрадрива и Шмуль стояли посреди окраинной слободской улочки. Пушистый снег успел обильно запорошить одежду купца, и от этого он выглядел почему-то особенно немощным и старым.
- Такая вот история. Я надеюсь, теперь ты поймёшь и простишь моё любопытство, почтенный Читрадрива. Просто увидев твоё кольцо я сразу же вспомнил второе такое же, хотя видел его три десятка лет назад. И подумал: не из ваших ли краёв явился к нам Ицхак? Ведь он, кроме всего прочего, тоже разговаривал на священном языке!
Читрадрива лишь пожал плечами:
- Увы, почтенный Шмуль, чего я не знаю, того не знаю. У нас, анхем, есть имя Хишааш, но я не слышал ни об одном Хишааше, который отправился бы на поиски... - он чуть не ляпнул: 'Риндарии', но вовремя спохватился, - ... на поиски Земли Обета.
- С другой стороны, - сказал Шмуль совершенно иным тоном. - На Ицхаке и его сыне свет клином ещё не сошёлся. На смену им может ведь прийти и другой человек, с другим именем. - Он сделал выразительную паузу и пристально посмотрел на Читрадриву. - Мне почему-то кажется, что с вами, которые именуют себя анхем, всё не так просто, как думает учитель Нахум. Огречились вы или нет, но вы, пожалуй, единственные из ныне сущих детей Абрахамовых, кто сызмальства говорит на священном языке. И это просто замечательно! Всемогущий Адонай помнит и о вас.
На том стали прощаться. Шмуль сказал, что будет гостить у родственников всю Хануку, а потом вернётся в Верону. И если Читрадрива надумает отправиться в Землю Обета с ним, купец заранее согласен. С новым знакомым дорога веселей.
- А как же абирим? - спросил Читрадрива. - Не причинят ли они нам зла?
Шмуль ответил на это, что абирим выгнал неаполитанский король, установив над Землёй Обета свой протекторат, и теперь в Йерушалайме воцарился более или менее сносный мир.
Возвращаясь к Михайлу, Читрадрива непрестанно обдумывал услышанное. До чего замечательно всё складывалось! Его товарищ - принц, наследник престола павшего королевства! Каково, а?! Надо же было такому случиться - Давид, сын Ицхака, принц Исраэля. Красиво звучит.
Читрадрива вспомнил также, как вздрогнул Карсидар в порубе, когда услышал своё имя. Вот оно что! Тогда они решили, что это из-за Саула-Сола, а оказалось как раз наоборот. Ничего, теперь это можно легко проверить.
К тому времени Михайло и его подопечный уже вернулись от князя.
- Что, таки вышел по городу побродить? - спросил Читрадриву сотник. - Ну и как?
- Холодно, - отозвался Читрадрива.
Тут они услышали приглушённый стенами Милкин голос, потом хлопнула дверь, и через комнату, ни на кого не глядя, вихрем пронёсся Вышата. Михайло крякнул и почесал затылок. По всему было видно, что он крайне смутился. Затем немного поговорили о пустяках. Наконец сотник сказал:
- Ладно, скоро вечерять сядем. А ты ступай к Хорсадару, у него к тебе разговор есть, - и ушёл по своим делам.
Карсидар лежал на своей кровати в отведенной им комнате. По выражению его лица было ясно, что он всецело погружён в свои мысли. Самый подходящий момент для проверки!
- Ну, Давид, рассказывай, что там князь надумал, - самым обыденным тоном спросил Читрадрива, в то же время сосредоточившись на камне перстня.
В первые секунды Карсидар не почувствовал никакого подвоха и спокойно начал:
- Он довольно умён, скажу тебе. Мы долго говорили, и постепенно возникла идея...
И тут Карсидара точно иглой укололи. Читрадрива в полной мере ощутил испуг, растерянность и смятение, разом захлестнувшие его душу.
- Давид?! - Карсидар уставился на него широко раскрытыми глазами. - Ты сказал: Давид?!
Сработало. Значит, так и есть, шлинасехэ, мой принц...
