Напарник усмехнулся:
- Бежит по соседнему коридору. Бояться нечего - я захлопнул за тобой дверь. А там... там, похоже, кто- то уже перехватил эстафету.
И действительно, звук погони, сопровождающийся таким же диким криком, уходил дальше, в сторону металлоприемника.
Новый загонщик, видимо, тоже вопил не только от страха, а с двойной целью: лишний раз привлечь внимание преследователя и позволить своим товарищам, караулящим у дверей впереди, проследить маршрут своего бегства.
- Ну, пошли... - опираясь на плечо напарника, упавший с трудом поднялся на ноги, - пошли туда...
И они, почти обнявшись, заспешили по направлению к печи, чтобы когда вновь настанет их черед, снова принять участие в смертельной гонке.
41
В возникшей сумятице трудно было различить систему. Сквозь дым и колеблющийся свет факелов было видно, как снуют по коридорам люди, крича и ругаясь на бегу, как с железным звоном захлопываются двери, становясь на фиксаторы...
Но хаотичным все это казалось лишь со стороны. Мало-помалу Чужой приближался к уготованной ему ловушке. И с каждым новым смертельным марш-броском у него оставалось все меньше и меньше возможностей для отступления...
Сам зверь этого не замечал. Не замечали и рядовые загонщики.
Лишь Дилон и Рипли могли видеть, что план их осуществляется успешно. Рипли не сходила с места, безотлучно находясь близ металлоприемника: ее вмешательство потребуется лишь на последней стадии. Совершенно ни к чему, чтобы Чужой засек ее раньше времени.
Дилон же, наоборот, участвовал в облаве наравне со всеми, и даже больше всех. Но бегая, понукая отстающих и размахивая полыхающим факелом перед мордой чудовища, он при этом ухитрялся еще и следить за постоянно меняющейся обстановкой.
Рипли и сама считалась офицером - причем считалась отнюдь не номинально: во время учебы она прошла хорошую подготовку, а жизнь научила ее еще большему. Однако уже в который раз ей приходила в голову мысль, что человека, равного Дилону, на ее пути просто не попадалось. Впрочем, высшие офицерские звания в космофлоте обычно получают деятели вроде Эндрюса... Причем - это в лучшем случае!
Потому что в худшем - это и вовсе люди типа Восемьдесят Пять...
- Эй, ты, падаль, давай сюда-а-а-а! - донесся далекий вопль.
- Восточное крыло. Седьмой тоннель, - спокойно констатировал Дилон. И замер, вслушиваясь в продолжающиеся крики.
- А-а-а! Он убьет меня, братья, скоре-е-ей! - орал на ходу бегущий.
- Кевин, готов? - негромко спросил Пресвитер.
- Готов.
- Внимание...
Крича уже что-то совсем бессвязное, отмахиваясь факелом от несущей сзади смерти, загонщик выскочил в дверное отверстие - и тут же Кевин опустил за ним створку. Щелкнули фиксаторы.
- Есть! - торжествующе улыбаясь, Кевин повернулся к Дилону. Тот без слов показал ему большой палец.
В следующий миг что-то с такой силой ударилось о дверь с противоположной стороны, что Кевин подскочил в испуге. Несколько человек вскрикнули одновременно, но их крик перекрыл леденящий душу вопль, доносящийся из запретного коридора.
- А он здорово рассердился, - бесстрастно констатировал Дилон. Кевин, устыдившись своего испуга, торопливо кивнул.
- Ну, ничего, пусть позлится... - в глазах Дилона мелькнул непонятный огонек. - Ему осталось жить не так уж долго. Так пусть хоть последние минуты жизни его мучает злоба и страх!
Вокруг Пресвитера собралось несколько человек, ожидающих дальнейших указаний. Среди них он вдруг заметил Голика. Этот-то как здесь оказался?
