- Я тут вспомнил... - Теудас пожал плечами. - Извините, выскочило из головы. Я привез вам...
Бардас удивленно вскинул бровь.
- Привез мне? Неужели? Очень мило, и что же это?
Теудас опустился на колени. Вынул из сумки продолговатый сверток и передал Бардасу. Возможно, по его лицу и проскользнуло какое-то выражение, когда он развязывал узелки шнура, но оно было абсолютно бесстрастным, когда Лордан развернул ткань и увидел палаш.
- Ясно, - сказал он и снова завернул Гюэлэн. - Ну, как у тебя с бухгалтерией? Разобрался хоть немного?
- Разумеется, вы совершенно свободны и можете уехать в любое удобное время, - сказал ему человек в департаменте по делам иностранцев. - Вы гражданин Шастела, а следовательно, происходящее на Острове ни в коей мере вас не касается.
Далее чиновник указал на тот прискорбный факт, что в данный момент нет кораблей, уходящих в Шастел, и, судя по всему, их не будет в обозримом будущем, из чего вытекало, что если он желает воспользоваться своим неотъемлемым правом уехать с Острова, то ему придется пересекать море пешком.
Ничего не оставалось, как вернуться в пустой дом Эйтли. Здесь уже успели побывать посланцы новой администрации, забравшие все деловые бумаги, а также десять массивных сейфов из литого железа, в которых она хранила банковские депозиты: цепи и болты были разбиты молотами, вырваны из стен, отчего повсюду остались выбоины, трещины и пустоты, надо отдать должное, все прочее осталось нетронутым: в конце концов, аннексия - это не какое-нибудь разграбление, а политический акт. Впрочем, причина такой вежливости была очевидна: какой смысл воровать то, что и так тебе принадлежит?
Продукты тоже были на месте: он отрезал себе толстый кусок хлеба от свежей буханки и почти такой же пласт сыра и отошел к окну, чтобы подышать свежим воздухом. С того места, где он сидел, были видны только верхушки мачт кораблей, стоявших на якоре в Друце. Скоро, может быть, даже завтра, они выйдут из бухты и устремятся туда, откуда он только что вернулся, неся войну вождю Темраю и месть за Перимадею. Ну, или что-то в этом роде.
Он закрыл глаза и почти сразу же очутился под городом. Точнее, под домом Эйтли, в подземном тоннеле, привычно пропахшем кориандром и сырой глиной.
- Послушай, это уж совсем... - запротестовал было он, но в этот момент пол ушел из-под его ног и...
Он провалился в другой тоннель, почти ничем не отличавшийся от первого, где какие-то люди сгребали и загружали на тележки то, что можно было с натяжкой назвать военными трофеями, причем часть этих трофеев принадлежала вовсе уж далеким временам и провалялась под землей не одну сотню лет. Кое-что он узнал, другие вещи были совершенно ему незнакомы и походили на доспехи, предназначенные для существ, представлявших собой, по-видимому, нечто среднее между людьми и... не-людьми.
- Опять ты.
Геннадий оглянулся, но никого не увидел. Только шлемы и части доспехов.
- Здесь. Вот так... теперь ты смотришь прямо на меня.
Лицо человека закрывал шлем, оставлявший открытыми лишь глаза за узкими прорезями и рот за небольшим круглым отверстием.
- Это ты? - спросил Геннадий. - Напоминаешь мне человека, с которым я когда-то работал, но вспомнить...
- Конечно, это я. Собственной персоной. Здесь, под этой дурацкой оловянной кастрюлей.
Загадка разрешилась сама собой. Конечно, тоннель вышел прямиком на кладбище, массовое захоронение павших при какой-то давней осаде. Или же на штурмовую группу, засыпанную при обвале подземной галереи.
- Минутку, - сказал Геннадий, - ты же ведь не Алексий, у тебя совсем другой голос. Кто ты такой?
- Это имеет какое-то значение?
- Имеет... для меня, - ответил Геннадий, протягивая руку к шлему. Шлем был пустой.
- Алексий не смог прийти и прислал меня вместо себя. Я друг Бардаса Лордана. Если тебя это так интересует. А ты ведь Геннадий, колдун? Или волшебник?
