Непрерывная стрельба оглашала воздух.
Мы еще раз снаружи оглядели его дом, скромный и простой.
МИРНАЯ ДЕЛЕГАЦИЯ
Слухи о приезде Эйнуддовле и об ожидаемой осаде города взбудоражили всех.
Боясь бомбардировки города, богачи стали переселяться в районы контрреволюции, хозяева же хлебных складов, еще до осады заперев их, обостряли продовольственный кризис.
Саттар-хан знал обо всем этом, несколько раз вопрос о хлебных складах подымался в Энджумене, но безрезультатно. Надо было еще раз напомнить Саттар-хану о вопросе снабжения.
- Мы можем устоять против врага, - начал я однажды, - Эйнуддовле не сможет заставить нас сдаться, но с голодом бороться невозможно. У неорганизованной массы есть свои особенности: она пойдет на смерть, но не выдержит голода. Пока есть возможность и осада не начата, надо свезти в город весь хлеб, иначе мы не сможем обеспечить хлебом не только население города, но даже своих воинов. Необходимо взять на учет все частные зернохранилища и обязать владельцев сдавать хлеб в указанные нами места по определенной цене.
- Вы знаете, - отвечал сардар, внимательно выслушав меня, - что этот вопрос не раз обсуждался в Энджумене и неизменно проваливался. Если мы поставим его в Энджумене снова, опять проиграем. Хозяева же складов, пронюхав об этом, еще глубже попрячут свой хлеб. Имеющегося в Тавризе хлеба хватит на целый год, об этом нечего беспокоиться...
- В таком случае, хоть не позволяйте перевозить его в контрреволюционную часть города. Ведь ежедневно караваны с зерном направляются в Девечи, Багмеша и другие районы.
Саттар-хан согласился с этим и обратился к телефонисту:
- Сейчас же сообщи начальникам постов, чтобы не выпускали на сторону и полпуда хлеба. Вывозимый хлеб отбирать, а имена хозяев сообщать в особый отдел.
Присутствующие деятели революции удовлетворились этим распоряжением и перешли к другому вопросу, который также очень беспокоил всех нас.
- Господин сардар, хлебом теперь мы обеспечены, но ведь для того, чтобы купить этот хлеб и удовлетворить муджахидов, нужны средства, а источники их уменьшаются - все богачи выезжают из наших районов. Если будет продолжаться так, то в скором времени здесь не останется ни одного состоятельного человека. У кого мы будем брать деньги на расходы, кого будем облагать налогами?
- Что же нам делать, дорогие товарищи? - раздраженно сказал Саттар-хан. - Что делать? Не можем же мы запереть двери и не выпускать людей из домов?
- Нужно прекратить выезд. Этого требуют интересы революции. Всех богачей и их запасы надо взять на учет и запретить им выезд из зоны революции.
- На что они нам? - спросил сардар. - Не на то ли, чтобы, оставшись здесь, создавать беспорядки?
- Нет, если мы удержим их здесь, то правительственные войска, пожалуй, откажутся от бомбардировки города. Мы поставим их у себя в качестве заложников и этим заставим неприятеля пойти на многие уступки.
- Все это правильно, - сказал сардар после некоторого раздумья. - Я не из тех людей, которые не сознаются в своих ошибках. К сожалению, условия нашей работы таковы, что мы не всегда можем проводить в жизнь свои пожелания. В руководящем совете революции рабочие и бедняки имеют незначительное число голосов.
Нина сообщила мне, что прибывшая в Тавриз мирная делегация в первый же день посетила консула и получила от него инструкции. В делегацию входили правитель Талыша Саримуддовле, избранный населением Ардебиля представитель Векилирриая и, наконец, Саидильмульк.
Побывав у консула, мирная делегация посетила Энджумен. Восторженный прием, оказанный ей со стороны населения, указывал на отсутствие нашей агитационно-массовой работы. Руководители тавризской революции ограничивали свою работу лишь ведением вооруженной борьбы. Революционер снабжался оружием и отправлялся на фронт. Ни революционной пропаганды, ни революционных законов не существовало. Наказания ограничивались наложением штрафа. При таком положении дел бороться с контрреволюцией было немыслимо.
