— Ты готова?
Милдред повернулась, блаженно улыбаясь. Но улыбка мгновенно сошла с ее лица, когда она увидела его. Кровь медленно и тяжело забурлила в венах.
Глава 4
Норман успел принять душ и побриться. Сейчас на нем были брюки из грубой хлопчатобумажной ткани и рубашка, расстегнутая на груди. Необузданная сексуальность исходила от этого сильного тела, и Милдред показалось, будто ее хватил солнечный удар.
Норман усмехнулся. Его янтарные глаза вспыхнули.
— Не стой разинув рот, Милли, а то ворона влетит.
С огромным усилием Милдред сумела взять себя в руки, проклиная свою дурацкую податливость. Не успела присмотреться к нему и — пожалуйста! — опять раскисла. Постаравшись изобразить беззаботную улыбку, Милдред спросила:
— Ну и что из этого?
Его смех напоминал раскаты грома.
— Так я же не ворона, Милли. Или ты бы предпочла, чтобы я ею был?
Пока они разговаривали, Норман подошел к ней совсем близко, и Милдред почувствовала едва уловимый запах его одеколона. Как только она вдохнула этот аромат, воспоминание — нежданное и совсем нежелательное — затуманило ее глаза. Оно было настолько ярким, словно машина времени чудом перенесла ее в далекое утро после их с Норманом первой ночи любви, проведенной в его квартире.
Вспышка страстного желания обожгла ее. Милдред невольно вздрогнула. Она так надеялась, что эти воспоминания навеки стерлись, но ошиблась. Отвернувшись от Нормана, она быстро зашагала к бассейну. Милдред знала, что ему достаточно только раз заглянуть в ее глаза, чтобы понять, как сильно она его хочет. Ей пришлось признаться самой себе, что в тот день, когда они столкнулись у бассейна, старые желания вспыхнули в ней с прежней силой. И Норман не был бы Норманом, если бы не догадался обо всем сразу же. Милдред прекрасно понимала, что, если бы сейчас он притянул ее к себе, она не нашла бы в себе сил сопротивляться… и поэтому поспешила удалиться на безопасное расстояние.
Справившись с неожиданной бурей чувств, охвативших ее тело, Милдред нащупала в кармане юбки очки и надела их. Теперь, по крайней мере, он не сможет видеть ее глаза…
— Милли, подожди — нам не в ту сторону.
Она обернулась.
— Мне казалось, что мы идем к бассейну. — Ее голос прозвучал хрипло. — Или на пляж.
— В миле отсюда есть пляж, который принадлежит Джастину и Мэри-Энн. Там никого не будет кроме нас двоих.
Великолепно! — в отчаянии подумала Милдред. Все идет как раз так, как мне нужно: остаться наедине с этим мужчиной где-нибудь подальше от посторонних глаз. Она глубоко вздохнула и, неискренне улыбнувшись, согласилась:
— Отлично! Пойдем.
Норман почти не говорил во время их короткого путешествия, поэтому Милдред могла не беспокоиться, что придется смотреть ему в глаза. Она ехала, глядя по сторонам, восхищаясь прекрасным пейзажем Долины грез.
Дорога была неровной, слева маячили высокие холмы, пологие откосы которых полностью заросли пальмами и вьюном, а вершины, затуманенные сиреневатой дымкой, рвались в небесную лазурь. Справа шумел бескрайний океан. Почти всю прибрежную полосу занимали пальмовые рощи и манговые деревья, окаймлявшие белые песчаные пляжи.
От этих мирных картин Милдред вдруг стало спокойно на душе, она была просто очарована, лениво наблюдая за парившей высоко в небе птицей, когда Норман резко повернул джип направо. Нахмурившись, она с недоумением огляделась и не увидела вокруг ничего, кроме плотной стены джунглей.
Должно быть, Норман почувствовал ее растерянность, потому что пробормотал о каком-то «тайном ходе». Милдред затаила дыхание, когда машина пробиралась сквозь заросли. Когда они наконец выехали на узкую тропу под навесом из зеленых растений, не пропускавших ни одного солнечного лучика, ей не стало легче.
