не участвовала– она отправилась с О'Харой на ужин в отель «Беверли-Хиллз», зато Дика Неверна история с пропажей режиссера явно заинтересовала.
На следующее утро он проснулся раньше обычного, плотно позавтракал и отправился на «Мэджик».
Стоявший у ворот охранник в мундире с блестящими медными пуговицами равнодушно посмотрел на Дика. Каждый день пороги студии обивали сотни молодых «талантов».
Когда Дик сказал, что хочет поговорить с мистером Эбрамсом, привратник скорчил презрительную гримасу и поинтересовался:
– А вы кто – комик? Ладно, кем бы вы пи были – С. 3. никого не принимает без предварительной договоренности… – С этими словами здоровенный вышибала встал на пути Дика и недружелюбно посмотрел на него.
Немного подумав, Неверн залез в карман, вытащил пятидолларовую бумажку (деньги у него давно уже были на исходе) и протянул ее привратнику.
– Пожалуйста, передайте мистеру Эбрамсу, что его хочет видеть гениальный оператор и режиссер, – проговорил Дик.
Вышибала как ни в чем не бывало засунул в карман купюру и, сняв трубку внутреннего телефона, передал секретарше Эбрамса слова Неверна. Выслушав ответ, он повернулся к молодому человеку.
– Секретарша говорит, что С. 3. сейчас очень занят. – Хотя, если у вас есть время, можете подождать. Пойдете направо по этой тропинке, сверните за угол и увидите в глубине большое здание – там, на первом этаже, кабинет мистера Эбрамса.
Вне себя от радости Дик бросился вперед по тропинке.
Он заглянул в один из павильонов – шла съемка уличной сцены; Дик внимательно следил за работой оператора и режиссера. Потом он толкнул какую-то дверь и оказался в роскошном манхэттенском пентхаузе: из-под потолка лился свет мощных прожекторов, за Окном виднелись знаменитые нью-йоркские небоскребы. В самом центре павильона на парчовом диване возлежала мисс Май Френч в длинном атласном платье. Чуть поодаль четыре музыканта исполняли скрипичный концерт Гайдна– прежде чем приступить к съемкам очередной любовной сцены с Ральфом Лэеном, Май Френч всегда слушала музыку.
– Роскошь – вот что хочет увидеть зритель, – услышал Дик чей-то спокойный голос. – Люди устали от нищеты, от обыденности, им надо убежать в романтический мир, мир грез и сказок. Им нравится вздыхать при виде роскошных нарядов героини, переживать за неудачи героя. Зрителям хочется плакать и смеяться.
– Им хочется развлечься, – подхватил Дик, оборачиваясь на человека, стоявшего сзади. – Нет, вы только посмотрите, что творит этот осветитель! Ну разве можно ставить прожектора прямо напротив героини?! Надо передвинуть их назад, немножко поднять – чтобы на лицо падала тень… – Отчаянно жестикулируя, Дик попытался приблизиться к съемочной площадке.
– А как вам эти декорации? – спросил человек.
– В общем, хорошие. Впрочем, я бы не стал делать так много окон. Я, конечно, понимаю, что хотел сказать художник: это, мол, пентхауз в Нью-Йорке – так что будьте любезны смотреть на силуэты Манхэттена. Лично я бы оставил одно окно и повесил на стены побольше картин, драпировок. Больше… как бы это сказать… Больше текстуры! – Он еще раз посмотрел на собеседника и спросил: – Простите, я, может быть, тут критикую вашу работу. Это часом не вы делали декорации? Незнакомец громко рассмеялся.
– Продолжайте, продолжайте – мне очень интересно вас послушать.
– Вот, посмотрите: герой подходит к героине справа. Я бы сделал так, чтобы он приближался сзади, из- за дивана, клал руки ей на плечи. Понимаете, при этом ракурсе он закрывает плечом ее лицо, а она ведь так прелестна, что нужно как можно чаще показывать ее зрителям.
– Интересное замечание, – улыбнулся незнакомец. – Кстати, не хотите посмотреть съемки очередной серии «Приключений Митци»?
– Еще бы! Кстати, меня зовут Дик Неверн. – Дик радостно пожал протянутую ему руку, и они зашагали к выходу на другую площадку. Митци сидела у входа во второй павильон – верхом на опрокинутой бочке. На ней была широкая полосатая юбка, черные чулки и высокие ботинки на шнурках; кинозвезда держала над головой зонтик – ведь палящие лучи калифорнийского солнца могли повредить ее гриму.
Дик отпустил пару замечаний по поводу наряда Митци, после чего оба они зашли в павильон, где проходила съемка очередного дубля.
– Не сочтите меня хвастуном, но я сделал бы лучше! – воскликнул Дик, наблюдая за работой режиссера и оператора. – У меня сразу возникли кое-какие идейки!
– Мне бы хотелось что-то вам показать, – проговорил незнакомец. – Но, к сожалению, сейчас я очень занят– у меня совещание. Если вы располагаете минуткой свободного времени, возьмите этот ключ и пройдите к складскому помещению – это футах в пятистах отсюда. Думаю, вам будет интересно.
Дик задумался.
– Я… у меня тоже назначена одна встреча. – Но тут он вспомнил, что С. 3. неизвестно когда освободится, а проторчать лишние полчаса в его приемной Дику совершенно не улыбалось – лучше и впрямь сходить посмотреть, что творится на их складе.
– Впрочем, полчаса у меня найдется, – проговорил он с улыбкой. – Скажите, а меня не сцапают сторожа?
– Не волнуйтесь, все будет в порядке. Только не забудьте на обратном пути занести ключ секретарше мистера Эбрамса. – С этими словами незнакомец поспешно удалился.
Сгорая от любопытства, Дик побежал к складу – ангар был доверху набит декорациями к «Шехеразаде». «Да, – подумал Неверн, – именно такое кино создаст иллюзию освобождения от обыденности. Всего за десять центов зрители перенесутся в таинственный мир сказок «Тысячи и одной ночи»… Лишь бы не провалился замысел фильма!»
Дик мог бы часами бродить среди этих великолепных декораций, но – увы! – время поджимало. Он
