– Хотите сделать перерыв? – спросил солиситор.
Бишоп покачал головой, опустил руки. Он плакал.
– Нет… Ничего. Все в порядке. В порядке. Только давайте скорее покончим с проклятым вопросом. Господи! – Он содрогнулся, уставившись в стол с несчастным страдальческим видом, утирая ладонью слезы. – Кэти была такой прелестной, но внутри ее что-то сидело, толкало… Словно какой-то бес вечно внушал ей недовольство всем. Я думал, что дал ей все, чего она хотела. – Он снова заплакал.
– Думаю, джентльмены, мы все-таки должны сделать перерыв, – сказал Литон Ллойд.
Все вышли, оставив Бишопа одного, и вернулись через десять минут. Ник Николл, изображая доброго копа, спросил:
– Скажите, мистер Бишоп, что вы чувствовали, впервые заподозрив жену в неверности?
Бишоп, сардонически усмехнувшись, посмотрел на констебля:
– Имеете в виду, что я захотел ее убить?
– Вы задали этот вопрос, сэр, не мы, – вставил Брэнсон.
Грейса заинтересовала быстрая смена эмоций. Может быть, то были крокодиловы слезы, пролитые ради следователей?
– Я любил ее, никогда не хотел убивать… – снова печально сказал Бишоп. – Все на свете заводят романы. Когда мы впервые встретились с Кэти, она была замужем, я был женат. У нас завязался роман. Думаю, в глубине души я знал, что, если мы поженимся, она может в конце концов поступить со мной так же.
– Поэтому вы ей изменяли? – спросил Николл.
Бишоп ответил не сразу.
– Вы имеете в виду Софи Харрингтон?
– Именно.
Глаза его снова стрельнули влево.
– Это был легкий флирт. Приятный для моего самолюбия, не больше. Я никогда с ней не спал, хотя ей, кажется, нравится… нравилось, – поправился он, – воображать обратное.
– Вы никогда не спали с мисс Харрингтон? Ни разу?
Грейс внимательно всматривался в глаза Бишопа. Взгляд ушел влево.
– Уверяю вас, никогда. – Бишоп нервно усмехнулся. – Я не утверждаю, что мне этого не хотелось. Но у меня свой моральный кодекс. Я вел себя глупо, был польщен ее интересом ко мне, с удовольствием общался с ней, но, помните, я уже прошел этот путь. Переспишь с кем-то, и, если повезет, это останется мимолетным приятным приключением. А если не повезет, начинаются дьявольские страдания, ты сражен страстью. Потом попадаешь в катастрофическое положение. Так было у нас с Кэти – мы сразили друг друга.
– Значит, вы никогда не спали с мисс Харрингтон? – настаивал Брэнсон.
– Никогда. Я хотел попытаться спасти свою семейную жизнь.
– И считали, что этому поможет извращенный секс?
– Простите? Что имеется в виду?
Брэнсон заглянул в свои записи.
– Вчера наша коллега беседовала с миссис Дайан Рэнд. С ее слов мы поняли, что это одна из лучших подруг вашей жены, верно?
– Они болтали раза четыре на день. Бог весть, что могли наговорить друг другу!
– Думаю, многое, – без тени юмора ответил Брэнсон. – Миссис Рэнд рассказала нашему офицеру, что в последнее время ваша жена выражала тревогу и озабоченность тем, что вы предъявляете ей все более необычные сексуальные требования. Не желаете объяснить поподробнее?
– Нет, мой клиент не желает, – быстро и твердо вставил Литой Ллойд.
– У меня есть один существенный вопрос по этому поводу, – обратился Брэнсон к адвокату, который согласно махнул рукой.
– Мистер Бишоп, – продолжил сержант, – у вас есть противогаз, изготовленный по образцу времен Второй мировой войны?
– Какое это имеет отношение к делу? – спросил Ллойд.
– Чрезвычайно важное, сэр, – ответил Брэнсон.
Грейс внимательно следил за Бишопом. Глаза метнулись вправо.
– Да, – сказал он.
– Вы с миссис Бишоп пользовались им в сексуальных играх?
– Я не позволю своему клиенту отвечать на этот вопрос.
Бишоп жестом успокоил своего адвоката:
– Ничего. Да, я его купил. – Он поежился, вспыхнул. – Мы… экспериментировали. Я… читал одну книгу о том, как оживить любовную жизнь, знаете? Со временем между двоими людьми возникает как бы охлаждение. Когда уходит прежнее волнение, отношения теряют новизну. – Лицо его приобрело свекольный цвет.
Брэнсон сменил тему, перейдя к ужину с финансовым консультантом Филом Тейлором.
– Мистер Бишоп, верно ли, что среди ваших машин есть «бентли-континенталь» винного цвета?
– Да, темно-красный.
– Регистрационный номер Чарли один шесть Браво Дельта Браво?
Бишоп, непривычный к фонетическому алфавиту, на секунду задумался, потом кивнул.
– В прошлый четверг вечером, в двадцать три сорок семь, этот автомобиль был снят камерой автоматической идентификации автомобильных номеров на южном направлении шоссе М-23 неподалеку от аэропорта Гатуик. Можете объяснить, почему там оказалась ваша машина и кто ее вел?
Бишоп взглянул на солиситора.
– У вас есть снимок? – спросил Литон Ллойд.
– С собой нет, но могу предоставить вам копию, – сказал Брэнсон.
Ллойд сделал пометку.
– Это ошибка, – заявил Бишоп. – Наверняка.
– Вы в тот вечер одалживали кому-нибудь свою машину? – продолжал Брэнсон.
– Я ее никогда никому не одалживал. В тот вечер она мне была нужна в Лондоне, чтобы утром приехать в гольф-клуб.
– Мог ее кто-нибудь взять без вашего разрешения… или без вашего ведома?
– Нет. Ну… не думаю. В высшей степени невероятно.
– У кого еще есть ключи от машины, кроме вас, сэр?
– Ни у кого. Хочу заметить, что в доме, где находится моя квартира, проблемы с подземной парковкой. Бывают случаи, когда машины там получают повреждения.
– Не могли какие-нибудь любители покататься угнать ее на время? – вмешался Литон Ллойд.
– Возможно, – кивнул Бишоп.
– Любители покататься обычно не возвращают машину на место, – пробормотал Грейс, глядя, как Ллойд делает пометки в блокноте. Истинный подарок адвокату.
– Мистер Бишоп, – продолжал Брэнсон, – мы уже говорили, что при осмотре вашего дома на Дайк- роуд-авеню был обнаружен страховой полис, выданный страховой компанией «Саутерн стар». Согласно этому полису, жизнь вашей жены застрахована на три миллиона фунтов. Единственный получатель страховой премии – вы.
Грейс переводил взгляд с Бишопа на адвоката. Выражение лица Ллойда почти не изменилось, только плечи чуть поникли. Глаза Бишопа бегали, он разом лишился самообладания.
– Слушайте, я говорил… я уже говорил… что ничего об этом не знаю! Абсолютно ничего!
– Думаете, ваша жена сама тайком получила этот полис? – нажимал Брэнсон.
Грейс улыбнулся, гордясь работой коллеги, которого он так усердно натаскивал последние несколько лет, потому что любил его, верил в него, и вот теперь убеждается, что тот действительно вырос.
Бишоп всплеснул руками, уронил их на стол. Глаза его по-прежнему бегали.
– Прошу вас, поверьте, я ничего об этом не знал.
– По-моему, три миллиона фунтов неплохая премия, – заметил Брэнсон. – Возможно, мы сможем
