– Чей это дом?
– Мой, – ответил Трой.
– Мы выйдем из машины? – спросила она, видя, что он сидит на месте.
Он медленно покачал головой, словно играл с ней в какую-то игру.
– Мне нравится здесь, а тебе?
– Не очень.
Достав непочатую упаковку жвачки «Бит ред», он вынул одну, с привкусом корицы, и положил себе в рот.
– Мм… вкусно, – сказал он. – Хочешь? – Она покачала головой. Во рту у нее пересохло.
– Иди-ка сюда… – Он притянул ее к себе. – Испугалась?
– Да, – честно призналась она. – Роули в доме?
– Роули, Роули, Роули… ты так о нем говоришь, что я начинаю думать, уж не заглядывала ли ты ему в штаны.
У нее сердце замерло от ужаса.
– Он наш сын, Трой. Он твой сын.
Он грубо накрыл ее губы своим ртом, чуть не задушив ее языком, вторгшимся внутрь. Она ощутила вкус коричной жвачки.
– Забирайся назад, – прохрипел он, подталкивая ее, и сам последовал за ней. – Становись на четвереньки.
– Трой… – пыталась урезонить его она, защищаясь руками, но не увидела в его глазах ничего, кроме звериной похоти.
– На четвереньки, беби. Ну же, становись на четвереньки. А теперь медленно, очень медленно снимай джинсы…
Хантер, выехав на шоссе, направился к югу, потом свернул на восток, на Кин-Карсон-роуд. Улица была не такая длинная, как Каньон-роуд в Санта-Фе, но тоже изобиловала галереями, кафе и ресторанчиками. Вскоре она перешла в довольно узкую дорогу, окаймленную чахлыми сосенками, опустившими ветви под тяжестью свежевыпавшего снега. Он свернул, двигаясь по следу, оставленному колесами грузовичка, но вскоре увидел, что это всего лишь красный «шевроле», припаркованный перед небольшим домиком. Он повернул назад и вернулся на шоссе, ругая себя за зря потраченное время.
Ах, Дженни… держись, милая.
– Теперь я, кажется, не прочь попробовать эту жвачку, – сказала Дженни сдавленным голосом.
– Ты тянешь время.
Он размахивал перед ней пистолетом, демонстрируя свое могущество. Должно быть, ужас, как бы она ни старалась скрыть его, был написан на ее лице, потому что улыбка на его физиономии стала еще шире.
– Ты меня распаляешь, Дженни, любовь моя, – шептал он, дрожа коленом. – Здорово заводишь.
Это был не тот человек, за которого она вышла замуж. Того мужчины давно не было. Он исчез пятнадцать лет назад. Но она даже не подозревала, в какое чудовище превратился Трой.
Схватив пачку жвачки, он бросил ее ей. Она отклонилась в сторону, потом подобрала пачку и, повернувшись, уперлась взглядом вдуло направленного на нее пистолета.
– Не шути со мной, – прошептал он.
Надо бы заставить его говорить, но она онемела от ужаса.
– Если убьешь меня, то не получишь денег, – проговорила наконец она.
– Я не собираюсь убивать тебя, – принялся объяснять он, как будто она была полной тупицей. – Похоже, что твой дорогой папочка собирается покинуть этот мир, а сие означает, что деньги достанутся тебе.
– Почему ты убил Мишель Калгари?
– Наслушалась того, что говорит твоя комнатная собачка? Я не убивал Мишель. Она упала.
– Ты толкнул ее. Она сводила тебя с ума, и ты не мог этого вынести. Она сказала тебе, что беременна, а ты не хотел ни ее, ни ребенка.
– Эта плакса все время хныкала.
– Она была намерена рассказать властям, что ты избил ее и надругался над ней. Она собиралась совершить то, что следовало сделать мне пятнадцать лет назад.
– Да уж, ты сумела бы оговорить человека, – злобно заявил он. – Совсем как Мишель. Она нажаловалась на меня этому ублюдку, своему братцу. Тому самому, которого ты пустила в свою постель. Ведь ты пустила его, не так ли, Дженни? Ты позволила ему заниматься с тобой сексом.
– Ты убил ее, – продолжала Дженни, не слушая его.
– Дженни… – Взяв ее за подбородок, он медленно покачал ее голову из стороны в сторону. – Мишель не слушалась. В этом ее беда. Она не желала подчиняться. А тебе надо быть послушной. Ну-ка вставай на четвереньки. Не заставляй меня ставить тебя.
Уж лучше она будет смотреть в дуло пистолета, чем подчинится его желаниям. Она не спеша вытащила из пачки одну резинку, медленно развернула ее и отправила в рот. Он наблюдал за ней так же, как Бенни
