- Я и сама не знаю, Иван Денисович, это не от меня зависит.
Открыться ему? Наташа вдруг почувствовала, что здесь, в огромном крае, под чужим именем, без верных друзей, с одним каким-то адресом в памяти (она не смела записать адреса), она одинока и беззащитна. А если адрес неверен, или этот человек уехал, или, еще хуже, арестован? И вдруг, от простой случайности, сибирские просторы сузятся до четырех стен камеры, заграница опять станет смешным мечтанием, и опять появится на стене календарь с зачеркнутыми цифрами! И чудо исчезнет и окажется сном!
Она повторила:
- Да, к сожалению, это зависит не совсем от меня. Сама не знаю, что со мной будет.
Он промолчал, не расспрашивал, но посмотрел с любопытством. Наташа продолжала:
- Мне бы нужно ехать дальше, совсем дальше!
- Да куда же дальше? Во Владивосток? Или прямо в Китай? Вы и так далеко заехали от Москвы.
-- В Москве мне делать нечего. Мне и нельзя возвратиться в Москву. Можно вам открыть одну личную тайну?
Он очень серьезно и очень участливо ответил:
- Пожалуйста, если вам нужно и если доверяете.
- Я вам вполне доверяю. Мы с вами знакомы мало, но вы такой человек, что невольно доверишься. Дело в том, что у меня в Иркутске никаких родственников нет и сама я не та. То есть я вовсе не вдова, и зовут меня иначе, и вообще... Одним словом... Вы не слыхали про побег двенадцати каторжанок из московской тюрьмы?
- Я в политических делах слаб. Но что-то, кажется, читал. Это было нынешним летом?
- Да, в июле.
- Кажется, с помощью надзирательницы? Что-то довольно эффектное и очень удачное?
-- Ну вот. Я, Иван Денисович, одна из них.
Белов посмотрел с еще большим любопытством.
- Так. На каторжанку вы не похожи. Вот какая история...
- Теперь мне нужно уехать за границу. Там меня не решились переправить, а здесь хотят попытаться через Китай. Но у меня еще нет даже заграничного паспорта.
Помолчали. Потом он рассмеялся:
- А зачем вы об этом рассказываете? Пожалуй, не следовало бы!
- Я и сама не знаю зачем. Просто мне захотелось вам довериться. Вы такой человек...
- Болтать я, конечно, не стану. А вот чем же вам помочь? Средства у вас имеются на поездку?
- Да, денег у меня достаточно, даже много. А мне нужно...
Что, собственно, ей нужно? Ей было нужно рассказать о себе этому пожилому, уверенному, внимательному и верному человеку - вот и все. А зачем нужно - она и сама не знала. Действительно, она поступила как девочка, взяла и покаялась! Все время одна со своими думами и опасениями, а тут еще этот поп... Что ждет в Иркутске - неизвестно, и рядом ничьей дружеской поддержки и помощи. Наташа смущенно молчала.
- В Китай, видите, проехать нетрудно, но каким путем? Вы как предполагали?
- Я ничего не предполагала. Я думала - просто с паспортом.
- Но ведь на границе есть же наблюдение. Может быть, вас узнают! Есть там своя полиция.
- Вот я этого и боюсь, хотя говорят, что здесь легче. У меня есть явка в Иркутске, может быть, мне устроят.
- Ну что ж, давай Бог. Вы, я вижу, смелая!
- Была смелая, а сейчас и сама не знаю.
- В случае чего, если не устроитесь, попытайтесь найти меня. Я пробуду в Иркутске неделю, затем в Верхнеудинск, а оттуда наша экспедиция двинется в Монголию. Вы запишите мой адрес.
- Я запомню, я ничего не записываю.
- Ну, запомните. И в случае чего... Надо вас как-нибудь вывозить.
- Вы правда мне поможете, Иван Денисович?
-- Это уж не знаю, но ведь не пропадать же вам!
Подумавши, прибавил:
- Может быть, на Кяхту. Вы физически здоровы?
- То есть как? Я ничем не больна.
- Я насчет выносливости. Верхом умеете ездить?
- Да, я ведь жила в деревне.
- Ну, деревня - это не то. Так вот, в случае чего - наведайтесь. А пока - не очень откровенничайте. Вы и отцу Якову думаете исповедоваться?
Наташа ответила серьезно и озабоченно:
- Ему - нет. Но я боюсь, что он знает больше вашего. Во всяком случае, я его знаю, он хорош с моим отцом и знал меня еще девочкой.
Как ни был удивлен почтенный геолог признанием спутницы, но при этой новой неожиданности удивился еще больше:
- Вон как! Ну, знаете...
ГОРОДОК БОЛТЛИВЫЙ
В Иркутске первый снег, хотя еще тепло. На другой день по приезде Наташа отыскала нужных людей и была встречена не просто приветливо, а почтительно, как героиня и революционная знаменитость. Ее неприятно поразило, что об ее приезде знали многие и, очевидно, большой тайны из этого не делали. Конечно, Иркутск не Москва, полицейский аппарат действует здесь медленнее, но и город меньше, так что новый человек больше на виду.
Прежде всего пришлось позаботиться о теплой одежде; в краю суровых морозов и пушного зверя это не оказалось трудным. Зато о главном, о хорошем заграничном паспорте, ей прямо ответили:
- Да откуда же взять? Здесь у нас невозможно, нужно было раньше позаботиться! Попытайтесь как- нибудь так проехать, но нужно хорошо знать дорогу, а зимой трудно. Да почему же вы избрали такой сложный кружной путь, через Азию?
- Ничего я не избирала, за меня избрали другие. Было несколько арестов при переходе границы, связи порвались, а ехать под чужим именем обычным путем мне нельзя, меня легко узнают. Вот и придумали, что я поеду через Дальний Восток, где уж, конечно, никто меня не выследит, и что вы достанете мне хороший паспорт.
- Невозможно! У нас теперь совсем другие условия! На восточной границе надзор строгий, многие бегут с каторги и с поселения. А главное - зима, время неподходящее.
Наташа не на шутку рассердилась: выходит, что товарищи ее подвели и только сбыли с рук. Не оставаться же в Сибири и ждать здесь ареста! При здешней простоте революционных нравов через неделю весь город узнает о посещении его такой 'важной особой'! Или ехать дальше по таким же адресам, от этапа к этапу, пока не окажешься в ловушке.
В хлопотах прошло дней пять, и дело не двинулось. Мало того, ее предупредили, что нужно быть осторожной и меньше показываться на людях; и относительно ночлега затруднительно. Жить в гостинице, конечно, нельзя, а частные квартиры тоже небезопасны. Это прежде было просто, а сейчас все переменилось. Главное - нельзя вполне доверяться людям.
Однажды встретила на улице своего попутчика, отца Якова, который сразу ее узнал, хотя она и прятала лицо в мех новой шубы.
- Вот Господь-то и привел встретиться. Каков город-то, прекрасный городок! И, однако, морозно- морозно!
На отце Якове была огромная, не первой молодости доха и высокая меховая шапка. Нос его был краснее обычного.
Наташа, поздоровавшись, хотела пройти, но отец Яков преградил ей дорогу и быстро и путано заговорил, опасливо оглядываясь по сторонам:
- И не велик город Иркутск, а все же - сибирская столица! Народец хорош, основательный, но и поговорить любит. И лишнего тоже немало говорят! Сейчас посетил редакцию местной газетки и наслушался там всякого. И знают все, и болтают про все: кто приехал, да зачем приехал, да кто куда собирается,- народец любопытствующий и болтливый. Осуждать не хочу, однако нехорошо!