- Нет... то есть да. Да, я волшебник. - Геннадий огляделся, но сесть было некуда, так что он просто прислонился спиной к сырой стене тоннеля. Скажи, во всем этом есть какой-то смысл, или у меня галлюцинации из-за несвежего сыра?
- Ты меня обижаешь.
- Извини. - Геннадий усмехнулся про себя - странно как-то просить извинения у порождения собственного воображения. - Значит, причина все-таки есть?
- Разумеется. Добро пожаловать в Пробирную палату.
Геннадий нахмурился:
- Куда? В какую палату?
- Это место, куда приходишь, чтобы получить кувалдой по голове и лечь в могилу, хотя по правилам хорошего тона сначала полагается умереть. Но если ты этого не знал, то мы готовы проявить снисхождение. Ну а теперь давай посмотрим, насколько ты готов. Если тебя попросят соотнести Закон с рекой или колесом, что ты выберешь?
- Не уверен, - ответил Геннадий. - Сказать по правде, и одно, и другое сравнение далеко от идеала. Кроме того, почему ты вообще спрашиваешь меня об этом?
- Отвечай на вопрос. Итак, река или колесо? Что?
- О... - Геннадий пожал плечами. - Ладно, если уж так необходимо сделать выбор, я выбираю реку. Закон более схож с рекой, чем с колесом. Ты доволен?
- Объясни свой выбор.
Геннадий укоризненно покачал головой:
- Если бы я так обращался со своими учениками, то лишился бы работы.
- Объясняй выбор.
Геннадий покорно вздохнул:
- Хорошо. Я придерживаюсь того мнения, что Закон, подобно водному потоку, течет по руслу обстоятельств и ситуаций; он направляется туда, куда ведет его ландшафт. Я считаю, что он течет от начала до конца и, достигая этого конца, останавливается. Я полагаю, что курс Закона можно изменить, повернув поток из одного набора обстоятельств и ситуаций в другой. При этом изменить можно лишь его будущий курс - прошлое изменению не поддается. Ну как? Я справился с заданием?
- Теперь объясни, почему Закон схож с колесом. Собственными словами.
- Если ты так настаиваешь. Я считаю, что Закон поворачивается, как колесо, вокруг события; но, как и колесо, поворачиваясь на твердой поверхности, он тянет себя вперед, а тем самым влечет вперед и свою ось. Это объясняет, почему мы не переживаем снова и снова один и тот же день. Аналогия не вполне верна, потому что события, служащие осью, постоянно меняются, но колесо продолжает вращаться вокруг них, не утрачивая непрерывности, вот почему события удобнее представлять как дно и берега реки. По крайней мере так мне кажется, потому что выявляет аспект повторяемости Закона, то есть то, чего недостает аналогии с рекой, хотя в последнем случае этот аспект тоже присутствует, потому что русло возникает лишь по прошествии сотен лет, в течение которых вода пробивает себе путь в камне. Вообще же оба образа ошибочны или, если угодно, обманчивы: Закон не повторяет себя, он лишь способствует тому, чтобы нечто происходило снова и снова, возвращаясь к аналогии с колесом, отмечу, что повернуть само колесо нельзя - оно способно лишь пойти по кругу, - но, сдвинув ось, можно направлять эти вращения на другие дороги. Теоретически, конечно, на практике же тот, у кого достанет глупости вмешаться, окажется под колесами. Или, с тем же результатом, под водой. Достаточно или что-то еще? Устраивает?
- Вполне адекватно.
- Вполне адекватно, - повторил Геннадий. - Что ж, большое спасибо.
- Адекватно не означает хорошо. Ты наш человек, оказавшийся в нужном месте в критический, поворотный момент истории. Ты...
...потолок вдруг обвалился, и в провал рухнул весь город, а за ним и целый мир, но и этого оказалось мало, чтобы заполнить ставший необъятным подземный тоннель. В какой-то момент Геннадий увидел, как всё - города и дороги, деревни и крепости, леса и поля - летит в образовавшуюся горловину ненасытной
