– Марко не способен на такое!
– Думаешь, нет? – рассмеялась Роза и презрительно добавила: – Ты – круглая идиотка. Ведь кроме тебя еще есть и другие женщины. А Марко – ненасытный любовник. Порой он так утомляет меня, что я позволяю ему заняться тем же с Минервой или Моникой. Мне все равно, ведь я по-прежнему остаюсь его любимицей.
Кристина была настолько потрясена и разгневана, что молча смотрела на испанку, тяжело дыша.
– А теперь я ношу в себе ребенка Марко, – продолжила Роза с явным торжеством, – и горжусь этим. Неужели ты думаешь, что такая женщина, как ты, может удовлетворить его? – Она насмешливо оглядела девушку с головы до ног и прибавила: – Ему так быстро надоедают неопытные девчонки. Он назвал тебя даже тощим цыпленком. Ты знала об этом, моя дорогая?
– Ты – лживая проститутка, – вспыхнула Кристина.
Она замахнулась, чтобы ударить Розу, но та избежала удара, успев схватить девушку за руку. Во взглядах обеих женщин, устремленных друг на друга пылала ненависть.
Потом Кристина отдернула руку и прошипела:
– Марко – мой! Только подойди к нему, и я тебя убью!
Она проскочила мимо хохочущей испанки в свою комнату и громко захлопнула за собой двери.
Когда Марко поздно вечером вернулся в свою комнату, он нашел там Кристину, которая поджидала его, меряя комнату нервными шагами. На ней было тонкое платье из белого муслина, в котором она выглядела чрезвычайно соблазнительно, и роскошные ее волосы вздымались с каждым ее шагом. Такая же взволнованная Пэнси расхаживала за девушкой по пятам и жалобно скулила.
– Что ты здесь делаешь? – настороженно спросил Кристину Марко.
Девушка метнулась ему навстречу и залепила ему звонкую пощечину.
– Какая же ты свинья!
– Но что такого я сделал? – растерянно спросил Марко, потирая ноющую щеку.
– Роза беременна от тебя!
– От кого?
– И не пытайся отрицать это, мерзавец! Она рассказала мне об этом сегодня вечером у двери твоей спальни. Значит, все это время ты тайком встречался с ней! И с Минервой и Моникой тоже!
– С Минервой и Моникой? Что за чушь ты несешь? – закричал Марко.
– Джордж Холлингсворт видел вас с Моникой вчера утром!
На лице Марко мелькнуло выражение облегчения и, щелкнув пальцами, он быстро сказал:
– А, ты об этом! Моника просто спрашивала моего совета относительно ухаживаний за ней Аго…
– И ты предложил ей свои ухаживания? Марко начинал терять терпение.
– Кристина, ничего подобного я не делал!
– Значит, сегодня ночью может появиться еще и она? – продолжала бушевать девушка. – Ты, конечно, придешь в восторг от такого развлечения, ведь ты такой НЕНАСЫТНЫЙ!
– Кристина, опомнись!
Но она не слушала Марко.
– Мне следовало бы знать, что ты снова снюхаешься с этими проститутками. Но как мог ты после этого целовать меня? Как мог ты заниматься любовью с Розой на берегу моря, там, где были с тобой мы? – Судорожно вздохнув, Кристина подавила подступившие к горлу рыдания и прошептала: – Как ты мог?
– Кристина, – сказал Марко, изо всех сил стараясь говорить спокойно, – между мной и Моникой ничего нет. Что же касается Розы, то она солгала тебе. Я не был с ней уже полгода, с тех пор, как ты… заявила о своих правах на меня. Роза просто не может быть беременной от меня, ведь ее живот даже сейчас плоский.
Выкрикнув какое-то ругательство, Кристина подбежала к Марко и с силой толкнула его в грудь.
– О, значит, ты все-таки знаком с состоянием ее живота а?
Марко простонал.
– Мужчина может надевать так называемое защитное приспособление или не доводить половой акт до конца.
– Но ты никогда не пользовался этим со мной! – не сдавалась Кристина.
– Никогда, милая, – признался Марко. Казалось, Кристина сейчас либо расплачется, либо сдастся. Но в следующую минуту она вскинула руки и раздраженно воскликнула:
– Я тебе не верю! Я отдала бы за тебя жизнь, а ты только и думаешь, как бы тебе спутаться с другими женщинами! Ты лгал мне, предавал меня…
Она замолчала, чтобы перевести дыхание, и в этот момент громко заскулила Пэнси.
– Мало того, ты еще и обидел Пэнси!
С выражением полнейшего изумления на лице Марко следил за тем, как бушует Кристина. Никогда еще она не была такой восхитительной, как в этот момент, напоминая разъяренную львицу. И вместо того чтобы рассердиться, Марко поймал себя на том, что эта вспышка ревности Кристины необычайно его возбудила. Больше всего на свете ему хотелось сейчас стереть с губ девушки сердитое выражение и растопить жаром
