«Чепуха! - сказал я себе.- Это же просто жуки. Микробы. Они не могут думать и действовать осмысленно».
Надеюсь.
Дюшамп посмотрела на меня, сказав:
- Вот что нам надо сделать. Все займутся ремонтом обшивки. И никто не останется за бортом дольше, чем Том и мистер Хамфрис.
- Но два скафандра уже потеряли герметичность,- возразил я.
- Мы сократим время пребывания за бортом,- заявила Дюшамп.
За моей спиной проворчала Йитс:
- Это как же: значит, придется латать быстрее, чем они будут прогрызать? Какая-то гонка получается, соревнование на выживание.
Дюшамп кивнула:
- И одновременно я буду спускаться все ниже.
- Ниже!..- ахнула Риза.
- Между этим облаком и следующим, примерно в пяти километрах под нами, есть слой чистого воздуха.
Родригес безрадостно усмехнулся:
- Где нет ни облаков, ни кусачих мошек.
Я чувствовал, что Йитс хочет возразить, но прежде чем она успела это сделать, капитан продолжила:
- Вилла, я хочу, чтобы ты рассчитала максимальное время, в течение которого мы сможем работать в атмосфере, прежде чем появится опасность разрушения скафандра.
- Да, капитан,- недовольно откликнулась Йитс.
- Том, ты возьмешь на себя управление. Мы с мистером Хамфрисом пойдем в первой паре. Все остальные пойдут следующими.- На мгновение она заколебалась, заглядывая куда-то мне за спину. «Наверное, смотрит на свою дочь»,- подумал я.- Все, кроме доктора Уоллера,- добавила капитан.
Я затылком почувствовал, как он облегченно вздохнул. Действительно, здоровье доктора не позволяло ему присоединиться к нам. Но я беспокоился за Маргариту, ей не приходилось этим заниматься, да и вообще, ее никто не готовил на космонавта. Хотя, как знать. Маргарита не открывала мне подробностей, где получала свое образование.
Дюшамп встала из командного кресла, освобождая его Родригесу. Все расступились перед ней. Я последовал за ней, борясь со страхом, осаждавшим меня.
Вообще-то говоря, никто из нас не тренировался в искусстве латания дыр в летящем среди кислотных испарений корабле. Конечно, виртуальные тренировки пошли на пользу, но никто не может заложить в компьютерную программу то, что может выкинуть ситуация там, в облаках, никогда не знаешь, как ляжет карта. Тебя лупит ветер, и корабль дергается, как живой. Прибавьте осознание того, что какие-то жуки грызут при этом ваш скафандр… тут душа уйдет не только что в пятки, но и мочевой пузырь мигом опорожнится. Меня, например, при одной мысли об этом щекотало, словно электрическим током.
Но вызов судьбе брошен, и я не собирался пасовать, отказываясь от своей доли ответственности.
Нелегкая выдалась работенка, смею вас заверить. Даже несмотря на то, что мы работали внутри емкости, цепляясь за выпуклые стенки и свисая с внутренних балок и распорок каркаса на страховочных тросах, работа оказалась сложнее, чем шпаклевка какой-нибудь высокогорной скалы.
К тому же внутри емкости царила тьма кромешная. Там, снаружи, в облаках, было хотя бы желтовато- серое свечение, сумеречный свет, который позволял хоть что-то видеть вокруг, когда глаза привыкали. А здесь, в пустой бочке газовой емкости, приходилось работать при свете нашлем-ного фонарика, который светил совсем недалеко. Свет быстро растворялся в желтоватом тумане, заполнявшем внутренности баллона. Это напомнило мне описание лондонских туманов прошлого столетия, когда приходилось пробираться по улицам на ощупь.
- Риза,- услышал я голос Дюшамп в шлеме,- прикажите доктору Уоллеру собрать все лампы, которые он сможет найти на складе. Их нужно перебросить в газовую емкость. Тут они сейчас нужнее.
