пробуждаясь к жизни. Передо мной открылась грандиозная картина разрушений: очередной ураган прошелся над Атлантикой, задев Британские острова. Даже Барьер Темзы - дамба, возведенная через реку, согласно новейшим супер-технологиям - не выдержала натиска стихии, и целые кварталы Лондона оказались под водой, в том числе Вестминстерское аббатство и Палаты Парламента.
Откинувшись на подушки, я отрешенно созерцал, как тысячи лондонцев хлынули на улицы под струи холодного ливня, убегая от наступающего наводнения. «Худший катаклизм, обрушившийся на Лондон со времени Блицкрига, начала Второй мировой»,- срывающимся голосом объявил диктор.
- Другой канал! - потребовал я. Смерть и разрушение мне сейчас противопоказаны, но по остальным каналам тоже показывали агонию Лондона, причем в цвете и красках. Я мог наблюдать то же самое в трех измерениях, если бы запросил голографический канал. Целые флотилии судов и шлюпок, от современных катеров до самых допотопных музейных пароходов, пыхтя, продвигались по Стрэнд-стрит и Флит-стрит, спасая людей, женщин и детей, даже домашних животных - всех, кого еще можно было спасти. Рабочие сражались за Букингемский дворец…
Наконец мне удалось найти канал без наводнения. Там демонстрировали телемост: застольную беседу за «круглым столом» нескольких лиц, считающих себя экспертами в области глобального потепления, которое и стало причиной ураганов и наводнений. У одного из них на рукаве зеленела повязка международной партии Зеленых, в другом я узнал одного из друзей отца - бойкого на язык адвоката, который искренне ненавидел «любителей природы». Остальные - ученые разных мастей, то есть отраслей наук. Среди них не нашлось бы даже двух, хоть в чем-то согласных между собой. Я следил за этим действом, надеясь, что эти спокойные монотонные, хорошо поставленные голоса профессиональных лекторов и балаболок убаюкают меня и дадут хоть какой-то кратковременный отдых. В ходе беседы экран демонстрировал анимирванные карты местности, на которых таяли ледяные вершины Гренландии и Антарктики и повышался уровень Мирового океана. Половине Америки, причем Центральной, грозила участь превратиться в гигантское море, Окруженное сушей. Гольфстрим должен был исчезнуть, заморозив Британию, Францию и Скандинавию, отчего все страны Европы приобрели бы «чудный» сибирский климат.
Прекрасная колыбельная на сон грядущий! Я уже собирался отключить к черту экран, эту треклятую телепанель, когда замигал желтый маячок почтового сообщения. Интересно, кому я понадобился посреди ночи?
- Слушаю,- подал я голос с кровати.
Вся стена тут же стала сероватого оттенка - как будто в молоко добавили немного подсолнечной халвы. На миг мне показалось, что видео барахлит. Но тут синтезированный компьютерный голос произнес:
- Мистер Хамфрис, прошу прощения, что не могу показать вам своего лица. Для вашей же безопасности вам не стоит меня видеть.
- Безопасности? - переспросил я.- Это еще почему? Однако голос проигнорировал мой вопрос, и я понял, что
мне транслируют запись.
- Нам известно, что до вас дошли слухи о диверсии на корабле вашего брата. Мы уверены, что именно ваш отец виновен в его смерти. Ваш брат был убит, сэр, и ваш отец - его убийца.
Экран потух. Я сидел в темной спальне отеля, потрясенно пялясь в опустевшую стену.
Мой отец? Убил Алекса? Мой отец виновен в его смерти? Ужасное, жуткое обвинение. Причем трусливо сделанное тем, кто не имел достаточно мужества, чтобы показать свое лицо.
Но я поверил незнакомцу. Вот что меня потрясло больше всего. Я поверил! Поверил гнусной лжи, мерзкой инсинуации. Поверил грязной клевете на моего отца.
Поверил, потому что вспомнил ночь перед вылетом Алекса в эту злополучную экспедицию на Венеру. В ту ночь брат открыл мне истинные причины своего поступка.