Когда я изложил Саттар-хану мои соображения, он стал крутить ус. Сардар сердился. Я умолк. Встреча сардара с делегацией была назначена в районе Эхраб, который считался нейтральным и был близок к району консульств.
Сардар стал готовиться к выезду, и я попросил разрешения уйти.
- Нет, я возьму вас с собой, - сказал он.
Я остался. Меня эта встреча очень интересовала.
Для сопровождения сардара был назначен парадный конвой. На этот раз сардар выехал не верхом, а в новом специально для него заказанном фаэтоне. Его сопровождала сотня верховых, вооруженных новыми германскими ружьями.
Сардар был вооружен только браунингом и легким наганом. Я же захватил по поручению сардара две ручные гранаты.
Рядом с фаэтоном сардара развевалось в руках одного из всадников знамя военно-революционного совета с вышитым лозунгом: 'Да здравствует конституция'.
Улицы Эхраба были переполнены народом. С крыш домов фаэтон сардара осыпали цветами.
Саттар-хан сидел в фаэтоне один, только на козлах рядом с кучером сидел вооруженный муджахид. Я ехал за ним в другом фаэтоне.
Сардар сознательно опаздывал на свидание, так как в Иране не принято, чтобы вельможные люди приходили раньше других, тогда пришлось бы вставать перед каждым входящим.
Узнав о приезде Саттар-хана, все собравшиеся на переговоры с делегацией вышли во двор и, выстроившись в ряд, ожидали его. Оркестр играл революционный марш 'Зиндабад-машрута'.
Сардар был встречен с большим почетом. Окружив его, присутствовавшие здесь революционеры кричали: 'Да здравствует конституция! Да здравствует сардар-милли Саттар-хан!'.
При входе Саттар-хана в зал заседания члены делегации почтительно встали с мест.
- Садитесь, - сказал Саттар-хан, опускаясь в приготовленное для него на почетном месте кресло. - Я не хочу вас беспокоить.
Все сели. Правитель Талыша Саримуддовле стал справляться о здоровье сардара.
- Мы счастливы лицезреть господина сардара-милли. Слава аллаху, что мы видим великого полководца в добром здравии.
- Я признателен за ваше внимание, - ответил Саттар-хан.
После этого Рашидульмульк попросил у Саттар-хана разрешения изложить цели прибывшей в Тавриз делегации и, получив разрешение, начал, осторожно подбирая фразы.
- Его высочество принц Эйнуддовле ставит себе единственной целью водворение мира и спокойствия в азербайджанских провинциях. Принц изволил прибыть с большими полномочиями покровителя вселенной для разрешения некоторых спорных вопросов. В первую очередь его высочество принц имеет приказ покровителя вселенной объявить всеобщую амнистию.
Рашидульмульк кончил. Все взоры обратились к Саттар-хану. Его ответа ожидали с большим нетерпением, с затаенным дыханием.
- Покровитель вселенной - наш добрый отец! - начал Саттар-хан, - и мы против него не восставали. Если принц прибыл для водворения мира, пусть прежде всего накажет Рахим-хана, поставившего Тавриз и его население в такое тяжелое положение...
Ответ сардара был для нас, его товарищей, полной неожиданностью, так как он всегда говорил о свержении Мамед-Али-шаха, а наиболее близким друзьям говорил о том, что хорошо бы было прогнать всю династию Каджар.
Мы не могли понять выступление Саттар-хана, принятое невежественным населением, как искреннее признание Мамед-Али-шаха добрым отцом.
- Правильно! - говорили многие. - Сардар совершенно прав. Падишах не виноват. Всему виной - кучка проходимцев...
СЕМЕЙНАЯ СЦЕНА
Несколько дней я не ходил к Саттар-хану. Его последнее верноподданническое выступление создало в наших отношениях большое охлаждение, но я не переставал следить за всеми действиями царского консульства, направленными против тавризской революции, и узнавал через Нину о переговорах, которые велись между Тегераном и Петербургом.
