В прихожей заверещал звонок. Косач отхлебнул из чашки несколько глотков остывающего чая и пошел открывать дверь. Вернулся он в кухню с Алексеем Задовым. Увидев Голубева, Лёха удивился:
– Соскучился по мне, Дмитрич, что ли?
– Приехал в гости, а тебя дома нет, – с улыбкой ответил Слава.
– Плесни, Гарик, и мне чайку, – присаживаясь на табуретку у стола, сказал Задов и повернулся к Голубеву. – Колесо у джипа спустило. Ездил в мастерскую. Появился тут мастер-ломастер. Набросал, падло, гвоздей по улице, и чуть не каждый шофер вынужден заворачивать к «умельцу» клеить проколотые колеса. Я сегодня предупредил ловчилу: «Ты, бля, кончай эти фокусы. Еще раз проколюсь, заставлю языком вылизать весь асфальт возле твоей богадельни». Смикитил, придурок, что не шучу. Починил колесо бесплатно… – Лёха вздохнул. – Какая забота, Дмитрич, привела тебя ко мне или к Гарику?
– В основном – к тебе, – сказал Слава.
– Наверное, Лоцию Жемчугову никак найти не можешь?
– Нашли, но мертвой.
– Замочили, что ли?.. – искренне удивился Задов.
– Замочили. И не только ее, но и Руслана Мамаева. Чтобы задымить следы, сожгли мамаевскую избу.
– Ну, бля, наворот! Когда это стряслось?
– Позавчера, поздним вечером.
Лёха растерянно посмотрел на Косача, замершего с чайником в руке, затем опять повернулся к Голубеву:
– Если подозреваешь меня, то круто ошибаешься. Позавчера я уехал из райцентра утром. Весь день мы с Гариком возились с контейнером, а вечером до глубокой ночи таскали из грузовика на третий этаж коробки с турецкими шмотками. Это подтвердят все соседи. Некоторые из них даже помогали нам.
– Допрыгалась грабительница, – изумленно сказал Косач, подавая Задову чашку с кипятком.
– Мужики, кто, по-вашему, мог учинить такую бойню? – спросил Голубев.
– «Бойцов» теперь много и разных, – Лёха, хлебнув из чашки, обжегся и сердито уставился на Косача. – Ты чо голимый кипяток мне подсунул?
– Завари сначала пакетик, потом хлебай, – с усмешкой ответил Косач.
Задов, протягивая руку за пакетиком, поморщился:
– Тьфу, блин, ошпарил весь хлебальник. Не зря говорится, с утра не выпьешь – весь день кувырком. В мастерской услышал дурное сообщение. Теперь вот Дмитрич привез из райцентра неприятность. Сплошные кошмары.
– А что в мастерской? – спросил Косач.
– Шпингалета там встретил. Говорит, вчерашним вечером из кювета Бердской автотрассы милицейские подняли труп Дельфина с двумя дырками в башке. Одна дыра в затылке, другая – контрольная, между ухом и виском.
– Это какой Дельфин?
– Ну, помнишь, в охране Писмаря Тимур ошивался… Шкафчик, лет двадцати, с дебильной мордой. Фамилия, кажется, Хазанов.
– Хазанов – известный хохмач. С такой фамилией у Писмаря охранников не было.
– Да знаешь ты его. Мы с ним еще одинаковые джипы купили в прошлом году.
– Это, который до Писмаря инструктором в бассейне «Нептун» был?
– Ну, наконец до тебя дошло, как до жирафа.
– Смотри-ка… Следом за Писмарем стали валить и его братву.
– Начался передел зон влияния. Связал ты, Гарик, меня с веселой компашкой. Слава Богу, что я легко от них отвязался.
Косач виновато развел руками:
– Кто бы мог подумать, что такого авторитета, как Писмарь, завалят. Он же был вхож во все областные организации. Кого только не финансировал…
– Вот и дофинансировался.
– Ребята, среди знакомой вам братвы есть клички Мамай и Мура? – спросил Голубев.
– Никогда таких не слышал, – быстро ответил Косач.
Задов прежде, чем ответить, подумал.
– Муры нету, – уверенно сказал Лёха. – А Мамаем братки зовут Вениамина Федотовича Мамаева – адвоката Татьяны Борисовны. Только этот адвокат боится братвы, как черт ладана. Когда меня прижали со срочным возвратом кредита, я сунулся было за помощью к Вениамину Федотовичу. Тот перепугался: «Извини, Алексей, с писмаревской группировкой ни за какие деньги связываться не стану. Советую: расплатись срочно и больше не суйся в их криминальные дела».
– Руслана Мамаева знаешь? – снова спросил Слава.
– Родственник адвоката, что ли?
