Рабочая сила дорожает. И это чувствуется в системе обслуживания, которая все больше заменяется самообслуживанием. Опыт супермаркетов (универсамов) распространяется и на область общественного питания. Все шире применяется система 'возьмите с собой'. Всюду, куда трудовой люд приходит в обеденный перерыв, созданы отдельные прилавки, где все дается навынос. Хорошая упаковка, коробки из пенопласта, в которых кофе, чай или суп остаются обжигающе горячими. Можно взять обед с собой и перекусить где-нибудь на лужайке парка или у себя за письменным столом.
Порой думаешь: что делает американца рабом скорости и темпа, что обрекает его на участь человека у конвейера, предсказанную когда-то Чаплином в фильме 'Новые времена'?
Тут и неуверенность в завтрашнем дне и боязнь оказаться позади соседа. Ибо дух конкуренции электризует американца не только в труде, но и в быту, подхлестывает его не только как производителя, но и как потребителя.
- Нам все время приходится бежать, причем бежать на цыпочках, вытянув шеи, лишь ради того, чтобы не оказаться ниже уровня 'пристойной жизни', - с горечью иронизировал знакомый американский журналист.
Если проехать по Мэдисон-авеню - той самой, где расположены самые дорогие магазины и по которой прогуливают самых породистых собак, - дальше Сотой улицы попадаешь не просто в другой район Нью- Йорка, а как бы в другой мир. И не только потому, что вокруг лишь обветшалые дома, обгоревшие кирпичные стены с зияющими пустыми окнами. Непривычное зрелище - и люди, что сидят на крылечках. Пожалуй, только здесь, в Гарлеме, где живут негры и пуэрториканцы, можно увидеть человека, неторопливо беседующего с соседом. Лишь эти люди, лишенные многих прав, сохранили за собой право никуда не спешить.
Бюджет американской семьи отнюдь не ограничивается текущими повседневными расходами. Нужно думать о взносах за купленный в кредит дом, за мебель, за автомашину. Нужно откладывать на образование детей, на старость, на черный день. А мощный аппарат коммерческой рекламы стремится приобщить к понятию 'пристойной жизни' все новые потребности, убеждает людей, что приобретение вещей, которые им навязывают, и есть единственная мера жизненных благ.
Героиня Ильфа и Петрова Эллочка Щукина, как известно, состязалась в элегантности с дочерью американского миллионера. Заставить миллионы людей столь же слепо и бездумно тянуться за некими недосягаемыми в своей изменчивости образцами - такова стратегия идеологов 'общества потребления'.
Американца настойчиво приучают к тому, что покупать можно и не имея при себе денег. Вслед за чековыми книжками в обиход вошла система кредитных карточек, основанная на применении электронно- вычислительных машин. По выпуклому номеру на такой пластиковой карточке ЭВМ мгновенно осведомляется о наличии денег на счете предъявителя и списывает с него нужную сумму.
Поначалу кредитные карточки ввели в обращение бензозаправочные станции, сейчас ими можно пользоваться и в универмагах, крупных ресторанах.
- Стало быть, в Соединенных Штатах можно выходить из дома вовсе без денег, - пошутил как-то я.
- Ни в коем случае! - замахали руками американцы. - Желательно всегда иметь при себе 20 долларов наличными. Больше носить опасно, но опасно иметь при себе и меньше, чтобы в случае нападения не рассердить грабителей.
Подумалось, что это, пожалуй, тоже одна из форм кредита, который заставил открыть для себя преступный мир.
- Кредит стал у нас в США поистине вопиющей формой закабаления. По сравнению с этим ярмом ростовщические проценты и долговые тюрьмы феодальной Европы - сущие пустяки, - говорил мне в калифорнийском городке Кармел профессор истории. - Казалось бы, кредит всего лишь средство облегчить условия выплаты, чтобы сбыть товары при насыщенном рынке. Но вот пример. Мой коллега недавно покупал автомашину. Долго торговался с владельцем магазина, пока тот не сделал существенную скидку. А когда контракт уже был подписан' мой приятель отказался от обычной рассрочки и заявил, что оплатит покупку сразу. Продавец опешил. И вовсе не от радости редкому случаю получить все сполна. Он был взбешен, что его провели, и если бы мог, вовсе расторг контракт. Дело в том, что по обычным условиям кредита с покупателя ежемесячно взимается от одного до полутора процентов неоплаченной суммы. Вроде бы немного. Но часто забывают, что это - в месяц, стало быть, 12 - 18 процентов в год. Так что автомашина, проданная в рассрочку на четыре года, может фактически обойтись раза в полтора дороже.
