На радостях О'Хара купил четыре бутылки лучшего французского шампанского.
– Такое событие надо отметить! – восклицал он, изо всех сил похлопывая Дика по спине своей здоровенной ладонью. – Надо же! Такому парнишке, как ты, дать снимать такое кино, как «Шехеразада»! Классный мужик этот С. 3., коль скоро судит людей не по одежке, а по таланту. Ведь он, по сути дела, тебя на улице подобрал!
– Да, мистер О'Хара, – проговорил Дик, отстраняясь подальше от ирландца – от его ласк у Неверна уже трещало в затылке. – Мистер Эбрамс – удивительный человек. Он говорил мне, что в юности сам хлебнул много горя и поэтому хочет дать шанс всем талантливым, но бедным молодым людям.
– А какой он из себя? – с любопытством спросила Мисси.
– Среднего роста, густые черные волосы, большие темные глаза. Очень благообразный мужчина. Впрочем, я не большой специалист в мужской красоте – это надо у кого-нибудь из дам спросить. А вот одевается он очень красиво: даже в эту дикую жару он все время в чистейшей рубашке, при галстуке.
– Знаете, – продолжил Неверн после небольшой паузы, – у меня создалось впечатление, что мистер Эбрамс– человек-загадка: даже старые сотрудники «Мэджик-Муви» не могут до конца понять своего начальника. Известно, что он ни разу еще никого не обжулил, но и цену деньгам он знает – все финансовые вопросы решает лично. С. 3. невозможно провести – ему известно даже, сколько стоили на прошлой неделе почтовые марки. Но в скупости мистера Эбрамса обвинить трудно: он регулярно дарит своим звездам огромные букеты цветов и время от времени преподносит им поистине королевские подарки.
– Ну что ж, – сказал О'Хара, поднимая бокал шампанского, – раз Эбрамс такой славный парень, предлагаю выпить за его здоровье! А также за успех нашего юного друга Дика в постановке фильма века – «Шехеразады»!
– Теперь, когда у вас появились деньги, вы, наверное, уедете из нашего пансиона, мистер Неверн, – задумчиво проговорила Роза. Она привыкла смотреть на вещи трезво: как только у бедных жильцов заводились баксы, они начинали искать себе более комфортабельное жилье.
– Боюсь, что мне действительно придется перебраться в другое место, – признался Дик. – Дело в том, что мне придется уходить из дому очень рано, а возвращаться очень поздно, так что я просто вынужден поискать себе место для ночлега поближе к студии. Но если вы позволите, я все равно оставлю за собой комнату в «Розмонте». Мало ли что?
– Но ты уже никогда не вернешься сюда, – заплакала Азали. – Я знаю, я чувствую. Опять все будет не так, как раньше.
Хозяева и жильцы с тревогой посмотрели на девочку: она побледнела, по щекам катились крупные слезы.
– Ты ошибаешься, Азали, – веселым голосом проговорил Дик. – Все будет именно так, как раньше: комната останется за мной, я даже не стану забирать вещи. Как только у меня появится минутка свободного времени, я буду приходить к тебе в гости. И потом, – добавил он с улыбкой, – у меня есть к тебе деловое предложение. Я хотел бы предложить тебе маленькую роль в «Шехеразаде», если, конечно, ты будешь себя хорошо вести и не плакать по каждому пустяку.
– Правда?! – оживилась Азали. Глаза ее мгновенно высохли. – А можно, я исполню роль маленькой танцовщицы?
– А почему бы и нет? – улыбнулся Дик, обводя взглядом собравшихся за столом: Маршалла, Милли, Лилиан, Мэри, Бена, всех остальных. – Вы все получите роли в «Шехеразаде»! Если бы вы только знали, как благодарен я всем вам – особенно Розе и Мисси – за то, что вы поддержали меня в трудную минуту. Вы не дали мне впасть в отчаяние, и теперь я постараюсь сделать все, чтобы хоть как-то отблагодарить вас.
О'Хара наполнил бокалы и, встав во весь рост, произнес:
– Уважаемые дамы и господа, друзья! Прошу внимания! Мне надо сказать вам кое-что важное. Дело в том, что я уже много лет знаком с Розой Перельман и Мисси О'Брайен. Вот уже несколько лет я добиваюсь руки одной из них. До сих пор я получал весьма уклончивые ответы типа «Может быть» или «Поговорим через год». С тех пор много воды утекло, и вот, неделю назад, я вновь нашел ту, которую так любил все эти годы. Клянусь, что никого и никогда я не любил так, как ее!
Обернувшись к Мисси, он пристально посмотрел на нее и спокойным голосом произнес:
– Видишь, Мисси, я свидетельствую перед всеми собравшимися, что люблю тебя. И сейчас, в присутствии всех этих людей, я еще раз прошу тебя стать моей женой. На этот раз я убедительно прошу тебя дать мне ясный ответ.
Их взгляды встретились. Мисси смотрела на большое красивое лицо О'Хары, и ей казалось, что никого, кроме них, в комнате нет. Шемас с тревогой ждал ее ответа – Мисси еще раз поразилась его честности и благородству: он сохранил любовь, несмотря даже на то, что она побывала замужем за другим. Он не постеснялся признаться ей в любви при всех этих людях и сейчас ждал ее ответа, как приговора суда – обвинительного или оправдательного.
– Ах, О'Хара, – проговорила Мисси. – Как я сожалею о том, что не ответила тебе согласием еще тогда!
– Так значит… значит, ты согласна пойти за меня замуж?!
– Да, О'Хара, я согласна, – прошептала Мисси.
– Господи! – воскликнул О'Хара, бросаясь к Мисси и заключая ее в объятия. – Неужели сбылись мои мечты?! Неужели ты моя, Мисси О'Брайен?!
Горячо облобызав Мисси, О'Хара полез в карман пиджака и извлек оттуда небольшую коробочку.
– Перед отъездом из Нью-Йорка я зашел в лучший ювелирный магазин и – на всякий случай – приобрел для тебя вот это.
Он раскрыл коробочку, и собравшиеся увидели прекрасный бриллиант.
– А вот и обручальное кольцо, – добавил О'Хара, доставая из другого кармана замшевый футляр. – Я подбирал его специально к этому бриллианту. Тебе нравится, дорогая?
– Они просто великолепны, О'Хара, – прошептала Мисси. – Я недостойна таких подарков.
