питается, в отсутствии космонавтов?
Маргарита снова загадочно пожала плечами.
- Может быть, органическими материалами, выпадающими с облаков? - предположила она.
- То есть этаким своеобразным поднебесным планктоном.
- Да, жуки в облаках не вечны, постепенно вымирая, поколение за поколением, они образуют «планктон», усеивая им нижние слои атмосферы.
- Как же они там не сгорают? Маргарита опять задумалась:
- Ветра?
- Точно. Они переносят планктон с места на место, а осьминог…- Мне понравилось это сравнение поверхности Венеры с дном океана, и я бросился развивать его. По моим допотопным представлениям, на самом дне в норе сидит громадный кальмар или другой головоногий моллюск, вероятно, размером с Венеру, и своими жадными щупальцами высасывал все питательное из «воды», то бишь атмосферы планеты.
- Планктоном питаются киты,- перебила меня Маргарита.- И то не все.
- Но должны же быть небольшие видоизменения. Скажем, все-таки другая планета. Пофантазируй.
- Я не ксенобиолог,- отрезала она,- чтобы фантазировать. Мое дело - спасать тебя и весь остальной экипаж и попутно заниматься экспериментами. Если это возможно,- подчеркнула она.
- А как же твои Нобелевские премии? - не удержался я от подколки.
Она посмотрела на меня совершенно спокойно:
- Они мне не нужны,- точно так же спокойно ответила она. И я понял, что это не бравада. Передо мной сидела загадочная девушка с мистическим женским именем, удивительного происхождения. Она не вышла из морской пены, как Афродита, она родилась в новый век технологий, клонированная от своей матери, и стала залогом бессмертия Дезирэ Дюшамп, сгоревшей в атмосфере планеты. И все ради того, чтобы спасти память о моем брате. Я мужественно сжал кулаки и проглотил горькую слезу.
- Подожди,- попросил я, чтобы отвлечься.- Ты что-то рассказывала об органическом материале, о «манне небесной», падающей с облаков?
Маргарита покачала головой.
- Дело в том,- продолжала она,- что я не нашла ни следа органических материалов. По идее, если эти жуки не бессмертны и не поедают друг друга, то они могут падать, оседая вниз,- но тут же сгорают над планетой, там, где температура переваливает за сто и выше градусов. В принципе, температуры горения бумаги, 451 градуса по Фаренгейту, им бы вполне хватило…
- …чтобы обуглиться, окочуриться и так далее?
- Вот именно.
- Так чем же они питаются там, на поверхности планеты, эти щупальца?
- Пока на этот счет у меня самые смутные предположения,- призналась Маргарет.- Вот почему мы должны еще раз вернуться туда и заняться более серьезным изучением флоры и фауны Венеры.
«У тебя с головой все в порядке, девочка?» - подумал я, но не сказал этого вслух. Что ж, кому-нибудь надо этим заняться. И если начальником экспедиции станет Маргарита, я готов составить ей пару, став… ее капитаном. Или как минимум спонсором.
Да, мы открыли целый мир, который предстоит осваивать. Мы выполнили задачу, которую поставил перед собой Алекс. Новый мир биологии. В твою честь, Алекс. Ну и для остальных: Микки и Гринбаума, например.
- Что ты там улыбаешься? - услышал я голос Маргариты. Я открыл глаза и опять с радостью увидел ее. Я даже не
заметил, что улыбнулся в своих размышлениях.
- Мой брат Алекс,- произнес я.- Ведь мы бы ничего не открыли, если бы он не полетел сюда первым.
Взгляд Маргариты стал озабоченным и сосредоточенным.
- Да, его имя должно остаться в веках.
- Это его право,- произнес я словно клятву.- Это его подарок всему человечеству.
Маргарита вскоре ушла, и я забылся сном. Я помню, что мне снилось: что-то про Алекса и моего бывшего… Мартина Хамфриса, как я теперь его называл. Но как только я проснулся, все развеялось. И чем больше я пытался вспомнить этот сон, тем труднее это удавалось - все равно что ловить руками дым. А мне снилось, что мои руки горят и я ловлю поднимающийся от них дым, который непрерывно ускользает от меня.
Проснувшись, я увидел, что все шланги, трубки и иголки отсоединены от меня. «Интересно,- подумал я,- сколько же я спал?» Я ожидал, что с минуты на минуту появится Маргарита: может быть, она ненадолго вышла. Но я так и пролежал четверть часа в бессильном и беспомощном ожидании: она не показывалась. Наверное, вспомнил я, работает над этой конечностью, которая зацепилась за броню «Гекаты».
Ошарашенный и задетый таким невниманием к моей персоне, я откинул простыню и встал, точнее, сел. Голова у меня легко закружилась, но не от того, что я встал, а от того, что под простыней я оказался совершенно голым. И, насколько мог оглядеться, нигде не замечал своей одежды. Чьих же это рук дело?
Шатаясь, я встал, хватаясь за столик и пытаясь сохранить равновесие. Ничего себе - заснуть лицом в салате! Так все-таки - было оно или не было? - хотелось мне сейчас спросить у Маргариты. А что, если она вколола мне какое-нибудь наркотическое снотворное и… страшно подумать - воспользовалась моей бессознательностью?
Я наскоро обернулся простыней и вышел в коридор, направляясь в кубрик.
Там уже сидели Нодон и несколько его желтолицых узкоглазых собратьев.
Я принял их поздравления и заметил, насколько прибавилось ко мне уважения. Они смотрели на меня теперь совсем другими глазами. Затем задвинул за собой «шодзи» и свалился на койку, не боясь напороться на нож. Целых шесть свежевыстиранных рабочих комбинезонов лежало под ней - я нащупал рукой. Что это - дань уважения герою или грубый намек Фукса на оставшиеся вахты?
Отлежавшись немного, я оделся, и Нодон проводил меня до самой капитанской рубки. В командирском кресле сидела Амарджагаль. Спина ее была совершенно прямой, невзирая на долгие часы такого сидения, и длинные черные волосы ниспадали по ней, связанные в монгольский пучок.
- Где же Фукс? - поинтересовался я.
Все, вскочив с мест, учтиво пояснили, что капитан находится в своей каюте. Настроение экипажа явно переменилось к лучшему.
Уже на полпути к его каюте меня остановила Маргарита.
- Надо проверить капсулу,- сказала она с хмурым озабоченным лицом.
Я затаил дыхание:
- Да, в самом деле, давно пора.
- Ты готов?
- Конечно,- соврал я. Каждая мышца и сустав моего тела издавали болезненный стон. Голова, казалось, весила одиннадцать тонн. Почему именно одиннадцать - не знаю, не взвешивал, приеду на Землю - обязательно взвешу. А здесь вес не имел смысла, поскольку действовали иные законы тяготения. Руки тоже действовали, прямо скажем, плохо. Обтянутые блестящей искусственной кожей, они не вызывали, в отличие от последних, эстетического удовлетворения.
И все-таки капсула меня интересовала. Все-таки она тревожила умы. Там, сразу за входным люком, могли лежать десять биллионов долларов. Но точно так же они могли и не лежать там. Внутри мог оказаться только прах, пепел и зола. Все равно последняя надежда была там: все, что могло остаться от Алекса, хранилось в этой большой металлической сфере. Мой брат… Нет, уже не брат. Но мог быть моим братом. Не биологически, но все-таки братом моим он был. И лучшего брата я не ведал. И никогда я не представлял его никем другим, как старшим братом.
На пути в трюм Маргарита сообщила мне:
- Придется надеть скафандры. Капитан выкачал весь воздух из трюма.
