– Знаю. В данный момент меня интересует другое. Если с Молькина снять сатиновый халат, в котором он постоянно суетится по торговому залу «Кульбита», да нарядить в серенький костюмчик… Как он будет выглядеть?
– Ну, тогда будет похож на мужичка с длинным футляром.
– Отлично! А как Рудольф насчет стрельбы?..
– Из «макаровского» пистолета неплохо бьет. Месяц назад всей ватагой ходили в городской тир потренироваться. С пятидесяти метров Рудольф из ста очков выбил девяносто восемь.
Таран покачал головой:
– Смотри, как кучно хиляк пули бросает. Где он так ловко насобачился владеть «Макаровым»?
– В Афгане.
– А не приходилось ему там из карабина с оптикой пулять?
– Про это умалчивал. Говорил, что больше из «Калашникова» крошил душманов.
– И много «накрошил»?
– Кто их там считал.
– Говорят, Гусянов хотел снайперским ремеслом овладеть?
– Пытался, но не вышло. Глаза близорукие имел и пальцы от постоянной выпивки и наркоты мандражили.
– Он что, кололся?
– Бывало всякое. К слову сказать, героин и «макаровские» патроны, обнаруженные при досмотре у меня в машине, это его. Честное слово.
Таран развел руками:
– Слово, даже честное, к делу не пришьешь. Отвечать, Гена, за эти запрещенные игрушки придется тебе.
– Надо – отвечу, – обреченным голосом сказал Крупенин.
– А что за карабин у Гусянова был?
– Нормальный, с оптикой.
– Где он его прятал?
– Не знаю. Поищите или в квартире, или в гараже.
– Поищем. Гусянов тесно общался с Молькиным?
– Вован, в основном, на уровне «здравствуй – до свидания», а батяня его, бывало, по часу и больше просиживал в кабинете у Рудольфа.
– Какие общие дела их связывают?
– Наверно, коммерция. Оба на бизнесе помешались.
– А ваша братва чем в «Кульбите» занимается?
«Крышу» обеспечиваем да с неплательщиками работаем.
– Иными словами, долги выколачиваете?
– Без насилия. В основном, стараемся убеждением доходить до сознания. Деньги у всех коммерсантов в кубышках есть, но под видом государственных неплатежей распоясались гады. Не хотят добровольно платить за реализованную продукцию. Приходится воспитывать, как неразумных детей.
– И сколько, если не секрет, вам Рудольф платит за «воспитательную» работу?
– В зависимости от дохода. Бывает, по три «лимона» отстегивает в месяц.
– На всю братву или каждому?
– Каждому, разумеется.
– У вас там вакансий нет?
– Это Рудольф решает. А что?
– Интересная мысль появилась… Не снять ли мне подполковничьи погоны да устроиться в «Кульбит» рядовым братком, чтобы, не напрягая мозги, огребать по три миллиона в месяц?..
Крупенин натянуто усмехнулся:
– Шутите, Анатолий Викторович.
– Шучу, Гена, – тоже с усмешкой ответил Таран и, вздохнув, добавил: – Но в каждой шутке, говорят, доля правды есть.
– Откуда Гусянов-старший узнал, что его сын погиб на охоте? – спросил Крупенина Бирюков.
– Когда утром в субботу омоновцы шмонали мою машину, там подвернулся знакомый парень. Я шепнул ему, чтобы быстренько сообщил о случившемся Рудольфу Молькину. Тот, наверно, и протелефонил батяне Вована.
Стараясь насколько можно подробнее разобраться с происшествием на лугах, Бирюков неожиданно