Алекс всем говорил, что собрался на Венеру, чтобы изучить верхние непроницаемые слои атмосферы, своеобразный парник планеты. Звучало довольно-таки убедительным объяснением для столь рискованной экспедиции. Так оно и было на самом деле. Но имелись и скрытые причины, которые никому не назывались, о которых он никому не рассказывал. Он открыл их лишь мне в ночь перед вылетом. В подоплеке чисто научной миссии лежали политические мотивы. Я вспомнил, как Алекс сидел в уютной спокойной библиотеке нашего дома, где мы жили вместе с отцом. Именно там он поведал мне свои планы.
Земля начинала ощущать последствия парникового эффекта, сообщил мне Алекс. Ледники и полярные шапки тают, повышается уровень Мирового океана. Климат претерпевает значительные изменения.
Международная партия Зеленых, которую на дух не переваривал друг отца, вышеупомянутый адвокат, объявила о том, что пора предпринять самые решительные шаги, прежде чем центральная часть Северной Америки превратится в море и, выпуская мегатонны замороженного метана в атмосферу, исчезнет вечная мерзлота в Канаде, что еще больше усугубит последствия парникового эффекта.
- Так ты один из них? - прошептал я в полной темноте. Ночь выдалась - хоть глаз выколи, но мы были совершенно одни.
Он приглушенно засмеялся из темноты:
- И ты будешь «одним из них», братишка, если от изучения книжек перейдешь к изучению реального мира, обратишь внимание на то, что творится вокруг.
Помню, как я тут же затряс головой, забормотав:
- Отец убьет тебя, если узнает.
- Он уже знает,- сказал Алекс.
Он хотел воспользоваться экспедицией на Венеру, чтобы продемонстрировать миру последствия парникового эффекта, который на Венере принял размах чудовищного катаклизма и, вполне возможно, привел к исчезновению форм жизни на планете. Венера превратилась в мертвый каменный шар, окутанный облаком ядовитых газов,- там не осталось ни капли воды, ни травинки. Снимки и результаты исследований, доставленные с Венеры, должны были произвести потрясающий эффект, навечно запечатлеться в сознании тех, кто будет голосовать на выборах: вот, мол, что станет с Землей, если вовремя не остановиться.
Мощные политические силы противостояли Зеленым. Люди вроде моего отца, бизнесмены такого же размаха и влияния, старперы, то бишь старые перечницы, не собирались допустить МПЗ - Международную партию Зеленых к браздам правления миром. Тем более, эти Зеленые молодые крокодилы хотели обложить налогами монополии и многонациональные корпорации, наложить запрет на сжигание гигантских количеств топлива, произвести эвакуацию населения из городов-гигантов и, наконец, что по мнению таких, как мой папочка, совсем уж недопустимо, перераспределить мировые блага между нуждающимися.
Экспедиция Алекса на Венеру на деле имела иную подоплеку: она мыслилась как акция помощи Зеленым, в поддержку их движения. И имела целью вручить Зеленым грозное оружие против могущественных корпораций, против моего отца.
- Отец убьет тебя, если узнает,- сказал я тогда.
- Он уже знает,- с грустью в голосе ответил Алекс. Мой страх был, конечно, преувеличением. Тогда я не
мыслил серьезно ни о какой угрозе со стороны отца; слова напоминали детский лепет ребенка, опасающегося наказания. Теперь мне стало понятно, отчего Алекс ответил мне с такой грустью.
Больше я спать не мог, как не мог бы поднять уровень воды в Гибралтаре. Надев скафандр, я отправился на прогулку, двигаясь медленными шаркающими шагами, которые предписывает низкая гравитация на Луне, постепенно превращаясь в озлобленное, запуганное, отчаявшееся существо.
Как и все лунные сообщества (поскольку в первую очередь их можно называть именно сообществами и уже потом - городами), Селеноград располагался под поверхностью спутника Земли. Его вырыли под горным хребтом, опоясывающим гигантский кратер Альфонсус, так что никаких утренних солнечных лучей, как там водится на Земле, не предвиделось. Ничто не предвещало наступления нового дня. Тем более для меня, в моем отчаянном положении. Надежды больше не оставалось. Ничто не извещало отчаявшегося о наступлении нового дня. Просто свет в коридорах и залах переключался на дневной режим: «щелк» - и все. Это срабатывали на моем пути термодатчики, чувствующие приближение человеческого тепла…
Через несколько часов я наконец понял, что делать. Я приказал компьютерному терминалу установить
