а его люди успеют к ней привыкнуть; они смогут видеть врага, а вот он их не увидит. Он подал знак, и мост начал медленно опускаться.
Силдокай шел первым. В его семье это было традицией, и многие только удивлялись, что она длится так долго. Отец Силдокая погиб, сражаясь с Бардасом Лорданом вскоре после смерти Максена. Дед пал в битве против перимадейцев. Та же судьба не миновала и прадеда, хотя никто не помнил, с кем он воевал. Четыре поколения отважных воинов, всегда идущих впереди. Некоторые просто не способны учиться.
До лагеря противника добрались без особого труда, сориентировавшись на ближайший костер. Вскоре на фоне серо-синего неба проступили силуэты требушетов. Высокая трава приглушала топот копыт, а ветер относил в сторону прочие звуки. В общем, идеальные условия для ночной атаки; в другой ситуации он уступил бы соблазну и в нарушение собственных приказов затеял бы бой. Ладно, для удалой рубки время еще будет, а сейчас его люди слишком устали после тяжелого дня, в течение которого им приходилось прятаться от подающих с неба камней и задыхаться в пыли, и таскать разный мусор, засыпая воронку на дороге.
Все получилось даже лучше, чем он ожидал. Они находились ярдах в пятидесяти от костра, когда кто-то заметил их и поднял тревогу. Силдокай выхватил саблю и, крикнув 'Вперед!', пришпорил скакуна.
Начало удалось. Как и можно было предположить, враг бросился врассыпную от вынырнувших из темноты всадников; солдаты поспешили к оружию, бросив требушеты, и некоторое время никто не мешал людям Силдокая делать то, ради чего они и явились.
Силдокай первым разрубил канат, для этого ему понадобилось нанести три удара. Получилось почти комично. Ему представлялось, что веревка лопнет сразу, как только он резанет острым клинком по натянутым тугим волокнам. Вышло по-другому: удар пришелся под слишком острым углом, рука дернулась, и сабля едва не выскользнула из пальцев. Силдокай даже пожалел, что не вооружился секирой: удар получился бы более плотным и тяжелым. Здесь же его приключение едва не закончилось: в упрямом стремлении перерубить канат он забыл об опасности и едва успел увернуться, когда освободившееся бревно резко повернулось и чуть не сбросило его с коня. Развернувшись, Силдокай обнаружил, что не может дотянуться до веревки на другом конце. Он соскочил на землю, упал на колени, перепилил канат саблей и запрыгнул в седло - при этом испуганная лошадь не желала стоять смирно, и пару секунд Силдокай танцевал рядом с животным, сунув одну ногу в стремя и едва дотягиваясь до земли другой. В конце концов ему удалось подтянуться, ухватившись за луку седла и не выронив саблю.
И все же он успел поработать еще с двумя требушетами, обретя уверенность, начал даже подумывать о том, не стоит ли задержаться и подпалить что-нибудь, когда наконец появился противник.
Враг явно не горел желанием идти в бой, это было видно по тому, как он наступал: солдаты шли пригнувшись, выставив далеко вперед алебарды и копья, с перекошенными от страха лицами. Их подгоняли два офицера, кипевших от ярости, словно садоводы, чьи владения пострадали от нашествия деревенских мальчишек, но при этом сохранявших достаточно благоразумия, чтобы не выскакивать вперед.
Задание было выполнено наполовину, и Силдокай, подав сигнал обеим группам следовать за ним, пришпорил своего любимца. Противник наступал не шеренгой, а кучкой, фланги прижимались к центру, и не воспользоваться такой ситуацией было просто глупо. Силдокай махнул рукой, отправляя вторую группу налево, а сам во главе первой устремился направо. План заключался в том, чтобы ударить с флангов, повернуть врага в сторону лагеря, обратить в бегство и погнать навстречу ожидаемому конному подкреплению. Света от костров вполне хватало, чтобы видеть происходящее. Задумка была отличная и должна была сработать. Она и сработала...
...если не считать того, что, когда Силдокай привстал на стременах, чтобы рубануть по бежавшему справа от него солдату, подпруга седла лопнула, и он беспомощно свалился на землю. Его плечо врезалось в лицо мертвеца, а седло так и осталось между ногами.
Если бы нечто подобное случилось с кем-то другим, Силдокай, наверное, посмеялся бы и помог бедняге подняться, но комедия легко превращается в драму и даже в трагедию, и когда Силдокай поднял голову, то в первую очередь увидел стоящего над ним человека. На нем была рубашка, на голове - шлем, а в руках - алебарда, которую он, похоже, собирался воткнуть в поверженного врага.
