сне ведь можно забыть о дыхании или что-то в этом роде.
- Тебе вовсе не обязательно засыпать, это лишь один из способов расслабиться. Между прочим, таким же образом можно бороться с болью. Например, когда лежишь со сломанной ногой.
- Ладно, - повторил Темрай. - Объясни, как ты это делаешь?
Голос рассмеялся:
- Объяснить нелегко. То есть все легко, когда знаешь, как, но облечь это в слова трудно. Нужно убедить себя, что твое тело находится вовсе не здесь; попробуй постепенно. Я обычно начинаю с ноги, потом иду дальше.
Что такое думать, Темрай еще помнил. Нет, такой чепухой я заниматься не стану, сказал себе он и тут же ощутил, что его захлестывает волна паники, которая, впрочем, накатив, так же быстро схлынула, когда он осознал, что, похоже, и впрямь лишится тела. Впрочем, ощущение было приятное и даже восхитительное: он мог дышать, но не чувствовал веса земли и боли в груди. Ушло тяжелое ощущение замкнутости в каком-то одном месте - как это, оказывается, скучно, быть все время в одном месте; он помнил об этом, о своих ощущениях, но как-то неясно. И как только ему удавалось терпеть такое все эти года...
- Ну как, лучше?
- Намного, - ответил Темрай. - Хорошо бы не забыть, как это делается, когда мы выберемся отсюда.
- Как ты себя чувствуешь?
- Как голова... голова без тела. Но все хорошо. Так даже лучше. Спасибо.
- Не за что, - ответил голос. - Это лишь одна из полезных вещиц, которым я научился за свою в общем- то богатую на приключения жизнь.
- Вот как? - Темрай никак не мог определить, открыты у него глаза или закрыты. - Пожалуй, мне нравится быть только головой. Наверное, к этому можно привыкнуть.
Голос снова рассмеялся. Он был так знаком, что Темрай даже забеспокоился.
- Будь осторожен в своих желаниях. Неизвестно, кто тебя может услышать. Так любил поговаривать мой отец. Он был довольно-таки суеверный человек в некоторых отношениях. Хотя пользы, конечно, от этого оказалось мало. Впрочем, это уже другая история.
У Темрая появилось неприятное чувство, что он знает, кому принадлежит голос, только... такое невозможно. По крайней мере маловероятно.
- Извини, что спрашиваю, но кто...
И тут он услышал что-то у себя над головой и снова почувствовал свое тело - большое и неуклюжее, - он словно свалился в него, как озорник-мальчишка с дерева. Издалека доносились приглушенные голоса, скрежет металла о камни, глухие удары. Темрай попытался крикнуть, но пыль набилась в рот прежде, чем оттуда вырвался голос.
- Темрай? - спросит кто-то. - Да, это он. Вон там. Думаю, он мертв. Задохнулся.
- Вот и посмотрим. Черт, от этой пыли никуда не спрячешься.
Они работали медленно и осторожно, чтобы не перерубить горло и не сломать кость лопатой или киркой. Долгое время Темрай ничего не видел, хотя и знал, что глаза открыты. Голова болела, как никогда в жизни.
- Все в порядке, он жив, - крикнул кто-то, и в этот момент где-то рядом упал снаряд. Земля содрогнулась. - Осторожнее, у него могут быть переломы. Темрай, ты меня слышишь?
- Да, - сказал Темрай, выплевывая слова вместе с пылью. - И, пожалуйста, не кричите, у меня раскалывается голова.
Его вытащили и положили на доски; руки и ноги совершенно не воспринимали команд мозга и болтались, как у куклы.
- С тобой был кто-нибудь? - спросили его. Темрай попытался улыбнуться:
- Не думаю.
Но он ошибался; еще до того, как его унесли, Темрай услышал крики: 'сюда!', 'скорее!', 'он еще жив'.
- Кто это?
Один из несущих обернулся и повторил вопрос.
- Это шпион. Как его там? Да, Дассаскай. Ну, ты знаешь, племянник повара.
