мороженым (говорят, что умные машины - друзья человека, а вот попробуй тронь этого набитого монетами металлического болвана - так заверещит, что сюда слетятся патрульные со всего архипелага; и это называется - 'друзья'?!), когда наконец-то заметил ее. Потенциальную жертву.
Ей было лет четырнадцать-пятнадцать. Худенькая, слегка сутулая, с мягко очерченным невыразительным личиком. На правой руке - фиксирующая медицинская перчатка (очевидно, перелом), зато на левой - два золотых перстня, с крупным необработанным алмазом и с сапфиром, и в придачу платиновый браслет. Бриллиантовые сережки. Еще один бриллиант вживлен в ложбинку между ключицами. На тонкой шее - золотая цепочка с сердечком из прозрачного голубого ламиарита, одного из редчайших в Галактике минералов.
Саймон глубоко дышал, боясь поверить своему счастью. В драгоценностях он разбирался - похоже, что настоящие. Богатая наследница, совсем одна, без сопровождающих. Странно только, что внешность у нее такая невзрачная... Девочка прошла мимо, а он сообразил, в чем дело, и усмехнулся: пластические операции обычно делают после того, как организм окончательно сформируется, так что никакого противоречия нет. Ему подвернулось именно то, что надо. Украдкой вытащив из потайного кармашка за пазухой две капсулы, Саймон проглотил их и запил водой из фонтанчика. Еще одну он принял сегодня утром. Этого хватит, чтобы справиться с девчонкой. Он поспешил за ней, притворяясь, что рассеянно глазеет по сторонам. Трансформированный в спортивную сумку бронекостюм болтался на плече, но Саймон не смел его надеть: это сразу привлечет внимание ищеек шефа.
Аллея плавно закруглялась, за сероватыми ветвями деревьев, почти лишенными листвы, зато густо усыпанными сиреневыми цветами, сквозило море. До предела возбужденный, Саймон шел следом за девочкой. Она сама виновата, что нацепила на себя целое состояние и отправилась гулять одна! Сама виновата. Наверняка она избалованная и капризная, с дурным характером. Тщедушный, болезненный, некрасивый отпрыск самонадеянных богачей. Он все больше и больше злился на нее и одновременно ощущал ни с чем не сравнимое упоение собственной мощью: полчаса истекло, дополнительная двойная доза начала действовать.
Еще раз свернув, аллея вывела их к стилизованной под древние руины постройке из белого мрамора. Девочка остановилась. Потом медленно подошла к косо срезанной колонне, дотронулась до поверхности камня. На ее лице появилось задумчивое и хмурое выражение. Саймон огляделся - посторонних поблизости нет - и направился к ней. Если вначале он собирался просто оглушить ее и забрать драгоценности, то теперь, когда его уверенность в собственных силах возросла, у него созрел более изощренный план: завязать знакомство, напроситься в гости, а потом исчезнуть с драгоценностями и деньгами, которых сейчас у нее с собой нет. Возможно, удастся провернуть дело так, что его даже преследовать не станут, - если сыграть на стыде, на боязни скандала... Он ведь гений по части интриг, как и любой хороший эксцессер. Остановившись за спиной у девочки, Саймон деликатно кашлянул. Та вздрогнула.
- Интересуетесь античной архитектурой? Это всего лишь дрянная пошлая подделка. Другое дело - старинные памятники на Земле!
- Вы были на Земле? - Она скованно улыбнулась, а Саймон впился взглядом в медальончик (да, настоящий ламиарит, он выручит за эту штучку на черном рынке двадцать, а то и все тридцать тысяч галов).
- Много раз. Я - археолог и кинорежиссер, изучаю древние цивилизации...
Саймон не успел закончить фразу - что-то кольнуло его под правую лопатку, и псевдоантичное строение заколыхалось перед глазами. Потом он увидел над собой небо.
- Ой, ему плохо... - долетел до него, как сквозь вату, голос девочки.
- Ну что, Саймон? - прозвучал рядом другой голос, знакомый и насмешливый. - Вот ты к попался! Как тебе нравится голгирол?
Манокарец опять был в гриме - коричневая кожа, морщинистое лицо, соломенно-желтые с проседью волосы. В опущенной руке он держал пистолет. Глядя снизу вверх на своего врага, Саймон испытывал ужас и вместе с тем удивление: что такое, почему он не отключился полностью?.. Или... Ага, он принял целых три капсулы мейцана, а Шидал выстрелил в него одной капсулой нейтрализатора! Значит, у него есть шансы спастись, только не надо раньше времени раскрывать свои козыри. Скоро он придет в себя - и убьет этого выродка.