Что мог сделать Силдокай? Проклятое седло мешало двигать ногами, поэтому он лишь выбросил вперед левую руку, защищаясь от алебарды. Острое лезвие скользнуло по наплечнику из вареной кожи, как конек по льду, рассекло скулу и срезало верхний край уха. Силдокай попытался воспользоваться промахом противника, чтобы ухватиться за древко алебарды, но из-за боли замешкался, и рукоятка проскользнула между большим и указательным пальцами прежде, чем он успел сжать их. И все же Силдокаю повезло, он зацепился за лезвие и рванул оружие на себя.
Маневр оказался успешным, Силдокай вырвал алебарду у врага, но немного переусердствовал и заработал еще один порез, более или менее параллельный первому и пролегший от уголка глаза к макушке. Удержать трофей он, однако, не смог и выронил алебарду. Незнакомец немного оторопело взглянул на Силдокая и пнул его в лицо. Результат оказался неудовлетворительным для обеих сторон, потому что незнакомец не удосужился обуться. Силдокай то ли услышал, то ли почувствовал, как сломался один из пальцев, сокрушивших его носовую перегородку.
К этому моменту он успел освободить правую руку и воспользоваться ею, чтобы ухватиться за вражеское колено, но и тут опоздал и ухватился лишь за босую ступню. Кровь заливала глаза, Силдокай почти ничего не видел, а потому и держаться за ногу смысла не было. Он разжал пальцы и в тот же момент незнакомец неожиданно взмахнул руками и упал на него.
Сабля рассекла ему шею под самым краем шлема: рана была глубокая, но не смертельная, однако Силдокая это не утешило. Обливающийся кровью мерзавец лежал на нем, их губы почти соприкасались, как у любовников. Глаза солдата были широко открыты, в горле у него хлюпало и булькало, как будто он пытался что-то сказать, но Силдокая не интересовали откровения совершенно незнакомого человека.
- Слезь с меня! - прохрипел он, отчаянно дергая прижатую левую руку. Пальцы на ней скрючились и закоченели.
Что-то серьезное, подумал Силдокай. Ладно, этим можно заняться потом.
Сама рука двигалась, и ему удалось упереться ею в плечо лежащего противника. Тому явно не хотелось покидать удобное место, но, как оказалось, большого выбора у него не было, и в конце концов он скатился на траву и застыл неподвижно, закатив глаза и всхлипывая. Силдокай кое-как встал на колени, но легче от этого не стало; какой-то солдат врезался ему в спину, и он снова упал, на этот раз лицом вниз. Обидчик тоже не удержался на ногах и растянулся рядом.
Проклятие! - подумал Силдокай. Это никогда не кончится.
Солдат поспешно поднялся и, позабыв о выпавшем из руки мече, бросился наутек, что можно было счесть удачей.
Однако удача тут же обернулась несчастьем. Причина, заставившая солдата умчаться со всех ног, стала ясна, когда Силдокай поднял голову и увидел нависшие над ним копыта. Он бросился на землю, но это не спасло; его пронзила невыносимая боль, и что-то внутри подалось под тяжестью наступившей на него лошади. Силдокай попытался закричать, но в рот набилась пыль, а в легких уже не было воздуха.
Сломаны ребра, решил Силдокай, удивляясь тому, что еще способен поставить себе диагноз. Лучше не вставать.
Вообще-то он бы предпочел остаться на месте, но в голове билась мысль, напоминавшая, что на нем лежит ответственность за исход операции. Еще он помнил, что после выполнения задания должен убраться отсюда и вернуться домой. Силдокай не хотел оставаться, и самым важным для него стало подняться, найти своего коня - или любого другого - и возвратиться в крепость.
Лежавший на спине босоногий продолжал, как капризный ребенок, издавать жалобные, булькающие звуки. Силдокай перекатился на правый бок, подтянул ноги, резко их выбросил и, покачнувшись, поднялся. Мир завертелся перед глазами. Земля устремилась вниз, но ему удалось сохранить равновесие. Боль атаковала его со всех сторон. Человеку в моем состоянии не следует выделывать такие фокусы. Даже дыхание превратилось в испытание характера. Он сделал шаг вперед, но, очевидно, за то время, пока валялся в пыли, кто-то успел украсть его коленные суставы. Силдокай смог устоять, но это было самым большим его достижением.
- Держись, приятель, все в порядке.
Кем бы ни был этот человек, Силдокай не слышал и не видел, как он подошел; он просто возник у него