Темрай нахмурился:
- Что он сказал?
- Дассаскай, - ответил носильщик. - Ну, тот...
- Да, шпион, - смущенно сказал Темрай. - Вообще-то, если бы не он... странно, я мог бы поклясться, что там был кто-то другой.
- Ты же вроде сказал, что с тобой никого не было.
- Ошибся, - солгал вождь. - Послушай, скажи, чтобы о нем позаботились, хорошо?
О нем позаботились так, как и полагается заботиться о человеке, по всей очевидности, спасшем жизнь главы государства - хотя как он это сделал, было еще не ясно. Его откопали и перенесли в палатку вождя; переломов не обнаружено, через пару часов будет как новенький. Все заметили, но никто не придал значения одному странному факту: когда Дассаская вытащили, у него в руках была стрела - обычная стрела имперского образца, - в которую он вцепился так, словно от этого зависела его жизнь.
Всего один корабль - не армада, не флотилия, не эскадра, паруса которой заслонили бы горизонт, - небольшой шлюп с примитивным квадратным парусом, кренясь на левый борт после сражения с сезонным шквалом, медленно вполз в гавань Друца с посланником губернатора провинции на борту.
На берегу его встречали значительно превосходящие силы: взвод недавно сформированной гражданской гвардии, взвод только созданной Ассоциации национальной безопасности, находящейся под опекой 'Судовладельцев', толпа головорезов, воров и грабителей, присланная Гильдией. Три группы, представляющие три враждующие фракции внезапно расколовшегося общества, стояли в полной тишине, с недоверием и откровенной неприязнью посматривая то друг на друга, то на приближающийся корабль.
Что касается главы государства, Первого Гражданина Венарта Аузелла- в длинной, до земли, мантии из красного бархата и широкополой красной шляпе; он наотрез отказался носить сделанное специально для него нечто, отдаленно напоминающее корону, из золотой проволоки с клочками трофейного меха кролика, - то он нервно дергал нитки из обтрепавшегося манжета, спрашивая себя, что тут вообще происходит.
По обе стороны от него стояли Ранваут Вотц (от 'Судовладельцев') и некий Эжесли Пардут (от Гильдии); два заклятых врага упрямо смотрели вперед, кося глаза друг на друга и делая вид, что третьего здесь нет. И, наконец, здесь же находился оркестр, точнее, два флейтиста, скрипач, трубач и девушка с барабаном. Венарт придумать не мог, откуда они свалились, но музыканты выглядели такими взволнованными, что у него не хватало мужества приказать им убраться.
Корабль подошел к пирсу, и какой-то испуганного вида парень швырнул канат и тут же убежал на корму; судя по тому, с какой скоростью он это сделал, силы, собранные для встречи посланника, произвели на него впечатление. Возможно, даже слишком сильное. Заметив это, Венарт решил приободрить гостей и, повернувшись к скрипачу, пробормотал:
- Сыграйте что-нибудь.
Музыканты закивали и разразились 'Никогда-никогда я уже не увижу ее' (выбор большинства) и 'Псом колбасника' (любимая вещь скрипача и девушки с барабаном). Общий результат мог бы восхитить ценителя, но вряд ли придал бы бодрости чужеземцу.
- О черт! - громко пробормотал Вотц, подкрепляя таким образом подозрения Венарта, что присутствие музыкантов - дело рук Гильдии. Скажите, чтоб они прекратили, пока никто не счел эти завывания за объявление войны.
Хотя Венарт не хотел поддерживать ни одну из сторон, он все же оформил просьбу в приказ, сопроводив его выразительным жестом. Когда музыка утихла, на палубу шлюпа вышел необычайно высокий Сын Неба. Подойдя к носу, он остановился, нетерпеливо постукивая рукой по борту.
- Сходни, быстро, - прошипел Венарт.
Кто-то принес сходни, точнее, длинную доску, на которой разделывали рыбу, ничего другого под рукой