- А тебе не стыдно, малолетняя шлюха?! - Манокарец со злобным выражением на лице повернулся к девочке, та попятилась. - Девушка должна быть скромной! Вот он, ваш внешний мир! Сопли еще не высохли, а уже заражена пороком! Пошла вон отсюда! Если бы ты была моей дочерью, я бы тебя каждый день порол! Запорол бы насмерть!
Девочка неловко побежала по аллее, придерживая здоровой рукой больную. Шидал выругался ей вслед на своем родном языке и уже более спокойным тоном спросил:
- Ты думал, ..., что сможешь загорать и развлекаться с девчонками, так и не выплатив мне гонорар? Ты слишком самонадеян, Саймон!
Опять он про гонорар! Это же не по правилам... Саймон стиснул зубы и закатил глаза: какая мука - иметь дело с настырным идиотом! Силы понемногу возвращались, но он не шевелился и не пытался унять сотрясающую тело дрожь. Манокарца ждет весьма неприятный сюрприз.
- Эта блудливая дочь одержимых скверной родителей может позвать полицию, - поглядев вслед девочке, которая успела скрыться за поворотом, проворчал Шидал. - Пойдем отсюда, Саймон. С полицией тебе лучше не встречаться.
Спрятав пистолет, манокарец поволок свою жертву в сторону моря, напролом через кустарник. Ветви царапали Саймона, одна из них зацепила и сорвала с головы серебристый парик. Даже природа против него, он всегда это знал... На берегу моря стоял двухместный аэрокар - Шидал швырнул внутрь сумку- бронекостюм, которую не забыл прихватить с собой, потом запихнул в машину Саймона, захлопнул дверцу и уселся за пульт. Саймон уже мог нормально двигаться, но продолжал прикидываться полумертвым. Аэрокар поднялся вверх и завис над морем.
- Для начала ты должен сказать мне спасибо. - Манокарец развернулся вместе с креслом и смотрел на Саймона с хищной ухмылкой. - Тебя обвиняют в убийстве троих ... эксцессеров, а я спас тебя от полиции. Ну, я жду!
- Откуда вы знаете, в чем меня обвиняют?! - слабым голосом спросил Саймон - и тут же взвыл: Шидал ударил его носком ботинка в пах.
- Я хочу услышать от тебя 'спасибо', - ровным голосом сообщил манокарец, когда он перестал стонать и корчиться.
- Спасибо... ваше превосходительство... - выдавил Саймон. Он чувствует боль - значит, нейтрализатор продолжает действовать. Надо еще подождать.
- Я знаю, в чем тебя обвиняют, потому что это я тебя подставил. В Хризополисе я купил такой же, как у тебя, бронекостюм и следом за тобой прилетел в Иммортелию. Я убил твоих дружков! - Шидал расхохотался, словно рассказывал очень забавную историю и сам не мог удержаться от смеха. - И хорошо поживился на этом деле! Из-за вашей ... фирмы я потерял все, что имел, а теперь, понемногу, забираю свое назад. Сегодня я с самого утра наблюдал за тобой с воздуха. Ты дурак, Саймон. Если бы ты не помешал мне, я бы сейчас делал карьеру на Манокаре и через несколько лет стал бы просвещенным диктатором. А ты бы жил в свое удовольствие...
Саймон с тоской осознал, что совершил по крайней мере один благородный поступок, за который его следует наградить медалью: спас Манокар от этого типа. Так называемые благородные поступки давно уже не вызывали у него иной реакции, кроме презрительной усмешки и навязчивого желания во что бы то ни стало докопаться до их корыстной подоплеки, но сейчас он ощутил горькую обиду: почему-то никто не спешит объявить его героем!
- Я был бы хорошим правителем... - глядя вдаль затуманенным взглядом, вздохнул Шидал. - Пенгав - бездарный болтун! Наполучал оплеух от бабы, а потом заморочил голову избирателям и вылез в президенты. Позор! Когда настанет мой час, я его...
Пора. Выпрямившись, Саймон треснул манокарца по голове сумкой-бронекостюмом, потом, не теряя ни секунды, ногой вышиб дверцу и выпрыгнул из машины. Свист воздуха в ушах, удар о твердую упругую поверхность... Если Саймон и потерял сознание, то ненадолго. Вот чертовщина, он ведь рассчитывал упасть в воду... Приподнялся - кажется, ничего не сломано, хвала мейцану!