— Надеюсь, ты знаешь, куда меня везешь, — проворчала Милдред.
— В какой-то мере. — Их глаза встретились, и она заметила в них насмешливый блеск. — Я знаю, Милли, куда еду. Вопрос лишь в том… — его голос звучал легко и непринужденно, — знаешь ли это ты?
Норман не отрывал взгляда от тропинки, и если бы Милдред случайно не заметила, как потемнели его глаза, когда он задал ей этот вопрос, то не обратила бы на его слова внимания. Однако она все же заметила, как изменилось лицо Нормана, и поняла, что безразличие, звучавшее в его голосе, — напускное. Что он имеет в виду? Знает ли она, куда едет? Милдред решила, что будет лучше ответить на этот вопрос вслух.
— Конечно, знаю. Ты везешь меня на пляж, так ведь?
Ей показалось, что он еще сильнее сжал руль.
— Милли, — тихо произнес Норман, — ты по-прежнему для меня загадка.
— Я? В каком смысле?
Он покачал головой, пытаясь улыбнуться, но тщетно.
— В былые времена я с легкостью мог прочитать в твоих глазах все твои мысли. Никаких секретов или двусмысленностей. Но сейчас… — Он вновь посмотрел на нее. — Сейчас я совсем не понимаю тебя.
— Но ведь это же хорошо, не так ли?! — воскликнула она легкомысленным тоном. — Если я решу согласиться на твое предложение, то наши отношения приобретут еще большую пикантность — ведь мужчин всегда привлекают таинственные и загадочные женщины.
— Если наши отношения возобновятся, я ведь не буду единственным мужчиной в твоей жизни. Так, Милли? Я буду лишь одним из многих… Нет, не перебивай меня! — Норман поднял руку, увидев, какое возмущение отразилось на лице Милдред при этих словах. — Это не проблема. Ты тоже не станешь единственной женщиной в моей жизни. Я не собираюсь смотреть на тебя сквозь розовые очки. И не собираюсь играть с тобой в загадки. Все, что меня интересует в тебе, — это твое тело. Наше соглашение будет касаться исключительно сексуальной стороны жизни — и только. Я думал, что с самого начала выразился достаточно ясно.
Милдред яростно стиснула руки. Он просто невыносим!
— Ты надутый, самоуверенный индюк, — со злой усмешкой начала она. — Ты заявил, что мы начнем новые отношения по другим правилам, но — прости, что указываю тебе на это, — не кажется ли тебе, что сейчас все будет точь-в-точь так же, как тогда… хотя в то время мы встречались гораздо чаще? Кроме всего прочего, ты наверняка догадываешься, что я все эти годы не сидела одна, безутешно рыдая о прошлом. У меня были другие мужчины, и поверь мне — не так мало! Впрочем, ты, я думаю, тоже жил отнюдь не монахом.
Произнося этот гневный монолог, Милдред не отрываясь глядела на Нормана. И сейчас, увидев, как резко побледнело его лицо, она почувствовала неладное. Внезапно ей показалось, что все вокруг покрылось густой пеленой тумана. Она видела перед собой только застывшее, искаженное болью лицо Нормана, похожее на страшную маску. По спине Милдред пробежал противный холодок, в висках застучало. Надвигалась дурнота. Наваждение кончилось лишь тогда, когда до нее донесся вздох Нормана. Милдред откинулась на спинку кресла и с облегчением глотнула свежего воздуха.
— Милдред Догэрти. — Норман даже не посмотрел в ее сторону, хотя обращался к ней. — Ты самая настоящая стерва и язва!
В этих словах не было и тени шутки или иронии. Все на полном серьезе.
— Неужто! — усмехнулась Милдред. — Тогда как ты этого раньше не замечал?
Норман с силой надавил на педаль, и Милдред уверенно подумала, что сейчас он уж точно знает, что
