плечу. – Если это выйдет наружу, что тогда? Если хоть кто-нибудь заговорит, если Парсиваль докопается, – меня тоже втянут в это дело. Нет, Фрэнси, я тебя не виню. Кто лучше меня сможет тебя понять, даже если ты его и убила? Но нам надо договориться прежде, чем начнутся допросы. Если мы будем держаться одной версии и если не будет никаких улик…
Фрэнси досадливо высвободилась из его рук.
– У тебя было не меньше причин убить Ричарда, чем у меня.
Редих отпрянул от нее.
– Но я этого н-н-н-не делал!
– Не знаю. – Ричард всегда говорил, как приятно издеваться над Редихом; Фрэнси подумала, что он, возможно, был прав. И она поддразнила его. – Ты хотел владеть мной один, а Ричард тебе мешал.
– Но…
– Неплохой мотив для убийства. Ты, уж не знаю почему, решил, что можешь получить мою руку и мои земли.
– Фрэнси, как ты могла подумать, что я…
– А как ты мог подумать, что это я – хладнокровный убийца?
Он принялся было просить прощения, но Фрэнси он уже надоел.
– Уходи. Дай мне его оплакать.
– Оплакать?! Лэтама?!
Положение было довольно щекотливым. Фрэнси больше не могла сдерживать смех.
– Конечно, должна же я его оплакать! – проговорила она, изо всех сил стараясь быть серьезной. – Разве он не был моим зятем?
Когда Агнес постучала в дверь, Фрэнси позволила ей войти и выпроводила Редиха.
– Будь хорошим мальчиком, любовь моя! – крикнула она ему вслед. – Ни в чем не признавайся, и через несколько дней мы забудем обо всем этом кошмаре!
– Так просто ничего не получится, – мрачно проговорила Агнес.
– А ты что-нибудь слыхала? Яд, что ли?
– Хуже. Мальчишки в конюшне слышали, как господин Парсиваль говорил что-то о колдовстве.
Фрэнси прищурилась. Она много лет не принимала участия в сходках в Гордичском лесу, но знала, что Агнес убегает во время каждого полнолуния.
– Я подумала, может, ведьма у нас завелась, которая спала и видела отомстить господину Лэтаму.
– Назови ее. Не зли меня своими намеками.
– Томазина Стрэнджейс.
Мысль неплохая. Фрэнси поняла это сразу. Все слышали, как Томазина обвинила Ричарда в попытке убить Лавинию. Почему бы ей не отомстить?
Задумавшись, Фрэнси перевернулась на живот, уперлась локтями в подушку и опять решила, что Агнес говорит дело. Правда, одно ее смущало. Когда Лавиния упала с лестницы? Но она быстро сообразила, что это не имеет никакого значения, как не имеет значения то, виновата Томазина или нет. Им нужен козел отпущения. Что ж, Томазина идеально подходит, ведь она тут чужачка. Никто особенно и не захочет ее защищать.
Неожиданно в голову Фрэнси пришла странная мысль. Она даже села в кровати и подозрительно уставилась на свою горничную.
– А
Агнес побагровела.
– Ника Кэрриера.
– Томазина и Ник..?
– Она его не заслуживает.
«Ты тоже», – подумала Фрэнси, но не стала этого говорить.
– А ты уверена, что она его заполучила?
Агнес закивала головой и до того забылась, что подошла к Фрэнси и коснулась ее плеча.
– Я заметила это в самый первый день, когда он привел ее к нам. Он от нее глаз отвести не мог. Больно было смотреть. Он тянется к ней помимо своей воли. Когда я сейчас возвращалась, я видела, как он стоит возле лестницы и смотрит на ее дверь. У него было такое выражение лица, что я чуть не заплакала.
Фрэнси не поняла, что больше мучает Агнес: нежелание Томазины пускать его в свою постель или, наоборот, ее победа над Ником, о которой Агнес лишь мечтала. В любом случае понятно, что Агнес ревнует.
– Но ведь ее могут повесить.
– Она это заслужила. Зачем она сюда явилась, когда ее никто не звал? Задает вопросы. Бегает по лесу. Да мы все будем спать спокойнее, когда она исчезнет!
– Это правда, – согласилась Фрэнси. – И Парсиваль не станет копаться в наших делах.