- Да, капитан,- раздался голос техника. Несмотря ни на что, я улыбался. Еще бы, Дюшамп не
позволит кому-то сидеть без дела. Она каждому найдет работу, даже владельцу корабля.
Мы разбрызгивали эпоксидную смолу по внутренностям огромного баллона. Изнутри он казался еще больше - гигантским, почти бесконечным. Темнота равнодушно проглатывала жалкий чахлый свет наших нашлемных фонарей. Я невольно вспомнил Иону в чреве кита или Фухида в бескрайних пещерах Марса, причем никак нельзя было определить, где именно прореха. Внутри емкости не установили датчиков, а сама щель оказалась так мала, что свет сквозь нее не просачивался. Мы сосредоточили наши усилия на кормовой части, поскольку коррозия по большей части коснулась именно ее.
Мы с Дюшамп провели изнурительные полчаса внутри обшивки, затем Родригес и Маргарита пришли нам на помощь. Дюшамп, не сомневаюсь, загнала бы сюда и больше народу, залатав остальные скафандры, но у нас на борту имелось всего два пневматических пистолета-инъектора.
Так, по двое, попарно, экипаж работал час за часом над ликвидацией утечки. Несмотря на усталость, я пошел работать по второму кругу, в этот раз вместе с Сакамото. Родригес выходил уже трижды. То же и Йитс, которая чертыхалась и ворчала всю дорогу.
Когда я вернулся из второй вылазки, то упал перед выходом из воздушного шлюза, уже не в силах даже снять скафандр. Просто отвинтил шлем и сел, даже не скинув рюкзака с системой жизнеобеспечения. Меня охватило не только физическое истощение, хотя каждая мышца во мне просто изнывала и просила отдыха. Это было истощение душевное, вызванное не только усталостью, но и крайним напряжением. К тому же приходилось учитывать, что времени в нашем распоряжении катастрофически мало.
Сакамото, встав надо мной, снял шлем и скупо улыбнулся:
- Работа - проклятие пьющего человека,- пробормотал он и стал сам, без посторонней помощи, снимать скафандр.
Наконец и мне удалось раздеться. Я вполз в койку для того, чтобы сделать впрыскивание транквилизаторов. Но как только я приставил шприц-пистолет к локтевому сгибу, заорал сигнал интеркома, в шести сантиметрах от моего уха:
- Мистер Хамфрис, вас ждут на капитанском мостике.
С затуманенным взором я закончил укол, затем, соскользнув с кровати, побрел, спотыкаясь, на мостик, как был, в смятом комбинезоне, даже не позаботившись привести себя в порядок. Где-то, периферией сознания, я понимал, что я весь в поту, но меня это уже ничуть не беспокоило.
Дюшамп сидела на командирском месте, спокойная, как кремень. У Родригеса же то и дело закрывались глаза, видимо, он уже клевал носом. Йитс находилась на своем месте, и трудно было понять, в каком состоянии, потому что сидела ко мне спиной.
Как только я появился, капитан Дюшамп заговорила:
- У меня есть хорошая и плохая новости. С какой начать?
- С хорошей,- вяло произнес я.
- Течь мы устранили,- сказала она. Однако лицо ее радости при этом не выражало.- Теперь корабль приведен в порядок и мы вырвались из облаков на чистый воздух. Мы выкачали из емкости все, что туда набралось во время снижения,- добавила Дюшамп,- и заполнили ее окружающим воздухом.
Я кивнул.
- Хорошая новость.
- Теперь плохая. Только один из скафандров имеет легкие повреждения. Остальные пришли в полную негодность - они не прошли контроля на безопасность.
- Это значит, что мы не можем воспользоваться ими на планете?
- По крайней мере, цока мы их не починим,- безрадостным тоном сообщила Йитс.
- Что ж,- вздохнул я.- Могло быть и хуже.
- Вопрос в том, не окажется ли этих жуков и там, внизу,- заметила Дюшамп.- В нижних слоях