- Так. Ты, - Дилон ткнул пальцем в того, кто только что играл роль живой приманки, - ты отдыхай пока что. Остальные - за мной! Теперь на очереди тоннель номер шесть!
42
...Голик бегал и орал вместе со всеми, изо всех сил изображая активнейшую деятельность, но при всем при этом держался подальше от места, где ему могла грозить реальная опасность.
Но это была не война с четко обозначенной линией фронта - и, пытаясь избежать опасности, он вдруг оказался к ней вплотную.
Это было, когда они, как им показалось, успешно провели монстра сквозь шестой тоннель. Голик в компании еще нескольких человек как раз шел в сторону следующего - пятого - коридора, как вдруг из одной двери в стене тоннеля со свистящим шипением, какое издает струя воздуха, бьющая в космическое пространство сквозь пробитую обшивку звездолета, на них надвинулась голова монстра с открытой для атаки пастью...
Эта дверь в спешке осталась незамеченной - потому и незапертой.
Отчего же Чужой не бросился на них сразу? Трудно сказать... Возможно, он проявил нерешительность при виде компактной группы людей?
Или же в смутное, неразвитое сознание монстра каким-то образом проникла мысль, что он уже не преследователь, а преследуемый - даже если внешне все выглядит наоборот? Так или иначе, он дал людям несколько мгновений. И за эти короткие секунды Голик вдруг не разумом, а телом, понял, что единственное спасение сейчас - не бежать, а идти на сближение с опасностью.
И тело его вытянулось в прыжке, который сделал бы честь любому спортсмену.
На лету вцепившись в ручку двери, Голик повис на ней всем телом - и створка, ударив опешившего Чужого по носу, встала на фиксаторы раньше, чем тот успел перейти в атаку.
- Все! Дверь закрыта... - сказав это, Голик вдруг ощутил, с какой яростью колотится о металл и бронестекло могучее существо, оставшееся в тоннеле, и похолодел при мысли, что могло его ждать при секундном промедлении.
- ...Во всяком случае, надеюсь на это, - закончил он вдруг севшим голосом.
Остальные смотрели на него округлившимися глазами.
- Да ты герой, оказывается, брат... - протянул один из его товарищей. Голик скромно потупился. Он отнюдь не собирался сообщать кому бы то ни было, что на сей раз на него сработала не храбрость, а все тот же инстинкт самосохранения.
И сработал именно потому, что он был развит у него сильнее всех прочих чувств, вместе взятых.
- Некогда восхищаться друг другом, братья! - вступил в разговор Дилон, бог весть как оказавшийся рядом. - Пошли! Пока он жив, наше дело еще не завершено!
Выкрикнув это, он первым устремился к очередному тоннелю.
На сей раз Голику не удалось под шумок улизнуть в сторону: Дилон все время, не скрываясь, посматривал на него. Впрочем Голик, будучи и сам загипнотизирован представлением о собственном героизме, некоторое время и вел себя соответственно.
Более того - сперва он даже попытался 'работать под полководца'. Это проявилось в тот момент, когда во время очередной бешеной гонки (кажется, это было уже в третьем тоннеле) он столкнулся с Уинтерборном.
- Что ты делаешь? - злобно выкрикнул Голик.
- А что?
- Ножницы ты как держишь? - Голик указал на зажатые в руке Дугласа большие портняжные ножницы, взятые им в мастерской.
Сведенные вместе концы ножниц, словно клинок, упирались Голику в живот.
- А что? - отупело повторил юноша. Он был слишком напуган, чтобы соображать.
Вырвав у него из рук импровизированное оружие, Голик перевернул его и снова вложил в оцепеневшую руку Дугласа. Теперь наружу торчали не острия, а закругленные кольца рукояток.
- Вот так и держи, урод! Иначе... - Голик замолк, прислушиваясь к тому, что происходило в оцепленном тоннеле.
- Иначе? - безучастно переспросил Дуглас Уинтерборн. Он был явно не в себе.
