— Может, как-нибудь в другой раз… Если мы, конечно, продолжим наше знакомство.
— Я надеюсь.
— Разрешите, Виктор Васильевич? — Старостин вошел в кабинет к начальнику отдела полковнику Арсеньеву.
— Давай, Володя, проходи. Только быстро, меня к руководству вызывают.
Что за вопрос?
Старостин протянул Арсеньеву свернутый в трубку лист тонкой бумаги.
— Это что такое?
— Копии протоколов и другие документы из Калининграда придут по фельдъегерской к утру, но я попросил тамошних коллег продублировать по факсу.
Взгляните, Виктор Васильевич.
Арсеньев развернул факс, бегло пробежался глазами по строчкам документов и сказал:
— Я это потом почитаю. Ты мне в двух словах.
— Наталья Мазурова, 1972 года рождения, уроженка города Калининграда.
Родители погибли в автокатастрофе. Отец был капитаном второго ранга.
Воспитывала девочку родная тетка Леокадия Кошелева — зав постановочной частью Калининградского областного драмтеатра. 11 июля 1989 года, в три тридцать ночи, в дежурную часть Калининградского УВД поступил звонок от соседей Кошелевой, которые сообщали, что из ее квартиры доносились громкие крики и шум. Наряд патрульно-постовой службы, прибывший по вызову, обнаружил дверь в квартиру открытой. В ванной комнате с черепно-мозговой травмой в бессознательном состоянии находилась Кошелева. Больше никого в квартире не оказалось, хотя соседи показали, что видели, как Наталья Мазурова вечером возвращалась домой.
— Сколько же ей тогда было? — спросил Арсеньев.
— Семнадцать, только-только закончила школу.
— Ясно, продолжай.
— Кошелева была доставлена в реанимационное отделение больницы скорой помощи, где ей сделали операцию. Через несколько дней, придя в сознание, она сообщила, что на нее совершила нападение в ванной комнате ее племянница.
— То есть Мазурова?
— Ну да, Мазурова. Девочку объявили в розыск, но найти ее не удалось — успела скрыться.
— Опростоволосились ребята, — хмыкнул начальник отдела.
— Да, был прокол, — согласился Старостин. — Тем не менее Кошелева не захотела писать заявление и от своих слов в отношении племянницы отказалась: она, мол, накануне выпила и точного хода событий не помнит. А на племянницу наговорила из-за ссоры, которая произошла между ними в тот вечер. Однако Наталья не объявилась в Калининграде ни в ближайшие дни, ни впоследствии.
Вообще-то калининградской милиции следовало заняться поисками поактивнее, но сами, Виктор Васильевич, понимаете, что это были за времена: рядом Польша, прибалты втянулись в борьбу за независимость, все разваливалось прямо на глазах.
— Можешь не напоминать, — вяло отмахнулся Арсеньев. — А почему, напомни, тебя эта девица заинтересовала?
— Сейчас она живет в Москве, работает в театре гримером. Я про ее прошлое еле раскопал. Она всем говорит, что родом из Риги. Уверен, и там за ней темные делишки ведутся. Возможно, мелочовка всякая, раз не побоялась говорить.
А про Калининград скрывала.
— И что?
— У женщины, убитой в Битцевском лесопарке, на щеках были порезы в форме креста. Так вот, у Мазуровой на щеке тоже шрам в виде креста, правда, небольших размеров.
— Подозреваешь, что она жертва, скрывшая факт нападения?
— Как знать, Виктор Васильевич, вполне возможно.
— А еще что-нибудь у тебя на этот счет есть?
— Ну не то чтобы…
— И ты надеешься раскрутить дело, уцепившись за эту единственную деталь? — с сомнением в голосе поинтересовался полковник.
— Дело в том, Виктор Васильевич, что я связывался с Информационным центром и попросил их поднять данные по зависшим делам, схожим с убийством в лесопарке. Выяснился весьма и весьма интересный факт: в сентябре 1989 года в городе Светлогорске Калининградской области было совершено аналогичное преступление. Была убита женщина. Почерк тот же: многочисленные ножевые ранения, на щеках — порезы в форме креста. Найти убийцу следствию не удалось.
— Хм, это уже более существенная информация. Но все равно — шелуха.
— Виктор Васильевич, помните, убитая после смерти была измазана косметикой?
— Что-то припоминаю…
— Так вот, эта Мазурова с крестом на лице — гример. Понимаете — гример!
Полковник надолго задумался.
— Виктор Васильевич, я хочу попросить командировку в Калининград. Хочу на месте разобраться, что к чему.
— У тебя и здесь дел хватает.
— Два убийства с одинаковым почерком — это уже похоже на серию.
— С разбежкой в десять лет, — напомнил полковник и глянул на часы. — Никаких командировок.
Выслушав рассказ Натальи, Федор Михайлюк удовлетворенно кивнул:
— Попробую выяснить по своим каналам, какие у него проблемы с рэкетирами. А ты продолжай раскручивать его, и давай побыстрее, побыстрее. Не тяни резину.
— Все идет как по писаному. Скорее он сам проявляет инициативу…
Наталья, сидевшая рядом с Михайлюком в салоне «Мерседеса», отвернулась.
Федор взял ее за плечо, заглянул в глаза.
— А что это с тобой? Запала, что ли, на него?
Наталья почувствовала, как лицо заливает краска смущения.
— Что я вижу? — засмеялся Федор. — Неужто клиент понравился?
— По крайней мере, не какой-нибудь депутат убогий…
— Интересно, чем он тебя купил?
— Просто нормальный мужик.
— Ты эти глупости брось! — зло рубанул Михайлюк. — Глазки «карасю» строить — одно, а шашни с ним крутить — совсем другое. Ни к чему тебе это.
Делай только то, что говорят. Будешь ерундой заниматься, — я тебя быстро на место поставлю. Не забывай, чем повязана…
Наталья встречалась с Ольшанским уже несколько раз. В дайв-клубе он взял на себя обязанности ее личного инструктора: учил, как правильно погружаться, как вести себя в экстремальных ситуациях и не поддаваться панике, как плавать без маски, как дышать вдвоем из одного баллона.
После занятий в «Аквамире» они каждый раз пили кофе, проводя время в непринужденных беседах. Однако Ольшанский больше не возвращался к однажды затронутой неприятной теме.
Вскоре Наталье стало известно от Михайлюка о том, что Андрей Ольшанский имел неосторожность взять как-то у своих солнцевских опекунов крупную сумму «на развитие». Когда подошло время возвращать долг, денег у Ольшанского не оказалось. Они были вложены в несколько различных проектов, и Андрей оказался на финансовом крючке.
По нескольким случайно проскользнувшим в разговорах фразам Наталья поняла, что Ольшанскому все же удалось собрать нужную сумму, но кредиторы неожиданно исчезли и пока не объявлялись. Однажды за чашкой кофе Андрей сказал:
— У меня свободен завтрашний вечер. Мы могли бы поужинать в хорошем ресторане, а потом поехать ко мне.
— Это — намек? — улыбнулась Мазурова.