Американец крутится, как белка в колесе, чтобы успеть выпутаться из этого растущего клубка долгов, пока не пошли на убыль энергия и силы.
Да и наниматели тоже стремятся поставить человека в такие условия, чтобы именно в лучшие годы, в период расцвета его сил и способностей, он мог целиком 'выложиться', как бегун на дистанции.
С таким же расчетом конструируются американские автомашины. Их умышленно предназначают не для долголетней службы, а для того, чтобы после известного срока их было бы выгоднее не ремонтировать, а заменять новыми. Безбрежные пустыри словно пестрой мозаикой покрыты щеголеватыми на вид лимузинами, выброшенными на металлолом.
Смотришь на них, и перед глазами встают неподвижные фигуры пожилых людей на скамейках парков, на террасах дешевых пансионатов. Выплачены долги, выросли, выучились, стали на ноги дети. Тут бы вроде 'переключить скорость', жить и работать без натуги и спешки. Но оказывается, что для человека, как и для машины, моральный износ наступает раньше физического, что использовать его вполсилы нерационально, он никому не нужен.
Как много здесь одиноких стариков! Именно одиноких, потому что несравненно чаще увидишь пожилого человека, гуляющего с собакой, чем - как мы привыкли - деда или бабку с внуком или внучкой.
Помню, в Азии мне всюду попадались на глаза толпы американских туристов преклонного возраста - и в японских храмах Киото, и у скалы Сигирия на Цейлоне, и у колонн Баальбека в Ливане. Удивлялся: что их гонит в такую даль? А ведь туристский автобус - это убежище от одиночества, если сбережения позволяют. А если нет, - скамейка на сквере, приют для одиноких.
И когда видишь пестрое автомобильное кладбище, мимо которого стремительно проносятся сверкающие лимузины, думаешь: тому, кто взращен для гонки, нет ничего тяжелее неподвижности, бездействия, отчужденности.
Бесспорно, американцы - люди общительные. Однако попасть в семью не так-то просто. Охотно приглашают в ресторан на ланч. Провести с человеком обеденный перерыв среди рабочего дня значит поддерживать с ним деловые отношения. Но вечером в семью приглашают только с женой, и это уже отношения личные.
Старожилы говорят: чем богаче американец, тем хуже он тебя накормит. Это, может быть, не совсем справедливо, по в какой-то степени верно. Прежде всего, в этой стране существует культ недоедания, тем более явный, чем состоятельнее человек.
Впервые в жизни оказавшись за столом с миллионером, который пригласил меня в ресторан, я был немало удивлен. Открыв меню, мой хозяин стал выписывать оттуда на бумажную салфетку какие-то цифры, складывать их, что-то вычеркивать и снова складывать. Выглядело это так, будто миллионер боялся, что расходы не уложатся в смету. Выяснилось, однако, что в меню были обозначены не цены, а калорийность блюд. И отказываться моему собеседнику пришлось от яблочного пирога, который был. однако, настоятельно порекомендован мне как излюбленный американцами десерт.
Если и довелось мне видеть в США людей, которые ели с отменным аппетитом, без оглядки на какую-то диету, то это были негры и пуэрториканцы, которые завтракали рядом со мной в аптеках и расплачивались талонами пособия по безработице.
Культ недоедания сказывается и в том, как в США принимают гостей. Считается, что о том, как его будут угощать, приглашенный думает в последнюю очередь. Подав гостям напитки и какие-нибудь орешки, хозяйка будет спокойно болтать, а не бегать с вытаращенными глазами на кухню и обратно. И лишь часа через полтора, когда гость из России, нажевавшись миндаля, начинает уже думать, что останется голодным, его приглашают к буфетному столу, где кое-что стоит на блюдах и тарелках, - клади себе сам, что считаешь нужным, и ешь. Поэтому каждый может выбрать что-то в соответствии со своей диетой, а может и вовсе ничего не съесть.
Американца удивит, если, войдя в чужую квартиру и застав хозяев за столом, он получит приглашение
